Сергей Волгин - Звездный бумеранг (Художник О. Евсеев)
После того, как вся власть перешла к народу, конечно, прекратились войны, вся техника была двинута на удовлетворение культурных и бытовых нужд и получила невиданный размах.
Лет тридцать назад (по земному исчислению) с помощью очень чувствительных молекулярных приборов мы начали слушать радиопередачи с вашей планеты и еще одной планеты, которая находится от нас гораздо дальше. Нам удалось создать переводные машины, и мы изучили основные языки народов Земли. Я постарался основательнее изучить русский язык, так как считаю общественную формацию Советского Союза более близкой к общественной формации нашего народа. Мы продолжали прием радиопередач и во время межзвездного перелета. К сожалению, мы не могли определить точно направление полета — слабые радиоизлучения очень ненадежные маяки, — и поэтому мы отклонились далеко в сторону. Запас горючего материала на нашем звездолете ограниченный, и мы не можем задерживаться на вашей планете.
Жаль, но ничего не поделаешь. Будем надеяться, что следующий полет будет благополучнее. Мы делали попытки послать Земле радиограммы с нашей планеты, но ваши станции не приняли их. Полагаем, что ваши станции обладают очень небольшой чувствительностью, а через атмосферу пробиваются весьма слабые радиолучи. Спутники же ваши пока не приспособлены к приему радиосигналов из космоса. — Пео весело оглядел ребят и вскинул руку. — И мы с Баили горды тем, что первыми осуществили связь с собратьями, и ваш прилет, дорогие мальчики, будет лучшим доказательством, что мы были на вашей интересной планете. Нам придется испытать много прекрасных минут, когда мы прилетим на нашу планету Уам. Уверяю вас, мои мальчики, все условия для полета вам будут созданы, и вы не пожалеете о том, что совершите такую невиданную межпланетную прогулку. Скоро, очень скоро мы наладим регулярное сообщение между нашими планетами.
Пео улыбнулся и замолчал.
Глава восьмая
ЗВЕЗДОЛЕТ
Ребята сидели одни. Володя смотрел в иллюминатор и то и дело подталкивал локтем Агзама. Земля прилипла к бархатному небу огромным серебряным кругом, и трудно было теперь поверить, что на этом круге живут люди, что там есть реки и океаны, леса и горы, села и города.
По очереди поглядев на родную Землю, ребята вдвоем уселись в одно кресло и притихли. Тревожно сжималось сердце и от тоски по родному дому, и от восторга — они первые межпланетные путешественники из всех жителей Земли! В иллюминатор не видно было солнца, оно плавало по другую сторону корабля и, может быть, именно поэтому им стало особенно грустно. Школа, товарищи, мама, папа — какое все это сейчас близкое и какое далекое! И нет ничего на свете желанней и нет ничего более невыполнимого, чем очутиться сейчас дома. Там удочки стоят у стенки… И Володины брюки лежат под подушкой…
Володя ладонью провел по глазам и снова приник к иллюминатору. На серебряный круг стала наплывать синяя тень, она двигалась быстро, неотвратимо. Тень на мгновенье приняла форму двух соединенных трубой огромных конусов и расплылась.
— Агзам, посмотри! — закричал Володя.
Прильнув к иллюминатору, Агзам спросил, хватая товарища за руку:
— Что это?
— Не знаю, — растерянно ответил Володя. — Надо спросить Пео.
Но Пео уже сам входил в каюту, за ним два тюти тащили тяжелые скафандры.
— Ну, дорогие ребятки, — сказал он с задором, — переходим на звездолет. Надевайте поскорее костюмы, придется пройти небольшой путь, этакий космический переулок…
Одевались молча. Ребята уже догадались, в чем дело, и не задавали вопросов. Им помогали тюти, да так ловко, словно они были живыми существами.
Пео вышел из каюты, но вскоре вернулся. Он был тоже в скафандре.
— Мы готовы, уважаемый Баили, — сказал он.
И несмотря на то что на головах ребят были непроницаемые колпаки, они услышали голос Пео так, как если бы стояли без костюмов.
— Можете выходить, — отозвался Баили.
Тюти шагали впереди, чуть вразвалку и в ногу, как солдаты.
Задержались в тесном коридоре, пока выкачивался воздух, миновали дверь и очутились на ровной, залитой розовым светом площадке. Нестерпимо яркое солнце полыхало бушующим пламенем на черном с багровыми отблесками небе и, наверное, его жгучий свет попортил бы глаза, если бы не защитные стекла скафандров. Вокруг площадки вилась решетчатая изгородь, серебристо поблескивали полукруглые башни.
Пео, зная любопытство ребят, объяснил, что они ступили на магнитную площадку звездолета, которая служит для приема корабля. Под полыхающими лучами солнца звездолет казался серебряным, вперед и назад, насколько хватал глаз, уходили острия конусов. Наши путешественники находились на основании одного из конусов.
Тюти шли уверенно, направляясь к одной из башен. Володя и Агзам не отставали ни на шаг, они даже и не почувствовали, что находятся между Солнцем и Землей в безвоздушном пространстве, где можно броситься в любую сторону и никуда не улететь, повиснуть вниз головой и чувствовать себя прекрасно, хотя и непривычно.
— Смотри, Агзам, — сказал Володя и подпрыгнул. Ему очень захотелось испытать закон тяготения именно здесь, в просторах космоса, а не в тесном отсеке звездолета: ведь другого случая могло и не представиться.
Когда Агзам обернулся, Володя, растопырив руки, уже висел над его головой.
— И я… — собрался было подпрыгнуть и Агзам, но в шлеме раздался сердитый голос Баили:
— Мальчики, не надо баловаться!
Володя почувствовал, что его кто-то тянет за ногу. Он был привязан тонкой, но крепкой нитью, за которую и тянул его Пео. Агзам заразительно засмеялся, подставляя руки, чтобы поймать товарища.
— Эх и здорово! — похвалился Володя.
— У меня нет желания ловить вас где-то в мировом пространстве, поэтому прошу вести себя спокойнее, — бурчал Баили. А Пео с улыбкой поглядывал на ребят и ничего не говорил.
Они вошли в открывшийся перед ними люк и очутились в узком отсеке с гладкими блестящими стенами и светящимся потолком — таком же дезинфекционном отделении, какое было на корабле. После знакомой уже процедуры вслед за тюти они направились по длинному хорошо освещенному коридору. Вошли в одну из многочисленных дверей, таких массивных, что на Земле их можно было сдвинуть только краном.
В глубине большого зала, сплошь обитого коврами верблюжьего цвета, за овальным столом сидел старик со взъерошенными совершенно белыми волосами.
Вокруг стола — мягкие кресла. Свет зеленоватый, сумеречный.
Старик поднялся, вышел из-за стола и тяжело пошел навстречу прибывшим, чуть припадая на правую ногу. На нем была такая же блестящая и мягкая шелковистая одежда, как на Пео и Баили. Он что-то пропел на своем языке хрипловатым голосом, подошел к Пео, успевшему уже сбросить с головы капюшон, и обнял его. Поздоровавшись таким же образом и с Баили, старик подошел к мальчикам и принялся их пристально рассматривать холодными, утопленными в глубоких глазницах стального цвета главами. Сухой, изучающий взгляд его смутил ребят.
— Здрасьтье, мальчьики! — поздоровался он, плохо выговаривая русские слова.
— Здравствуйте! — нерешительно ответили ребята.
— Как вьи себья чувстьвуетье?
— Хорошо, — ответил Володя. Агзам промолчал. Ему старик не понравился: в пепельных глазах старца таился холод, хотя он и улыбался и говорил нежным голосом.
— Ты не особенно доверяйся этому деду, — сказал Агзам Володе по-узбекски. У него глаза, как у шакала.
— Ладно, — отмахнулся Володя. — Посмотрим.
Пео восторженно захлопал резиновыми рукавицами и пропел:
— Мальчики — хитрецы, они знают другой язык. Это превосходно!
Лицо Баили было непроницаемо, а старец вдруг нахмурился и пошел к столу, бросив на ходу сердитое слово, от которого и Пео перестал улыбаться.
В зал вошла женщина, как показалось ребятам, молодая: она была тонкая в талии, с миловидным девичьим лицом, но когда она приблизилась, они заметили на голове ее пряди седых волос. Женщина была красиво и изящно одета. Мальчики с интересом разглядывали плетенные из какой-то искрящейся кожи миниатюрные туфельки, словно осыпанное бисером ярко-голубое платье, мягко облегавшее стройную фигуру женщины. Оголенные руки и шея ее были покрыты легким загаром. Но большие голубые глаза смотрели пронзительно, они походили на холодные льдинки. А на ее красивом лице, чистом, румяном, словно лежала маска, — никакого движения, никакого чувства.
Мужчины поклонились женщине, и старец что-то сказал ей. Женщина кивнула головой, подошла к ребятам. Видно, по ее приказанию тюти сбросили с ребят скдфандры, и она бесцеремонно ощупала и осмотрела вначале Володю, потом Агзама. Движения рук ее были плавными, прикасалась она нежно, и поэтому Агзам сказал Володе:
