Алека Вольских - Мила Рудик и руины Харакса
Великан приближался. На Милу смотрели изливающие дымчато-желтое сияние глаза в узких прорезях тяжелых бугристых век. Сквозь трепещущие ноздри почти неразличимого на лице носа вырывалось свистящее дыхание. На голове у великана Мила заметила рога, похожие на бычьи. Внешним видом он очень смахивал на демона. Но демоном он не был. Он был всего лишь жителем этого мира. Как и осколок его мира, этот великан был пленником руин Харакса. И Мила молилась, чтобы он был здесь единственным.
Она продолжала пятиться, в то время как демон-великан вдруг остановился и, вытянув вперед шею, широко раскрыл пасть и издал воинственный крик. Звук был похож на камнепад. Мила, неудачно поставив ногу, едва не упала. С трудом сохранив равновесие, она вскинула на великана огромные от ужаса глаза. Он вновь заревел. От его низкого громоподобного крика сердце Милы сжалось от страха и на какое-то мгновение словно перестало биться. Только теперь, когда великан был ближе, стало видно, насколько он огромен — точно как каменный тролль на Главной площади Троллинбурга.
«Не бежать, — внушала себе Мила, стараясь не поддаваться страху. — Только не бежать».
Она понимала, что он догонит ее в два счета. Догонит — и разломит напополам, как галетное печенье. Судя по его голодному взгляду, Мила ни на секунду не сомневалась, что для этого огромного «демона» она сейчас не более чем еда. Он застрял в крошечном осколке, оторванном от своего мира, — если здесь и была пища, то ее явно было недостаточно.
Уже в следующее мгновение Мила поняла, что угадала верно. Великан больше не желал медлить, он изучил ее и счел легкой добычей. В очередной раз изрыгнув из пасти звук камнепада, он бросился на Милу.
«Что ты будешь делать, если на тебя, нападет тролль?..» — эхом в ее голове прозвучал вдруг голос Гарика.
— Замри! — воскликнула Мила, направив в сторону великана руку с перстнем, и охнула, когда ничего не произошло — карбункул не вспыхнул малиново-красным светом, как обычно, словно вся его магия спала крепким сном!
— Замри! Окаменей! — безрезультатно кричала она. — Агглютинацио!
Ничего не выходило — магия не действовала!
В этот момент Мила вскрикнула и пошатнулась — отступая, она забыла, что позади нее обрыв; ее нога ступила на самый край каменистой почвы, пятка повисла в воздухе. Резко рванувшись вперед, Мила чудом удержалась на ногах и не упала в провал, черной пастью распахнувшийся позади нее.
Подняв глаза, она увидела, что великан уже в трех шагах. Казалось, что на нее надвигается огромная гора, которая вот-вот погребет ее под собой.
— О, черт, — упавшим голосом прошептала Мила, каменея от ужаса.
Из последних сил пытаясь преодолеть сковывающий ее страх, Мила воскресила в своем воображении образ: огромный тяжелый камень превращается в воздушный шар и…
Ничего не произошло! Она не смогла левитировать!
— О, черт! — уже с истеричными нотками в голосе воскликнула она.
Еще одна попытка — тщетно. Левитация просто не действовала в этом мире, точно так же, как не имел здесь силы ее карбункул!
В этот миг Миле почудилось, что источающие желтое сияние глаза великана нависли прямо над ней — так он был близко! Мила уже не понимала, дышит она или нет, кричит или онемела.
«Используй то, что у тебя хорошо получается…» — учил ее Гарик.
В воображении фонтаном брызнули красные шары. Земля под ногами словно уплыла. Раздался звук, похожий на хлопанье крыльев…
В следующее мгновение Мила вновь почувствовала под ногами твердую почву. Прямо перед собой она увидела широкую, как гора, спину великана.
Магия не действовала в этом мире, но тотем Милы — сова — был неотъемлемой частью ее самой, они были неразделимы! Только что ее тотем спас ей жизнь…
Она еще не успела толком осознать, какой участи чудом избежала, как последовала новая угроза — хвост «демона» взвился над землей, и Мила лишь в последний момент успела уклониться от удара.
Не теряя больше времени, Мила повернулась и побежала. Но не удалось ей пробежать и пяти метров, как позади нее раздался рев — великан обнаружил только что потерянную добычу. За спиной послышались сотрясающие землю удары. Она обернулась — великан нагнал ее в два шага.
По наитию, от страха почти ничего не соображая, Мила вновь применила защитный прием Тотем-оборотень, обернувшись двумя десятками неясытей. И вновь оказалась за спиной демона-великана.
В этот раз он не был сбит с толку ее внезапным исчезновением. Он обернулся почти мгновенно и снова кинулся на нее, рыча от бешенства. Бычьи рога нацелились прямо на Милу…
Опять в воображении мелькнули красные шары. Зашумели крылья двух десятков всполошенных птиц. А потом в сознании, на миг оторванном от тела, полыхнула яркой вспышкой боль: она была словно нигде и всюду.
Мгновение — и у Милы снова было тело. Непроизвольно она охнула и схватилась за кисть правой руки — у основания пальцев алой чертой появилась длинная, хотя и неглубокая царапина. Видимо, рог великана задел крыло одной из птиц — пусть только на миг, но все же неясыти были реальными, из плоти и крови.
Рев рогатого монстра оглушил ее. Мила тот же час забыла о своей ране и, повинуясь инстинкту, а не разуму, отскочила назад. И тут же поняла, что опять оказалась на самом краю обрыва.
Великан тряхнул головой — из его рта во все стороны брызнула слюна, источающая серые испарения, точно такие же, какие исходили от его словно покрытого слизью тела. Безумная ярость демоноподобного существа, от которого раз за разом ускользает такая желанная и, казалось бы, легкая добыча, бросила его на Милу.
От ужаса Мила окаменела. Казалось, в этот раз даже ее сильная связь с тотемом и инстинкт самосохранения отказали ей! Великан прыгнул…
В последнее мгновение Мила все же опомнилась. То, что заставило ее прийти в себя, было не мыслью, не волей, а просто желанием жить. Она успела — и в воздух взлетело два десятка рыжевато-серых неясытей.
Когда ее ноги вновь стояли на земле, Мила увидела, как с ревом, от которого воздух, казалось, трещал по швам и разрывался на лоскутки, демон-великан летит прямо в пропасть. Его туша тяжело сорвалась с обрыва и исчезла из вида.
Не успела Мила подумать о том, что ярость сыграла с ее противником злую шутку, заставив его забыть об осторожности, как воздух рассек свистящий звук. И в тот же миг что-то цепко схватило Милу за щиколотку левой ноги.
Она вскрикнула — конец змеиного хвоста великана обвил ее ногу. Упав, Мила тут же поняла, что хвост тянет ее в пропасть. Зачем-то зажмурив глаза, она что было сил завизжала. Мгновение — и ее тело уже болталось на краю пропасти, а сама Мила отчаянно цеплялась руками за край обрыва. Ни на что не надеясь, она дернула ногой, и хвост неожиданно отпустил ее. Вновь раздался рев великана, но в этот раз в нем не было угрозы — он звучал жалобно и с каждой секундой все тише.
Мила отчаянно цеплялась пальцами за край обрыва, стараясь не смотреть вниз. Она уже видела тьму провала — у этой тьмы не было дна. По крайней мере, для нее, для Милы, его не было. Если она сейчас сорвется, то умрет раньше, чем ее тело коснется дна, — ее сердце просто разорвется в падении.
Но и вверх она смотреть не могла, потому что вверху было спасение — от мысли об этом ее охватывало отчаяние, ведь надежды на спасение у нее не было, она висела уже на самых кончиках пальцев.
Мила крепко зажмурилась, пытаясь придумать что-либо, способное спасти ее. Она старалась не дышать и одновременно была близка к тому, чтобы выпустить вопль страха и отчаяния. Но сдерживалась — любое движение могло стоить ей жизни. Жизни… Какая разница? Шансов не было — она чувствовала, как скользят по камням мокрые от пота пальцы. И бесполезно выискивать в уме выход. Она слишком привыкла обращаться за помощью к магии, а магия здесь не действовала.
Пальцы продолжали скользить, и Мила словно со стороны слышала короткие тихие всхлипывания, одновременно удивляясь тому, что эти нелепые звуки издает она сама. Ее существо как будто раздвоилось: одно превратилось в безликий и бездумный сгусток страха и паники, а другое с каменным безразличием наблюдало за происходящим. Мила уже висела на краю обрыва на одних лишь крайних фалангах пальцев. Ее мысли были похожи на броуновское движение.
Не хочу быть избранной… Рядовой быть… Почему я?.. Не хочу быть здесь… Ромка смог бы… Он должен был… Не я… Сосновый бор в Плутихе… Домой… В Троллинбург… Я не хочу падать… Не хочу в эту темень… Дна нет… Гарик…
В последний момент Мила не выдержала. Она опустила взгляд вниз — тьма внизу словно только этого и ждала. Мила почувствовала, как тьма обрадовалась, как она теперь зовет ее к себе. Дыхание застряло в горле Милы, как в первый раз, когда она встретилась взглядом с этой тьмой. Какие к черту догадки?! Теперь она знала наверняка — у этой тьмы нет дна. Тьма внизу была живой, как книги, которые способны прочесть человека. Это был чужой мир — то, что в привычном мире было мертвым, здесь нелепым, жутким образом оживало. Под Милой, внизу, была живая, бездонная и голодная тьма. Она звала.
