Сергей Вольф - Где ты, маленький "Птиль"
— А сегодня?
— Уже дважды звонила.
— Не просилась на связь с нами?
— Пока нет.
— Славин, миленький! Сделай так: если она вдруг позвонит, скажи тогда ей время нашего приземления, если нет, позвони ей сам, но лишь за час до расчетного времени прибытия: меньше волнений и трепыханий.
— Все понял. Сделаю. Ну, черти! Открыли новую цивилизацию! Это надо же! Ну, вы дали!
— Еще какую! — сказал папа.
— Те, кому положено быть в курсе дела, — то ли в панике, то ли в восторге. И здесь, и в Центре. В Союзном Центре.
— А во Всемирном?
— Само собой! Переполох — не то слово!
— В прессу не просочилось?
— Ни капельки.
— Отлично, отлично! Кто-нибудь нас встречать будет?
— Да, двое из нашего отделения Союзной космической Лиги, те, что в курсе. Они просили сообщить, если что. Каждый день звонят. Да и остальные прилетят! Такое открытие!
— Ч-черт! — сказал папа. — Всемирная даст нам звону. Это как пить дать!
— Это почему еще?! Ты же так внезапно вынырнул.
— Ч-черт! — повторил папа. — С Политории-то я никак не мог тебя предупредить! Только сейчас и могу.
— Слушай, Рыжкин, ты что-то темнишь! — сказал Славин. — Что случилось?! Говори! Я чувствую! О чем предупредить?!
— А то и случилось! Рядом с нами идет к Земле их корабль! Они в гости летят. По нашей инициативе.
— Ну, ты даешь?! Ты что, серьезно?! Да ты…
— А что, скандал будет? Не имели, мол, права их везти сюда без предварительного обсуждения?
— Да не знаю! Не в этом дело! Такая встреча, а представителей Всемирной Лиги нет.
— Так вот давай! — сказал папа. — Свяжись с нашими. Пусть будут наши журналисты. Как минимум. Срочное объявление по телеку на весь мир. И само собой — всемирный канал телепередачи с места. А Всемирная Лига прилетит, успеет… Еще бы она не успела! Техсредства у них есть. Желание, я думаю, тоже. Какие наши посадочные площадки? Мы садимся первыми, гости — вторыми. Интервал полчаса. Прикинь.
Помолчав и подумав, Славин назвал номера площадок.
— Они не знают наших цифр, — сказал папа. — Обозначь их место посадки изображением земного шара, понял? А я им объясню. Заранее все объясню.
— Понял. Заварили вы кашу!
— Не я. Обстоятельства. Не мог раньше сообщить.
— А не мог связаться для консультации, мог и гостей не везти, — шутливо брякнул Славин.
— Нет, — строго сказал папа. — Этого я не мог. Не имел права! Перед ними. Позже поймешь. Так — это неясно. Здесь все знать надо.
— Ну, хоть сами вернулись, — сказал Славин. — И то хорошо.
— Про жену все понял? — сказал папа. — Буду выходить на связь каждый час, жди.
Они разъединились, и мы с папой посмотрели друг на друга, пожимая плечами.
Потом папа связался с Ир-фа, сказал ему о телесвязи с Землей, что там все готовятся, посадка обеспечена, и объяснил ему, как будет выглядеть для него посадочный знак: вид планеты Земля. Ничего больше папа, конечно, не сообщил — чисто технические детали. И тогда сам Ир-фа спросил:
— А как ваша жена, уль Владимир? Дома? Прилетела?
— Ага, — папа заулыбался. — Будем вас с ней вместе встречать! И мы, и она, и все.
Мы продолжали лететь уже не просто радостные (это никуда не делось), но с привкусом известной тревоги, которая то принимала окраску — «будут ругать за самоуправство», то — «будут злиться, что о событии фантастической важности сообщили так поздно». Кто бы там ни примчался из Всемирной Лиги — такого размаха, как надо, встреча иметь не будет. Успокаивало, что со временем (и вскоре) все во всем разберутся, а удручало — что хоть какое-нибудь неудовольствие, но будет.
Вдруг папа вовсе ошеломил меня.
— Слушай, — сказал он. — А вот еще какая мысль. Время пока есть, Земля не в двух шагах… А что если Всемирная Лига решит, что наш малюсенький городок-спецспутник — не такая уж важная персона для приема таких гостей, и заставят нас приземлиться в более солидном месте, в Москве, или где-нибудь в Европе.
— Да, — вздохнул я. — Если вдруг так, и даже не в Москве, то только в Европе. Европа уж это дело Америке ни за что не отдаст, не уступит.
— Я о маме думаю, — сказал папа. — Она-то как же? А мы?
— Свяжись сейчас же со Славиным, — сказал я. — Попроси маму наоборот поскорее приехать на космодром, и как только будет какое-то решение — а я думаю, вопрос, где садиться, решаться будет в первую очередь — она туда и вылетит. Все права у нее в руках. Наши ведь туда полетят, это факт, и ее захватят. Обязаны. Представители Высшей Лиги захватят… Слушай! — Меня вдруг осенило. — А наша Пилли-то — в положении. Здорово, если бы свое дитятко она родила именно на Земле.
Папа заулыбался и сразу же стал искать Славина.
— Ты что?! — сказал Славин. — Пять минут всего и прошло! Что-нибудь случилось?
— Да нет! — сказал папа, а сам в волнении даже радионаушники снял. — Славин! Соображения серьезные.
— Ну!
— Времени немного, но есть. Мы с тобой точки посадок отметили, а в нашей Лиге и во Всемирной сейчас дебаты идут. Это точно. Я сразу и не сообразил, что для такой встречи наш городок «не потянет» — несолидное место, не столица.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что тебе вот-вот могут сообщить, куда и где нам садиться. Время-то для маневра у нас есть, для перестройки курса.
— Ну и куда? Куда, по-твоему, они велят вам сесть?!
— Куда-куда?! Минимум в Москву. Или в Европе где-нибудь. Там, где у них штаб-квартира.
— Или в Штатах, что ли, по-твоему? — спросил Славин.
— Не, Европа Штатам такой праздник не отдаст, гости-то летят в Европу. А штатники, если захотят, прилететь успеют и денег не пожалеют.
— Логично. Но Москва может и Европе не отдать прием гостей. Кто их сюда привез, инопланетян? Рыжкины. Русские. Значит, и садиться гости будут у нас, в России. Хоть в Москве, хоть прямо у нас, но в России.
— Ты, Славин, не все усвоил! Я соскучился по своей жене — понял? А Митька по своей маме — сообразил? Она будет встречать нас у нас, дома. Моя воля — я бы дома посадил и «Птиль», и гостей. Но если Москва настоит на прилете к ним, — куда гости без меня денутся? И я, и Митька будем вынуждены вернуться к ним на корабль. Прямо в их звездолет, он раз в тридцать больше нашего!
— Ух ты!
— Так что соображай и действуй. Тормоши Высшую Лигу, мягко узнай, где они хотят посадки, и, если не у нас дома (а наши представители Лиги, домашние, точно полетят на встречу), изволь сделать так, чтобы моя жена летела на встречу с ними вместе. Мы соскучились, понял?! А ее вызывай к себе немедленно!
— Понял, понял, все сделаю! Моя бы воля — я бы тоже вас дома посадил. В каком-то начальном смысле эти инопланетяне летят в гости даже к тебе, престижный момент на вашей стороне. А кого эта встреча волнует — могут прилететь сюда, и из Москвы, и из Европы: у нас посадочных мест навалом, и время есть. В этом ты прав.
— Хорошо бы так! — сказал папа. — Ну, пока, действуй!
Телеэкран погас, папа устало посмотрел на меня, из его наушников, лежащих на колене (я услышал), раздавался приглушенный голос, я показал папе рукой на наушники и надел свои. Это был Ир-фа.
— Что вы молчите, уль Владимир? — спросил Ир-фа.
— Да я не молчу, наушники были сняты.
— Я так и подумал. — Вероятно, они и телеэкран были недалеко друг от друга. Само собой такой же «плеер», как и у нас, был у Ир-фа. — Так я, простите, все слышал. Ваш разговор с этим Славиным. Зря вы волнуетесь, все будет хорошо.
— Да я не волнуюсь. Просто не хотелось бы: мы с вами где-то там садимся, где положено по рангу события, а я, видите ли — уже на Земле! — не смогу сразу обнять свою жену.
— Ну почему же, обнимете. — Ир-фа, я чувствовал, явно улыбался. — Она прилетит, куда надо. Понимаете, уль Владимир, Земля, ее… люди, все это для всех нас несколько умозрительно, мы не разбираемся в ваших важных церемониях. Мы знаем только вас и Митю и ощущаем, что летим в гости именно к вам. Мы-то не против посадки на космодроме в вашем маленьком городке, даже «за», тем более что, как оказалось, — допустимо, что и люди из вашей Высшей Лиги, и из Всемирной могут прилететь к вам, успеют.
— Вроде бы так, — пробурчал папа.
— Знаете что, — сказал Ир-фа. — А вам нетрудно снять наушники и вместе с коммуникатором-переводчиком положить их поближе к телеустановке. Давайте я сам поговорю с вашим Славиным. Он кто, важная фигура?
— По-своему, да. Главный диспетчер космодрома, но Высшая Лига — это уже боги рядом с ним. Тем более — Всемирная.
— Понял, — сказал Ир-фа. — Неважно. Я поговорю.
Папа устроил все, как просил Ир-фа, и вызвал на телесвязь Славина. Тот появился, взволнованный: видно, «переговорные» дела его напрягали. Славин глядел на нас, мы на него… Мы молчали.
