Владимир Руднев - Основы этики и эстетики
Синонимами же консерватизма служат понятия «рутинный», «косный» и даже «реакционный».
Обратимся к истории слова «консерватизм». С точки зрения этимологии, оно семантически связано с дефиницией «сохранять, беречь». Характерная особенность: лексемы «консерватор», «консерватория», «консервы» тесным образом связаны друг с другом. Так, слово «консерватория» было заимствовано в конце XVIII в. из итальянского языка, где оно понималось как приют для сирот, в котором происходило обучение навыкам ремесел, а в дальнейшем – музыкальному искусству. Исходным здесь является латинское слово servare («охранять», «спасать»). Слово «консервы» (консервирование) также подразумевает «сохранение» (в данном случае – продуктов от порчи).
Явно устаревший и несправедливый подход, интерпретирующий консерватизм со знаком «минус», на наш взгляд, должен быть скорректирован. Справедливо осмысление данного понятия как программы социокультурной и политической стабильности, курса реформ, связанного с нахождением оптимального сочетания традиций и новаторства. Таким образом, консерватор – хранитель ценностей, оберегающий их от разрушительного шума и ритма времени, от резких новаторских шагов и необдуманных экспериментов. Даже представитель либерального направления русской мысли XX в. Николай Александрович Бердяев (1874–1948) понимал вклад консервативной мысли в развитие русской культуры и государства. «Правда консерватизма, – писал он, – не есть начало, задерживающее творчество будущего, она есть начало, воскресающее прошлое в его нетленном виде».
Вспомним, что, раскрывая суть слова «консерватор», В.И. Даль приводит в качестве его эквивалента понятие «боронитель», т. е. возделыватель нивы, тот, кто сеет зерно, пашет землю, работает на ней.
Этой пашней для русских консерваторов была их родная земля, исторический опыт которой, ее традиции, по их мнению, «основываются, как и почва отечества, из праха мертвых» (слова А.С. Суворина).
Огульное обвинение в адрес консерваторов было в том, что их взгляды обращены не в настоящее, а в прошлое. Один из видных представителей русской консервативной мысли, главный редактор газеты «Новое время» Алексей Сергеевич Суворин (1834–1912) писал по этому поводу так: «Консервативная программа может быть очень полезна в известных условиях существования, но она непременно не должна походить на стоячую воду, не должна быть неподвижною». Другими словами, необходимо акцентировать внимание на разумном консерватизме и ригоризме. В них выразилось непреклонное соблюдение нравственных принципов и правил.
2.5. Утилитарный образец личности
Утилитаризм — принцип оценки всех явлений только с точки зрения их полезности, при этом цель человеческих поступков должна состоять в стремлении извлекать из всего пользу, выгоду. Во многом утилитаризм продолжает линию гедонистической философии Эпикура. Он направлен против аскетизма и ригоризма.
Согласно утилитаризму, в основе морали лежит общее благо (как счастье большинства людей).
Иеремия Бентам (1748–1832) – английский философ, разработавший исходный вариант утилитаризма. В его работе «Введение в основания нравственности и законодательства» (1789) говорится, что желание достичь удовольствия и счастья и избежать боли – основа психической организации любого человека. Бентам отмечал: «Природа поставила человечество под управление двух верховных властителей – страдания и удовольствия. Им одним предоставлено определять, что мы можем делать, и указывать, что мы должны делать». Таким образом, страдание и удовольствие – это единственные нравственные ориентиры человечества, которые указывают нам, в чем состоит моральный долг. Ответ следующий: стремиться к счастью, искать пользу, избегать боли, т. е. сводить на нет все, что мешает человеческому прогрессу и комфорту.
Под принципом пользы Бентам понимал выбор действий и оценку поступков, которые ориентированы на максимально большее благо. Формула общего блага звучит так: «Наибольшее счастье для наибольшего числа людей».
Согласно утилитаризму, все люди стремятся к удовлетворению своих желаний. Счастье (польза) заключается в удовольствии во всех его ипостасях: чувственные наслаждения, радость познания, любовь, полнота жизни. Человеку необходимо исполнить свое профессиональное и социальное предназначение, но исполнить его с чистыми руками, по совести – добродетельно. «Под принципом полезности, – писал Бентам, – понимается тот принцип, который одобряет или не одобряет какое бы то ни было действие, смотря по тому, имеет ли оно (как нам кажется) стремление увеличить или уменьшить счастье той стороны, об интересе которой идет дело, или, говоря то же самое другими словами, содействовать или препятствовать этому счастью». Именно этот принцип утилитаризма чаще всего подвергался критике, поскольку, согласно ему, если какое-то действие признается большинством людей безнравственным, но предназначено для того, чтобы сделать счастливым наибольшее число людей, то это действие должно считаться нравственным. Другими словами, если достигнутый результат – благо, не имеет значения, что средства его достижения безнравственны: цель оправдывает средства, а средства при этом следует оценивать не как безнравственные, а как нравственные.
Джон Стюарт Милль (1806–1873) – английский философ, экономист, который вслед за Бентамом отстаивал положение, что целью человеческой жизни является достижение счастья. Мораль определяется Миллем как «такие правила для руководства человеку в его поступках, через соблюдение которых доставляется всему человечеству существование, наиболее свободное от страданий и наивозможно богатое наслаждениями». Три фактора, по Миллю, препятствуют осуществлению принципа пользы или человеческому счастью: себялюбие людей, недостаток умственного развития, дурные государственные законы.
Главный моральный принцип конкретизируется в общих нравственных принципах. Последними руководствуется человек в конкретных поступках: не навреди, противодействуй несчастью, соблюдай интересы ближних. Каждое частное действие должно, в конечном счете, соотноситься с принципом пользы. Человек, добиваясь личной цели, не должен ущемлять интересы окружающих людей и общество в целом. Высшая из общественных добродетелей – справедливость – обязывает соблюдать законные права личности (обеспечивать свободу и право собственности, платить добром за добро, не обманывать, быть беспристрастным).
Утилитаризм, безусловно, обладает рядом привлекательных черт. Прежде всего, стремится максимизировать удовольствие и минимизировать страдание для возможно большего числа людей. Данный тезис всегда получал одобрение от людей всех рас, полов и возрастов. Утилитаризм предоставляет возможность совершить героические поступки, т. е. отказаться от личного удовольствия и благополучия в пользу других. И наконец, утилитаризм рождает привычку тщательно анализировать результаты своих действий, превращая нас в ответственных и предусмотрительных людей. Справедливости ради скажем, что среди представителей утилитаризма не было стопроцентного единства во взглядах. Так, Милль в отличие от Бентама полагал, что нужно не столько увеличить количество удовольствий, сколько улучшить их качество. Интеллектуальное, эстетическое и духовное удовольствие является высшим типом удовольствия по сравнению с чувственными радостями и приносит гораздо больше удовлетворения. Известна знаменитая фраза Милля: «Лучше быть недовольным человеком, чем довольною свиньей». В результате, когда мы стоим перед выбором между телесными и духовными удовольствиями, то следует выбрать последние.
Проблема утилитаризма заключается в каверзном вопросе: кто же должен судить, что полезно, а что нет? Согласно теории Бентама, действие следует оценивать как нравственное, если оно приводит к удовольствию, или безнравственное, если оно приводит к страданию. При этом говорится о большинстве людей (например, 80 % населения). А что же делать с 20 %? Нельзя не вспомнить политику Гитлера, которая получила поддержку большинства населения Германии в 30-е гг. XX в. При этом она привела к унижению и истреблению еврейского и цыганского народов и развязыванию Второй мировой войны.
Вполне разумно, когда государство обеспечивает получение образования, а родители хотят, чтобы их дети ходили в школу, тогда как многие дети считают, что это занятие не приносит удовольствия. И, хотя учеба кажется детям мучительной, нужно быть уверенным, что полученные детьми знания помогут им в дальнейшей жизни достичь наибольшего удовольствия и счастья.
Но когда речь идет о самостоятельных взрослых людях, то встает вопрос, имеют ли отдельные индивиды право настаивать на своих собственных представлениях об удовольствии и счастье или они должны следовать общепринятым взглядам и вкусам во имя необходимости достижения наибольшего счастья для наибольшего числа людей?
