Анатолий Димаров - Вторая планета
Лицом к лицу. С мачете в руках. Я бы его так рубил, что щепки бы летели!
— Отыщем! — сказала тётя Павлина. Не это, так другое, но отыщем!
Ну, пусть оно мне только попадётся!..
Потом мы спускались со скалы. Только не знакомым путём, а с противоположной стороны: тётя Павлина заметила внизу, на дне глубокой расщелины, красивые цветы синего цвета. А если её что-то заинтересует, то она забывает про всё: не то что в расщелину — в самое пекло полезет!
Спускаться было ещё труднее, чем подниматься. Из-под ног всё время выскальзывали камни, и нужно было быть очень внимательным, чтобы не сорваться с кручи.
Наконец, спустились: мокрые, хоть выжимай!
Тётя Павлина сразу же ринулась к цветам, словно они не могли её подождать. Вблизи они оказались огромными, больше метра в диаметре, и синие-пресиние. А посередине каждого цветка по пять длинных усиков с жёлтыми шишечками. И вот, тётя Павлина пошла за цветами, а мы с Жоркой, немного передохнув, решили прогуляться по расщелине.
— Далеко не забирайтесь! — крикнула нам тётя Павлина.
— Нет, мы только посмотрим, что за тем поворотом.
За тем поворотом ещё один поворот, за ним ещё один… Мы взбирались выше и выше, перелезая через валуны, скользя по мокрой гальке, а расщелина становилась всё глубже и глубже, и всё теснее сходились высокие стены из тёмно-рыжей глины. А над ними высились скалы, и некоторые так нависали над нами, что мы вжимали головы в плечи.
— Жорка! — позвал я шедшего впереди друга. — Возвращаемся назад!
Жорка словно и не слышит: остановился перед стеной, что-то рассматривает.
— Жора, что там?
Он повернулся, махнул мне рукой.
— Иди сюда!
— Что там?! — кричу я уже на бегу.
— Иди, покажу.
Подбежал. Стена как стена, та же рыжая глина и больше ничего.
— Сюда посмотри!
— Присмотрелся внимательнее: какая-то словно бы ниточка. Синяя-синяя.
— Что это? — спрашиваю.
— А ты глянь под ноги!
Глянул: под ногами словно кто-то натолок голубого стекла. Так и блестит. Наклонился, поднял кусочек — и в нём сразу же вспыхнул яркий огонёк.
Я так и охнул:
— Опал!
Жорка кивнул головой: он уже долбил острым камешком глину, освобождая жилу.
— Жора, ты знаешь, что мы нашли?!
Жорка продолжал колупать глиняную стену. Тогда, подобрав самый острый камень, занялся жилой и я.
— Ничего у нас так не получится, — сказал я Жорке через некоторое время: глина была твёрдая, как камень. — Надо позвать тётю Павлину. У неё же мачете… Ты постой здесь, чтобы не потерять это место, а я быстренько сбегаю.
Тётя Павлина сначала не поверила:
— Какие ещё опалы? Что ты выдумываешь?
— Да опалы же, — чуть не плакал я. — Настоящие! Так вот такенная жила!
— Такая толстая? — усмехнулась недоверчиво тётя Павлина.
— Ну, может, немного потоньше… Вот идёмте, сами посмотрите.
Тётя Павлина неохотно оторвалась от цветов, подобрала мачете.
— Пошли. Только быстрее, а то мы и так задержались.
Меня не надо было подгонять: побежал вперёд — откуда и силы брались.
— И правда опалы, — сказала заворожено тётя Павлина. — Так вы знаете, ребятки, что нашли?
И принялась долбить стену.
Теперь, когда у нас было мачете, дела пошли веселее: глина так и сыпалась вниз, опаловая жила проступала всё яснее. Сначала тонкая, как ниточка, она утолщалась прямо на глазах: сначала толщиной с палец, потом с два… А когда мы выдолбили целую пещеру, то на стене светилась жила в ладонь толщиной.
Тётя Павлина теперь уже не торопилась: осторожно зачистила стену, достала из рюкзака тряпочка, намочила из термоса, промыла жилу. И стену сразу будто порезала голубая молния — сверху донизу. И на этом голубом фоне вспыхивали ярко-красные огоньки. Они всё время двигались, всё время словно стекали вниз яркой цепочкой.
— Красиво? — спросила тётя Павлина; её лицо сияло.
— Очень красиво! — выдохнули мы с Жоркой.
Тётя Павлина провела по жиле ладонью, с сожалением отлепилась от стены.
— Пора, ребятки, в обратный путь…
— А жила! — в один голос закричали мы.
— Жила ваша никуда не денется. Вот вернётся твоя мама, Витя, тогда и приведёшь её сюда. Знаешь, какой это будет для неё сюрприз? Пока же заберём то, что наковыряли… Хоть это бы унести.
Мы и правда наковыряли целую гору опалов. И уже жалели, что у нас только один рюкзак — у тёти Павлины.
— Выбирайте те, что побольше.
Набили почти полный рюкзак и ещё осталось столько же.
— А эти спрячем, сказала тётя Павлина.
Стали собирать опалы, складывать под жилой. И тут Жорка закричал:
— Смотрите!
Мы повернулись к нему: Жорка уставился на зажатый в руке опал.
— Что там у тебя?
— Посинел, — испуганно сказал Жорка.
Я поднял другой опал, поднёс к глазам. Камень, только что голубой, вдруг стал тёмно-синим, а внутри испуганно заметались огоньки.
— Надвигается ливень, — встревожено сказала тётя Павлина.
И только она это сказала, как горы словно бы вздохнули: глухое, едва слышное громыхание докатилось до нас с неба.
— Надо бежать! — тётя Павлина рывком надела рюкзак.
Я представил себе, какой бешеный поток помчится по этой расщелине, и весь аж содрогнулся. А тётя Павлина уже спускалась вниз, перескакивая с камня на камень.
— Скорее, ребятки, скорее!
Сзади непрерывно громыхало. И хотя небо над нашими головами светилось серебристой чистотой, нам уже казалось, что расщелина погрузилась в тень, холодную и жуткую. Я не выдержал и на ходу оглянулся: из-за острых вершин, поднимаясь стремительно в небо, вырастала чёрная стена. Тяжёлая и хмурая, она аж клубилась, и слепящие молнии раскраивали её. С крутых стен расселины от непрерывных ударов грома сухо осыпалась глина.
— Скорее, ребятки, скорее!
Тётя Павлина уже бежит, мы что есть духу мчимся за ней.
— Пещера! — внезапно крикнул Жорка. — Вон там пещера!
Запыхавшиеся, мы остановились, посмотрели вверх. Метрах в двухстах, прямо над нами, возвышалась скала, и в ней чернела пещера.
— Взбираемся! — решила тётя Павлина и первая полезла на крутую стену.
— Подниматься было очень тяжело: сухая глина осыпалась из-под ног, мы часто съезжали вниз. Хорошо, хоть иногда попадались кустики, которые мы и цеплялись, что было сил. В груди у меня уже аж горело, а сердце колотилось так, что в глазах темнело. Мы лезли и лезли вверх, а скала словно отодвигалась от нас, убегала.
— Передохнём, — сказала тётя Павлина.
Упершись ногами в выступ, она завалилась на спину. Грудь у неё ходила ходуном, а широко раскрытым ртом она жадно хватала воздух.
У меня, должно быть, вид был не лучше. Держась за куст, чтобы не съехать вниз, я лежал, обессиленный, и мне уже казалось, что никакая сила на свете не заставит меня подняться, чтобы снова лезть вверх. О громыхание всё нарастало и нарастало, и нам уже приходилось кричать во всю мочь, чтобы услышать хоть слово. Огромная туча быстро катилась с гор, закрывая небо.
— Двинули, тут мы не удержимся! — закричала тётя Павлина.
Я глянул на её рюкзак и крикнул, чтобы она его бросила, и без рюкзака сердце разрывается, но тётя павлина то ли не услышала, то ли не хотела расставаться с опалами.
Мы влезали всё выше и выше, а молнии уже били рядом — сплошной огненной стеной…
Ещё метр… Ещё два… Наконец!..
Попадали на входе в пещеру, совершенно без сил. И только попадали, как молнии заплясали совсем близко, а от раскатов грома зашатались стены пещеры. Огромный огненный шар завис прямо перед нами, бешено вращаясь. Пещера сразу наполнилась зеленоватым светом, таким резким и неприятным, что аж заболели глаза. С пронизывающим шипением шар качнулся вверх и проплыл мимо нас.
— В пещеру!.. Быстро! — закричала тётя Павлина.
Я вскочил и метнулся вглубь. И последнее, что увидел — это рюкзак с опалами, оставленный тётей Павлиной. Пещера вдруг словно бы взорвалась, разлетелась на тысячи слепящих осколков, меня оторвало от пола, крутануло, швырнуло…
* * *
— Живой?
Я весь мокрый, а тётя Павлина ещё и поливает меня водой. Для этого достаточно выставить наружу пригоршни, и они моментально наполняются: в полуметре от меня ревёт водяная стена.
Я никак не могу сообразить, как здесь оказался: я же отлично помню, что бежал вглубь пещеры.
А огненный шар?.. Куда он делся?..
Обвожу взглядом нависающий над головой высокий свод и вижу, что он весь оплавлен.
— Успели убежать! — весело кричит тётя Павлина: она, должно быть, очень рада, что я остался жив.
Рядом что-то зашебуршилось. Я присмотрелся внимательней и аж подскочил: Жорка! Та молния спалила ему волосы на голове, и теперь Жорка похож на ощипанного цыплёнка. Я не выдержал и захохотал. Глядя на меня, рассмеялась и тётя Павлина, а вслед за ней засмеялся и Жорка. Он аж через голову перекатился, так был рад, что мы все уцелели.
