Алека Вольских - Мила Рудик и Чаша Лунного Света
Она опустила глаза и увидела, что на груди, там, где висел ее странный талисман, остался ожог, неправильной формы красный круг — очертания Черной Метки. Так вот, значит, куда ударило заклинание Лукоя Многолика! В это невозможно было поверить, но ничего другого не оставалось. Каким-то образом, каким-то невероятным образом сургуч отбросил огненное заклинание Многолика, предназначенное ей, Миле, обратно к Многолику. Это она должна была сгореть и превратиться в пепел, но…
ЧЕРНАЯ МЕТКА ГИЛЬДИИ СПАСЛА ЕЙ ЖИЗНЬ!
— Это что — он? — поежившись, спросил Ромка и кивнул в сторону горки пепла.
Мила ответила слабым кивком, как в бреду замечая, что стены словно бы ходят ходуном.
— Как ты освободился? — спросила Мила.
— Клетка просто развалилась. Я ничего не делал, — ответил Ромка, с опаской глядя по сторонам. — Слушай, по-моему, нам нужно поскорее убираться отсюда, тебе не кажется?
Мила проследила за его взглядом и заметила, как по потолку поползли крупные трещины, а черная драпировка, отрываясь от стен, падала на пол.
— Чаша! — воскликнула Мила и, подскочив, бросилась к постаменту.
Чаша все еще стояла там, но свет ее притух и слабо мерцал, падая на мраморный пол робкими лунными бликами. Мила взяла Чашу в руки и повернулась к Ромке.
— Как нам выбраться отсюда? — спросила она, очень надеясь, что Ромка что-нибудь срочно придумает.
— Пошли назад, — предложил Ромка. — Если паучья ловушка отказала, значит, и все остальные должны тоже…
Он схватил Милу за руку, и они побежали к одностворчатой двери, ведущей в черно-белый клетчатый коридор. Они были уже почти у цели, когда свод с шумом и треском рухнул прямо у них перед глазами, и камни завалили проход.
— И что теперь? — воскликнула Мила, крепче прижимая к себе Чашу.
Они с Ромкой стали оглядываться вокруг в поисках выхода, и Ромка вдруг вскрикнул:
— Смотри! Лестница!
В дальнем углу залы Мила действительно увидела веревочную лестницу, поднимающуюся куда-то вверх. Наверное, эта лестница вела в одну из четырех квадратных башен. Но задумываться так ли это, было некогда: стены и потолок трещали по швам; трещины возникали то тут то там.
Когда они пробежали мимо постамента и уже взбирались по лестнице, рухнула целая стена залы, и, обернувшись, Мила увидела в образовавшемся проеме озеро и лес.
Веревочная лестница уходила прямо в потолок — в небольшое квадратное отверстие. А уже внутри башни начиналась другая — винтовая каменная лестница, крутая и темная. Ребята, задыхаясь, поднимались все выше и выше. Наконец их головы уткнулись в стальной люк. Ромка уперся в люк двумя руками, прикладывая всю свою силу. Мила помогала ему свободной рукой. Наконец дверца поддалась и, откинувшись, с лязгом ударилась о каменный пол.
Когда Мила с Ромкой выбрались на свет, то увидели, что и в самом деле оказались на крыше башни — одной из двух оставшихся, потому что две другие уже были под водой.
— Замок сейчас рухнет! — воскликнула Мила, и, как бы откликаясь на ее слова, башня напротив них, обваливаясь единой кирпичной волной, ушла под воду.
Мила не могла не подумать, что получается очень глупо, но совсем не смешно. Одолеть столько всего: загадки, ловушки, смертоносные заклинания Многолика, а в итоге вместе с Чашей и развалинами Проклятого замка утонуть в этом грязном озере. И в тот момент, когда она так подумала, Ромка закричал:
— Смотри! Там, в небе! Что-то летит!
Мила обернулась и тут же увидела летящую к ним птицу, которую узнала сразу, хотя и видела лишь однажды. В небе парил большой черный гриф.
— Это Бетельгейзе! — радостно воскликнула Мила и тут же застонала в приступе сильнейшего разочарования. — Но это нам никак не поможет! Она не сумеет унести нас обоих в клюве!
— И даже если полетит в Троллинбург, чтобы позвать на помощь, все равно не успеет, — поддержал ее Ромка с тем же чувством.
Но Бетельгейзе вовсе не собиралась лететь в сторону города, чтобы позвать на помощь. Она летела прямо на них, приближаясь уверенно и быстро.
Башня загудела, как колокол, и пол под ними пошатнулся. Мила с Ромкой ухватились друг за друга, стараясь сохранять равновесие, как будто это могло хоть как-то удержать башню над водой. Черные крылья Бетельгейзе мелькнули прямо над их головами. Ребята посмотрели вверх… В этот момент Мила была уверена, что крылья Бетельгейзе были просто огромными — невероятных, невозможных размеров!
Башня опять пошатнулась, и Мила вдруг поняла, что пол под их ногами уползает куда-то вбок. Она почувствовала, что падает, и, больше ни о чем не думая, пронзительно закричала. Рядом раздался крик Ромки, и в тот же миг их накрыло с головой что-то темное и тяжелое…
Хлоп!
Мила с Ромкой, пролетев в воздухе не больше метра, упали на твердую поверхность.
— Ай! — послышался возмущенный Ромкин возглас. — Я себе что-то сломал.
Мила огляделась вокруг, и от увиденного у нее отвисла челюсть.
Они оба сидели на земле, а точнее — на молодой траве, которая росла на лугу, прямо за Думгротским холмом. Справа возвышался сам Думгротский холм и… Думгрот, залитый светом яркого апрельского солнца. А над их головами парила Бетельгейзе. Ее черные крылья были совершенно обычными, как у самого обыкновенного грифа, но Мила была уверена, что именно благодаря этим крыльям они в одно мгновение оказались за много миль от уже разрушенного до основания Проклятого замка.
Мила обернулась к Ромке, который в этот момент поднял на нее глаза и бодро сказал:
— Поздравляю с мягкой посадкой!
— Да уж… — промямлила Мила, рассматривая Чашу, которую все еще держала в руках. Свет был все еще слабым, но уже более уверенным, чем прежде. Как будто эльфийская сила в Чаше знала, что теперь она в безопасности.
— Нас уже, наверное, ищут, — сказала Мила, кивая в сторону холма. — Когда увидят, что мы нашлись, жутко обрадуются.
Ромка скептически усмехнулся:
— А по-моему, нам здорово влетит!
Глядя друг на друга, Мила и Ромка с облегчением засмеялись. Сегодня они вместе прошли столько испытаний, сколько им раньше даже представить себе было сложно. И все у них вышло.
Может быть, Ромка и в самом деле верил в то, что им удастся совершить задуманное, а вот Мила в этом очень сомневалась. Поэтому сейчас, когда все уже было позади, она чувствовала себя такой счастливой, какой не была еще никогда в жизни.
Глава 8
Все тайное становится явным
Спустя месяц после приключений в Проклятом замке Мила могла бы сказать, что от той первой радости после всего, что было совершено, почти ничего не осталось. Каждый день она вспоминала о Горангеле, и каждый раз при этом внутри все съеживалось от холода. Она так и не поверила словам Рогатого Буля о том, что так и должно было случиться, что гибель Горангеля была определена заранее и неизбежна. Все это казалось ей одной большой неправдой. Но несмотря ни на что, теперь эти мысли она воспринимала все же спокойнее: с тех пор как Чаша оказалась в безопасности. Как будто, когда она взяла Чашу в руки, чей-то знакомый голос негромко сказал ей: «Не о чем волноваться. Теперь все правильно».
Вдвоем с Ромкой они принесли Чашу Альбине, а та в ту же секунду послала за Владыкой. Велемир выслушал их очень внимательно. Они ожидали, что теперь, как предрекал Ромка, им здорово достанется. Но Ромка ошибся. Велемир был очень задумчив, но, как показалось Миле, доволен. Больше всего в истории Милы его заинтересовала Черная Метка.
— Вот и теперь Черная Метка сыграла свою роль, — сказал он, приглаживая ладонью свои усы и бороду. — Но в этот раз она стала не вестником смерти, а хранителем жизни. Ты, Мила, верно, единственный человек во всем мире можешь не бояться получить Черную Метку. У тебя уже есть одна. И сегодня она спасла тебе жизнь.
Мила очень надеялась, что или Альбина, или сам Велемир объяснят ей, почему так произошло, почему Черная Метка отбросила заклинание Многолика в него самого? Она прямо спросила об этом. Альбина перевела взгляд на Велемира, а Владыка посмотрел Миле в глаза и ответил:
— Я могу только предположить, что Асидора, когда ей на шею надели Метку, превратила ее в защитный амулет очень большой силы. Видимо, она надеялась, что он сможет спасти ей жизнь. Но это, к сожалению, не могло помочь ей: амулеты охраняют только от магической угрозы, а ее убила рука самого обычного человека, не имеющего никакого отношения к магии. Но, повторюсь, это лишь предположение. Однако если оно хоть сколько-нибудь верно, значит, то, что когда-то не смогло спасти ее жизнь, — сегодня спасло твою. Видишь ли, Мила, эта Метка особенная — первая. С ней связана судьба твоей прабабушки, а теперь и твоя судьба тоже. В нашей жизни много загадок и это одна из них. Но одно я тебе могу сказать точно: судьбы тех, что жили когда-то, и тех, что вступят в будущую жизнь, связаны между собой. И никто не знает, когда они встретятся, чтобы участь мира или войны решила одна старая сургучная печать.
