Валентина Ульянова - Потерявшиеся в мирах
— Жертва или беда! — и другое полено полетело в огонь, и второй чёрный язык страшного пламени взвился в ночное небо.
Так продолжалось довольно долго. Похоже было, что все, кто отплясывал этот яростный танец, уже принесли свою жертву, и начали, было, бросать по второму полену в почерневший костёр, когда вдруг что-то переменилось. Запыхавшиеся, горячечно возбуждённые люди снова сбились в толпу и о чём-то заспорили. Потом от них отделилось несколько человек, устремившихся к одному из домов. И вот уже мощные кулаки разгорячённой оравы застучали по двери так, что даже девочке сквозь туман были слышны раскатистые удары, — и громкие, переходящие в вой и визг, голоса закричали тому, кто скрывался в доме:
— Жертва или беда! Жертва или беда! Жертва или беда!
Они вопили так, пока им, наконец, не открыли и на порог не вышла испуганная крестьянка с маленькой девочкой на руках. Она стала что-то тихо и жалобно говорить, но ватага была неумолима.
— Жертва или беда! — хмельными от возбуждения голосами безжалостно отвечали ей.
И она сдалась. Прижимая к себе ребёнка, она неуверенными шагами приблизилась к костру и, неловко замахнувшись, швырнула в него поданное кем-то полено. Толпа взорвалась буйным, ликующим воем.
— Они заставляют приносить жертву Инфиде, — в ужасе прошептала Ася, — силой заставляют тех, кто не хочет!
Крестьянка поспешно повернулась к дому, но Ася не успела узнать, оставили ли её в покое: она увидела, что ватага жаждущих новой жертвы направилась через улицу к крайнему дому с её стороны. Они собрались обойти все дома, — поняла она.
«Но, может быть, к нам не придут, — попыталась успокоиться девочка. — Ведь пристав обещал!»
И тут как раз напротив её крыльца остановились двое из мятежной орды.
— Я знаю, что это дом ученика звездочёта, — сказал мужчина, и девочка догадалась, что это — тот самый пристав. — Он подвластен лишь правителю и Маландрину. Мы не можем их беспокоить.
— Может быть, его бабушку и не можем, — раздался в ответ визгливый женский голос, по которому Ася узнала Нету. — Но не девчонку!
— Что за девчонка?! — спросил бдительный пристав.
— Ну… Верна мне говорила, что та ей какая-то родственница… да только дальняя! Пусть она принесёт жертву, как все, иначе мы все пропадём. Разве не так?! Инфиде должны поклониться все! Иначе беда!!!
Пристав неуверенно потоптался на месте, но все-таки уступил напору разбушевавшейся Неты:
— Ты права. Я спрошу про девчонку.
Он поднялся по заскрипевшим ступеням и тяжело ударил в задрожавшую дверь:
— Госпожа, отвори!
Ася услышала торопливую поступь Верны по половицам сеней над своей головой, лязг железного засова — и полный достоинства голос:
— В чём дело? Разве мы не всё уже выяснили?
— Госпожа, — заискивая, ответил ей пристав, — говорят, что у тебя живёт девочка. Она должна принести жертву Инфиде.
Наступило молчание. У Аси всё похолодело внутри. До этой минуты она полагала, что её могут схватить как чужую, по приказу правителя, отчего-то невзлюбившего всех, кто родился не в Светодолье. Но никто не воюет с детьми, и она никогда не боялась, что Азавид отнесётся к ней, как к врагу. В глубине души она считала, что опасения бабушки Верны напрасны, и ничего очень уж страшного с ней не может случиться. Но теперь ей угрожало совсем другое. Это была беда! Её хотели заставить принести жертву языческой богине. То есть бесу. Но нельзя поклоняться одновременно и Богу, и бесам, ненавидящим Бога. И если она принесёт жертву Инфиде, то тем самым отречётся от Бога, предаст Его, лишится Его. Она ни за что не могла этого сделать!
— Девочка уехала, — как будто из другого мира донёсся до Аси уверенный голос Верны. — Я в доме одна. Вот разве что внук приедет…
Но упоминание об ученике звездочёта, так сильно повлиявшее прежде на пристава, не оказало никакого действия на взвинченную Нету.
— Враньё! — точно в припадке, завизжала она. — Жертва или беда! Слышишь, Верна?! Жертва или беда!
На её истошные крики перед домом мгновенно собралась толпа.
— Жертва или беда! — подхватили горячечные голоса. — Обыщите дом! Мы сами обыщем!
— Остановитесь! — командным голосом выкрикнул пристав. — Я за вас отвечать не хочу! Стойте здесь! Я сам осмотрю весь дом.
Орава, возмущённо переговариваясь и теснясь, всё-таки подчинилась. Но ни один человек не отошёл от крыльца, все алчно смотрели на окна дома, и девочке на мгновенье почудилось, что они могли бы сейчас кого угодно убить, вздумай он не подчиниться их воле. Она холодела от страха, слушая, как над её головой раздаются шаги Верны и пристава, обходивших дом.
Ей показалось, что обыск длился целую вечность. Пристав добросовестно обходил все комнаты и каморки, заглядывал в каждый угол. Он зашёл и в омшаник, пошарил под лестницей… Ася задула лампу и замерла… Но отодвигающейся доски он не заметил и ушёл осматривать сеновал. Девочка перевела дыхание…
Наконец, пристав вышел к уже потерявшей терпение толпе.
— В доме никого больше нет, — объявил он им. — Пойдёмте к другим домам!
Ася вздохнула и, вдруг обессилев от облегчения, облокотилось плечом о холодную стену. И тут из-за толпы раздался звонкий мальчишеский запыхавшийся голос:
— Вы искали кого-то, кто не хочет поклониться Прилетающей со звезды?
— Да! — с готовностью крикнула Нета. — Девчонка! Именно, что не хочет поклониться!
Ася припала к окошку, стараясь разглядеть тех, кто о ней говорил. Сквозь толпу протолкался мальчик. В свете огромного костра были ясно видны его неправильные черты, вихрастые рыжие волосы.
— Небензя! — одними губами прошептала она и быстро отодвинулась от окна: ей показалось, что он взглянул прямо на неё — и увидел, несмотря на доски крыльца, разделявшие их.
— Это та, что живёт в нашем доме? — деловито спросил ученик звездочёта и тут же добавил: — Пристав, пойдём, я покажу, где она!
Ася вскочила и бросилась к лазу, чтобы выбраться из укрытия, ставшего западнёй. Но в темноте обо что-то споткнулась, упала, а когда снова вскочила, — поняла, что не знает, в какой стороне находится выход. Её окружала непроглядная тьма…
А над её головой уже раздавались возбуждённые голоса.
— Дай-ка свечу, старушка, и отойди! — изменившимся, уверенным тоном приказывал пристав.
— Внучек, что ты делаешь?! Остановись! Опомнись! — умоляла Небензю Верна.
— Идите за мной! Она там, я уверен! — не отвечая ей, торопил, всё ещё задыхаясь, ученик звездочёта.
Дощатый потолок Асиной западни задрожал под тяжёлыми сапогами, потом заскрипела задняя лестница… Девочка повернулась навстречу приближающимся шагам.
И выпрямилась.
Глава 26
Ученик звездочёта
Небензя не понимал, почему кто-то может не захотеть принести жертву Инфиде. Он каждый день видел, как люди приходили в башню Углынь, просили помощи и получали её. И потому всякий, кто не хотел поклониться Прилетающей со звезды, казался ему или очень злым, из-за зависти не желающим всем добра, или очень глупым и уж точно непостижимо упрямым. Тем более теперь, когда Инфида ясно сказала, что каждый должен ей послужить, ради избавления от беды всего Светодолья! Поэтому, когда он, гордый поручением Маландрина, прискакал в родную деревню и узнал, что в его доме ищут девчонку, не хотящую принести жертву Инфиде, он не раздумывал ни секунды. Конечно же, она пряталась в месте его детских игр, и конечно же, её следовало оттуда извлечь — пусть послужит делу всеобщего благополучия!
Он первым спустился под лестницу, привычно нашёл нужную доску, отодвинул её и протиснулся в узкий лаз. Пристав, шагавший следом, смог просунуть в него только голову и руку, в которой он держал свечу.
В её золотистом неярком свете они увидели девочку, стоявшую посередине подмостья. Она смотрела прямо на них и казалась очень спокойной. Небензя даже удивился: ни испуга, ни злобы, ни упрямства, — ничего из того, что он ожидал, не было на её лице.
— Вот ты где! — возмущённо воскликнул пристав. — А ну вылезай!
Ася перевела загадочно-тихий взгляд с пристава на Небензю, — и тот увидел в её огромных глазах состраданье к себе. Но решил, что ему показалось. Потом она, ни слова не говоря, ровным шагом прошла мимо него и легко выскользнула из подмостья. Небензя поторопился за ней.
Едва девочка оказалась досягаема для пристава, как он грубо схватил её за руку и повлёк за собой к костру. Она молчала и не сопротивлялась, словно и не чувствовала ничего. Толпа, распалённая успешными поисками, последовала за ней, и крики: «Жертва или беда!» — взлетали к ночному небу, словно всполохи чёрного пламени. Вскоре все сгрудились возле костра, выжидающе глядя на Асю. А она, опустив глаза, стояла молча и неподвижно, озарённая сполохами мятущегося огня.
