Дмитрий Емец - Подарок из космоса
Она увидела шествующего по коридору Флюка, дружелюбно махавшего ей восьмипалой ручкой. За Флюком, продолжая странную процессию, вприпрыжку, короткими скачками, несся кирпич.
– Господи! – охнула медсестра.
Неизвестно отчего, но инопланетянин и прыгающий кирпич подействовали на нее успокаивающе. Она вновь закрыла глаза и, сказав себе: «Фу ты, привидится же такая гадость!», опять погрузилась в чуткий сон.
Фома тем временем поднялся на шестой этаж и, презрев табличку «Осторожно, инфекция!», нашел палату Нинки Светловой.
Толкнув дверь, мальчик осторожно вошел внутрь и стал озираться. Свет не горел. Перед ним в ряд вытянулись три кровати. Фома толкнулся было к ближайшей, но оттуда на него выглянуло белое лицо, усеянное пятнами зеленки. «Это ты, Катя? Иди к себе!» – спросонья сказало лицо, зарываясь в подушку.
– Сама ты Катя! – обиженно буркнул Фома и прошел к следующей кровати. Теперь он был уже осторожнее. На соседней кровати никого видно не было, только одеяло вздувалось огромной белой горой. Оценив размеры этой горы, Фома понял, что это точно не Нинка.
Тем временем Флюк уже подбежал к третьей кровати и, забравшись на нее, заорал девочке в ухо: «Подъем! Кто спит – того убьем!»
Маленькому крубсу не стоило так орать. Нинка подскочила на кровати, нечаянно сбросив забравшегося на нее Флюка на пол.
– Кто тут? – спросила она.
– Это я, Фома!
– И я! А повежливее нельзя старых друзей встречать? Я, конечно, понимаю, что ты мне рада, но не до такой же степени? – проворчал инопланетянин, вновь забираясь на одеяло.
– Флюк! – восторженно взвизгнула Нинка, едва не перебудив своих соседок.
«Небось мне она так не обрадовалась!» – ревниво подумал Фома и, чтобы досадить Нинке, спросил:
– А где твои крапинки?
– Какие крапинки?
– Ну эти, зеленые?
– А, – с досадой сказала Нинка. – У меня нет крапинок. У меня ветрянка не подтвердилась, но меня все равно здесь оставили. Врачиха сказала: «Все равно, наверное, тебя уже заразили, так что лучше перестраховаться». А ты как здесь очутился? Или тебя тоже с ветрянкой положили?
– Вот спасибо! Спасибо, хоть ты меня Катей не называешь! – недовольно фыркнул Фома.
Соболева ожидало еще одно разочарование. Глотун, которого Фома считал только своим, почему-то признал Нинку и теперь мурлыкал у нее на коленях.
– Ой, что это? – удивилась Нинка.
– Вселенский пожиратель! Глотун! Точно такие же два теперь движутся к Черному морю, корабли глотают. Слышала небось? – небрежно сказал Фома.
Ему хотелось напугать Нинку, но ее реакция была непредсказуемой. Вместо того, чтобы впасть в ужас и воскликнуть: «Ой, да ты что! Какой кошмар! Неужели ты его совсем не боишься?», дав возможность Фоме со значительным видом надуть щеки, Нинка внезапно ляпнула:
– Ах, какой маленький!
У Фомы глаза на лоб полезли. Он не верил своим ушам. Что за загадочные существа эти девчонки? Что творится у них в голове?
– Это кто маленький, кирпич-то? – переспросил он.
3
Взяв у Нинки липучку, Флюк положил ее на правую ладонь. На левой ладони у него уже была липучка Фомы. Внезапно волна света прошла между двумя липучками и образовала мерцающий прозрачный шар, окутавший Флюка. Потом шар распался. От него к потолку устремились и быстро замелькали лучи.
У Нинки с Фомой вырвался изумленный вскрик. «Вот она, энергетическая энциклопедия! Энциклопедия, в которой собраны все знания Вселенной!» – понял Фома.
Крубс, сосредоточенно глядя вверх, что-то выискивал в потоке мелькавших страниц. Наконец он кивнул, очевидно, отыскав то, что было нужно.
Тотчас сверкающий шар исчез, зато на потолке пятнами света отпечатались таинственные знаки. Они не были похожи ни на одну земную письменность, а напоминали необычайной сложности узор, сплетенный из множества нитей и линий. Фома понял, что там, в космосе, письменность и живопись давно слились и образовали единое, редкой красоты искусство.
– Ну что? – взволнованно спросил мальчик у Флюка. – Прочитал?
– Не мешай, – огрызнулся Флюк. – Читаю! Ого-го, вот ни за что бы не догадался!
– О чем бы не догадался?
– Слушайте! – сказал инопланетянин и, всматриваясь в линии, начал читать:
– Глотуны являются одним из самых редких космических видов. Это единственный вид, существовавший еще до образования Вселенной... Дальше тыры-пыры, ну это и так ясно. Ага!.. По сути, они являют собой промежуточное звено между разумной и неразумной жизнью в космосе. Внесены в галактическую Красную книгу. Их тела представляют собой прямоугольные образования, состоящие из окостеневших клеток. С помощью коротких импульсных вспышек глотуны преодолевают чудовищные расстояния от одного скопления галактик до другого. Питаются материальными телами, которые переводят в чистую энергию. Живут глотуны по космическим меркам не слишком долго – около девятисот тысяч лет. Обычной их пищей служат небольшие астероиды, космическая пыль, метеориты, однако есть и такие глотуны, которые сидят на диете из звездных лучей. В случае необходимости глотуны телепортируют тела небольшого объема на громадные расстояния, причем попадают в цель исключительно точно. Многие загадочные свойства глотунов до сих пор не объяснены космической наукой. Предполагается, что эти навыки достались им от обитателей предыдущей Вселенной... Дальше всякая скучнятина, а вот тут уже интересно...
Флюк вгляделся в сплетение линий и пораженно присвистнул.
– Что ты там увидел? – нетерпеливо спросил Фома.
Крубс насмешливо взглянул на мальчика:
– Вот любопытная дылда! Ну ладно, слушай!.. Глотуны передвигаются в космосе обычно парами. Понимаешь: парами.
– А наш глотун? Вы же говорили, он третий, – не поверила Нинка.
– Будете перебивать, замолчу! – пригрозил Флюк. – Исключение составляют случаи, когда раз в десять тысяч лет у самки глотуна появляется детеныш. Обычно он чуть меньше по размеру и покрыт едва заметными рыжеватыми ворсинками. Первые несколько лет после появления детеныша глотуны особенно беззащитны. В такое время они обычно ищут планеты с кислородной атмосферой и устраивают там надежное убежище для своего малыша – сами же улетают на охоту за метеоритами. Однако, если глотуны потеряют малыша, они могут забеспокоиться, занервничать и начнут пожирать планету. В конечном счете это может грозить им гибелью, так как, поглотив большую планету, они неминуемо погибнут от переполнения энергией. В этом случае единственным выходом обычно бывает помочь глотунам найти их детеныша...
Флюк закончил читать и перебросил липучку Нинке. Сияющие линии на потолке погасли.
Пожав плечами, Флюк прошептал:
– Не энциклопедия, а какая-то чушь! При чем тут детеныш?
Фома подался вперед. Голос его стал тонким и зазвенел от напряжения:
– Разве ты не понимаешь, что третий кирпич, который попал к нам, это и есть их детеныш? Они потеряли его тогда у школы, во дворе, а теперь ищут!
Накрытая одеялом гора на соседней кровати пошевелилась и сонным голосом произнесла:
– Катя, кончай болтать или я медсестре пожалуюсь!
Фома побагровел. Что же это за Катя, с которой его путают? Нинка хихикнула в ладонь.
– Спи, спи, Катя уже уходит! – заверила она одеяло. Подождав, пока гора вновь засопит, Нинка стала гладить лежащий у нее на кровати кирпич.
– Так ты у нас детеныш? Кирпичонок? Маленький глотунчик? Твои родители тебя потеряли, а теперь беспокоятся и ищут?
Кирпич замурлыкал.
– Ну и нахал же ты! – укоризненно сказал Фома. – Твои папа и мама тебя ищут, корабли океанские глотают, обгрызли нашу планету как сырный круг, а тебе хоть бы хны!
Маленький глотун пошевелился, уютно устроившись на руках у Нинки. Не похоже было, чтобы он сильно терзался угрызениями совести.
– И что нам теперь делать? – спросила Нинка.
– Ясно что. Вернуть его родителям, пока они тут все не перевернули, – сказал Фома.
Флюк покровительственно фыркнул:
– Превосходное решение! Гениальное! Неужели ты дошел до него своим умом, юный дылда, или кто-то тебе подсказал?
Глава 7
ПРОЩАЙ, КИРПИЧОНОК! ПРИВЕТ, КИРПИЧОНОК!
1
Попрощавшись с Нинкой, взявшей с них обещание, что они завтра же сообщат ей, чем все закончилось, Флюк с Фомой покинули больницу. На этот раз мальчик наотрез отказался кувыркаться из окна и, несмотря на укоры крубса, обвинявшего его в отсутствии любви к острым ощущениям, предпочел воспользоваться лестницей. Все сошло довольно благополучно. Охранник внизу спал и, проскочив мимо него, они вышли во двор больницы, а оттуда на улицу.
Кирпич все-таки летел вслед за Фомой, хотя трижды порывался вернуться к Нинке. Он вел себя, как щенок, которого только что погладил незнакомый человек, и теперь щенок неохотно бежит за хозяином, не понимая, почему нельзя было остаться всем вместе. Остаться там, где ему было так хорошо и все его так любили.
