Девочка, которая воспарила над Волшебной Страной и раздвоила Луну - Валенте Кэтрин М.

Синий Ветер уперла руки в лиловые бока. Голос ее срывался на крик.

– Слушай, ты, избалованный, никудышный девичий порыв! – прорычала она. – Я тебе не общественный транспорт! Это ты превратилась в пресыщенную неженку. Привыкла получать то, что хочешь, а теперь хочешь только то, к чему привыкла. – Синий Ветер раздула щеки, как херувимчик, и утихомирилась. Она оглядела мощеную дорожку с таким видом, будто у нее есть дела поважнее, да и выпить бы не мешало. – Надежды так губительны для человечьих детенышей! Я бы и самую драную свою шляпу не отдала за делишки моих братьев и сестриц. Я даже на семейные сборища не хожу. Я иду своим путем – и пусть попробуют меня тронуть! Они и так отобрали моего Снежного Барса из-за той дурацкой истории в Тунисе, если уж тебе так не терпится осрамить меня. Лицемеры! Будто сами они не переворачивали мир с ног на голову, только чтобы посмотреть, как он будет кувыркаться. Но меня они не достанут! Мне нечего стыдиться! Мои ту́пики ничуть не хуже, чем их старые облезлые кошки. Ту́пики Внезапных Буранов, моя маленькая армия. Зиме нужны ее рыцари, если уж на то пошло.

Синий Ветер отсалютовала верному соратнику, сидевшему на ее плече. Тот ответно отсалютовал наконечником алебарды.

– И вовсе я не хочу забирать тебя в Волшебную Страну. У меня было время над этим подумать, целое лето. Я наблюдала, как ты бестолково там мыкалась, и, хорошенько поразмыслив, пришла к выводу, что ты мне совсем не нравишься. Волшебная Страна тебя напрочь испортила. Ты даже вообразила, что тебя обязаны туда унести. Какое нахальство! Пора тебе стать разумной и обходительной девочкой, получать хорошие оценки и перестать куролесить во всех Волшебных Странах подряд. Выучись ремеслу и иди своей дорогой, а об этом и думать забудь!

Сентябрь открыла рот, чтобы возразить, чувствуя, как всю ее, от ног до желудка, накрывает паника, словно грозовая туча. Какая она жестокая, этот Ветер! Ничего себе манеры! Сентябрь вовсе не считала, что ей кто-то чем-то обязан… хотя, впрочем… Разве она не рассердилась, когда миновал месяц май, а за ним и лето, и ничего, ни шепотка. Разве не чувствовала, что ее вроде как предали? Но, с другой стороны, разве ей кто-то что-то обещал? Ты чувствуешь, что тебя предали, только если у тебя есть на что-то право… Горькая досада поползла от пяток к макушке и, конечно, не миновала щек.

Синий Ветер засмеялась лающим смехом. Она проворно наклонилась и шлепнула Сентябрь по щеке, совсем легонько. Обжигающе, словно обидное слово. Сентябрь уставилась на нее, ошеломленная, с широко открытым ртом.

– Кто первый покраснел, тот проиграл! – возликовала Ветер. – Я победила, игре конец.

Сентябрь поднесла руку к лицу. До этого случая ее били только однажды. Старшеклассница Марта Мэй, у которой были самые густые, блестящие и красивые рыжие волосы во всей школе, подошла к ней на большой перемене и шлепнула по щеке. Удар был не сильный: в последний момент Марта Мэй зажмурилась, и пощечина не получилась. Ее пальцы скользнули по щеке и по уху Сентябрь. Но от этого обида не стала менее жгучей. Это подружки Марты подначили ее так поступить. Сквозь слезы, с выпрыгивающим из груди сердцем Сентябрь смотрела, как они прыскают в ладошки – люди так себя ведут, когда знают, что смеяться не стоило бы. Марта Мэй постояла растерянно, будто ей стыдно и непонятно, почему она вообще это сделала, – но потом тоже рассмеялась и убежала к своей стайке, блестя на солнце рыжими кудрями.

На этот раз Сентябрь не расплакалась. Не дождетесь! Синий Ветер снова издала ликующий вопль, подбрасывая и ловя свою кайзеровскую каску. Пока она себя так подбадривала, все вихри и шквалы вокруг тоже возбудились – они кружились, брызгались и разлетались врассыпную. Темные волосы Сентябрь и сине-фиолетовые Синего Ветра заструились вокруг них, будто все дело происходило под водой. Ветер визжал в дырявых стенах высоких шатких башен. Этот звук показался Сентябрь очень знакомым! Она начисто забыла о своей горящей щеке.

– Подожди! – закричала она. – Мы что, в Вестерли?

Синий Ветер остановилась, будто радио выдернули из розетки. В тот же миг все ее порывы стихли. Она присела на корточки, балансируя на носках туфель из синей кожи, сложила пальцы лодочкой и в изумлении посмотрела на Сентябрь.

– А что же еще, по-твоему, Ветры станут называть домом? Но это еще не сам Вестерли, понятное дело. Не тот Вестерли, в котором живет Сборище Рыхлых Толстяков, которые могут не впустить тебя Без Всяких Оснований. Это пригород, девочка. Задворки. Здесь свили гнездо преступники, ярмарочные зазывалы, шайки фальшивомонетчиков, весь бессовестный сброд. Меркатор находится в стороне от туристических маршрутов. Сюда приходят, если не могут проникнуть в город по официальным каналам. Если тебе надо обменять, купить, продать, арендовать, протащить или сплавить что-то такое, с чем лучше бы не иметь дела. Это подполье. Поэтому и говорят, что Меркатор – под Вестерли. По-латыни – sub urb. Под городом. Латынь – превосходный язык для всяких пакостей, вот почему все правительства его так любят. Это Синий Рынок, то место, куда ты приходишь, когда весь остальной мир говорит тебе «нет»!

Сентябрь посмотрела поверх мощенного книгами настила в туманную сумеречную даль города. По улицам двигался народ, но лиц в сумерках было не разглядеть.

– Тогда, наверное, тебе стоит указать мне дорогу на Вестерли. Я… я встречалась однажды с Широтой и Долготой. Они должны меня вспомнить. Я уже знаю все кусочки головоломки, которые нужны, чтобы попасть из одного мира в другой. Мне кажется, я смогу уговорить их снова пропустить меня официальным путем. Зачем мне пытаться прошмыгнуть через заднюю дверь, если можно вежливо представиться у главного входа?

Синий Ветер открыла и снова закрыла рот. В ее темных глазах плясали чертики от изумления. Она потрепала Сентябрь по голове.

– Ох, бродяжка моя зимняя, разве ты не знаешь, что происходит, когда правительство шатается? Или, как в нашем случае, с грохотом рушится вниз головой из-за одной капризной, болтающейся без дела туристки? Весь порядок летит в тартарары, а на смену ему приходят, не мытьем, так катаньем, контрабанда, взятки, подкуп, мошенничество, сделки под столом и это-можно-устроить-пока-никто-не-видит. Полный цветник средств и способов. Это так мило, что ты думаешь, будто Широта и Долгота все еще выглядят так, как несколько лет назад, во время твоего дебюта на здешних подмостках. Подозреваю, они вышли на пенсию и уехали в Парагвай. Теперь все только и скачут через границу или протискиваются в игольное ушко, не забывая подмазать дверь на обратном пути.

Сентябрь похолодела.

– Но правительство же на месте! Чарли Хрустикраб – король! Вот и на плакате так написано.

– О, Старина Краб изо всех сил старается удержать все это дело в своих клешнях. Чтобы все было Благородно и Величественно, говорит он, Как в Прежнее Время. Но, – Синий Ветер раскинула руки и пожала плечами, – какое дело бандитам до хобби короля? Так что, если ты закончила, мне тут надо срочно кое-что продать, а ты мне стала совсем не интересна.

– Продать? Ты имеешь в виду автомобиль мистера Альберта? Но ты не можешь просто взять да и продать его! Он же не твой!

– А ты, полагаю, считаешь его своим? Или он принадлежит мистеру Альберту, который небось еще невыносимей, чем ты?

– Ясное дело, это машина мистера Альберта.

– Давай-ка без ясноделанья, черничная негодяйка! Ты трижды неправа! – Синий ветер начала разгибать пальцы один за другим. – Она не твоя, не мистера Альберта и не моя. – Она подняла палец. – Это Инструмент, а У Инструментов Есть Права. Я разделю выручку с этим, как его – автомобилем? вот ведь дрянное имечко! – поровну и по справедливости, так что мы с ним посидим хорошенько да сообразим на двоих, какой покупатель больше по нраву этому зверю.

Сентябрь взорвалась:

– Ты не можешь посидеть с автомобилем! Это не волшебный автомобиль со своей историей, печалями и сахарной присыпкой сверху – это просто машина. Из моего мира. Она даже работает кое-как. Говорить она не может, деньги тратить не умеет, и прав у нее определенно нет никаких!