Вячеслав Запольских - Планета имени шестого "Б"
— Ты полностью и безраздельно находишься в моих руках, — грозно заявил Загарульна, — я узнал тебя, Трысьба. Ты мне знаком по голограммам, которые показывал Лев Ильич Маковкин.
— Популярность имеет свои недостатки, — притворно вздохнул пират, — меня уже узнают на улице. Придется сделать пластическую операцию.
— Это тебе не поможет, — заверил его Загарульна, — я тебя узнаю за парсек по характерному ритму твоей кардиограммы. У меня абсолютный слух.
(Пусть на удивляются читатели, знающие, что в абсолютной пустоте звук не распространяется. Описываемый разговор происходил за счет колебания гравибиомагнитных полей собеседников.)
— А мы тут с товарищем прогуливались, — как ни в чем не бывало продолжал Трысьба. — Батюшки, да он никак регенерировать не может. Должно быть, организм слабый.
Действительно, Чупочух все еще плавал в космосе в виде жидкого пузырька. Преобразовываться обратно в сержанта он, видимо, не собирался. Пират чертыхнулся и выжидательно посмотрел на Загарульну.
— Мне кажется, я смог бы привести этого типа в порядок, — подумав, сказал Загарульна, — но он, скорее всего, тут же задохнется. К безатмосферному существованию он, наверно, не приспособлен.
Загарульна, кряхтя, стянул со спины рюкзак и, порывшись в нем, извлек видавший виды алюминиевый бидон и поролоновую губку. Чупочух впитался в поролон, а затем был выжат в бидон, который Загарульна плотно закрыл крышкой.
— Как только прилетим к Соленым Облакам, я сориентирую его разрозненные молекулы в первоначальную систему, а тебя — предупреждаю сразу — запакую в бандероль и отправлю на Землю. Пускай Маковкин решает, что с тобой делать, — сказал он Трысьбе. И, ухватив пирата за шкирку, лег на прежний курс.
Но не успели они пролететь расстояние, равное четверти светового часа, как им пришлось сделать вынужденную остановку. Сверкнув коротеньким фотонным лучом тормозных двигателей, их обогнал выкрашенный в защитный (черный с белыми крапинками) цвет звездолет и, развернувшись, загородил путь. Загарульна оглянулся. Так и есть. Целая эскадра однотипных боевых крейсеров без опознавательных знаков. «Дело пахнет этим самым, — подумал Загарульна, — этим самым, как бишь его называл Лев Ильич? Ага, тетрагидрооксазинтриметоксибензоилом!»
Он запихнул Трысьбу под свой концертный цилиндр, отчаянно махнул хвостом и крикнул:
— А ну, кто храбрый! Шантрапа! Подходи, не бойся, фраера субсветовые!
Это был весь запас боевых слов, который Загарульна позаимствовал из детективных книг Льва Ильича Маковкина. Другой стратегической лексики у него больше не имелось. Стало быть, пришла пора драться.
* * *— Господин адмирал, я знаю, что это за существо, — доложил Адмиралу рейдовой эскадры мичман Компосель. — Мой дед когда-то служил на китобойной флотилии. Он показывал мне в детстве голограмму звездного кита. Пока их не истребили, киты часто встречались в нашей галактике. А теперь банку хорошей китовой тушенки и в музее не увидишь. Все музеи закрыты и переделаны в солдатские прачечные.
— Однако Почему эта потенциальная тушенка в цилиндре? — иронически спросил Адмирал.
— Должно быть, какая-нибудь фирма, изготовляющая головные уборы, использует его как рекламный стенд, — высказал догадку Компосель.
— А брезентовый рюкзак тогда откуда?
Мичман был уязвлен.
— А вот мы сейчас узнаем! — объявил он. — Надо выйти в космос и загарпунить этого туриста-джентльмена. Может быть, он Трысьбу и сожрал, пузо для этой цели у него подходящее. Видите, кричит что-то. Наверное, несварение желудка себе заработал из-за этого рубинового подлеца.
Адмирал дал добро на выход в открытый космос, и мичман, вооружившись фугасным гарпуном, отправился добывать Загарульну.
— Миллиона два баночек тушенки для наших пехотинцев сейчас добуду, — объявил Компосель по радиосвязи своему начальнику. — Готовьте холодильники и мясорубки.
Мичман поставил на плечо направляющий штатив гарпуна и нажал на спуск. В звездного кита устремилось зазубренное острие. Загарульна легко отбил гарпун, сделал прыжок вперед и… он сам не понял, как это получилось. Должно быть, сработали древние инстинкты. Трепыхнувшись, Компосель головой вперед скользнул по пищеводу Загарульны. Меломан был поражен собственным злодейством. «Как же мне теперь его достать-то? — с тоской подумал он. — Может быть, резекцию желудка сделать?»
Но хирургического вмешательства не потребовалось. У Загарульны вдруг нестерпимо зачесалось в глотке, и он судорожно кашлянул. Этого было достаточно, чтобы мичман кубарем выкатился из чрева «тушенки» и закувыркался в пустоте.
Крейсеры вздрогнули, как гончие собаки, учуявшие добычу, и всей сворой налетели на звездного кита. Загарульна рубанул хвостом по флагману, сбил антенны на одном, оторвал хвостовые стабилизаторы на другом, на третьем выворотил маршевые двигатели и отпрыгнул в сторону. Еще два крейсера, не рассчитав маневра, столкнулись и разлетелись вдребезги.
Первая атака была отбита. Загарульне пока удалось избежать мясорубки. Но надолго ли?
Челюстианцы решили изменить тактику. Один из звездолетов выпустил по киту десяток торпед, а, когда Загарульна отмахивался от них рюкзаком, другие зашли с тыла. И вот в спину академика музыковедения, почетного доцента восьмисот галактических консерваторий и лауреата премии созвездия Лиры вонзился гарпун. Загарульна вырвал его, но сейчас же вонзился еще один и еще… Шею, хвост и крылья опутали колючие проволочные сети. Через минуту Загарульна был запеленут, как в кокон, в многочисленные канаты и тросы и уже не мог шевельнуться. Битва была проиграна.
Адмирал челюстианцев нервно пошевелил своими присосками. Три крейсера уничтожены и еще три, включая его флагманский корабль, получили повреждения. И это только после первой операции! А ведь по плану Верховного Генералиссимуса предстояло еще вести войну с объединенными Галактиками. Если дело и дальше так пойдет… Нет-нет, безусловно, челюстианское владычество будет распространено на всю Вселенную. Мы непобедимы!
Адмирал хорошо знал мощь дальноябедниц. И не хотел, чтобы его за пораженческие настроения послали на принудительную перекройку. И без того уже многие из его знакомых побывали где-то на одном из спутников Челюсти, а потом вернулись оттуда, как две капли йодного морса похожие друг на друга. Будто всех их распороли, подобно старым мундирам, а потом стачали заново по одной и той же выкройке. Одинаковые лица, одинаковые мысли…
— Мы достигли замечательного успеха!
Адмирал оторопело огляделся вокруг, очнувшись от звука собственного голоса. Перед ним маячил бледный хобот Компоселя. Мичман пытался встать навытяжку, но у него это плохо получалось.
— Какая замечательная победа! Наш успех бесспорен, — Адмирал натянуто улыбнулся. — За проявленную доблесть награждаю вас, мичман, орденом Нижней Челюсти II степени. О вашем подвиге будет написан ряд брошюр для юношества.
Компосель отсалютовал хоботом.
— А теперь, — продолжал адмирал, уже окончательно придя в себя, — докладывайте. Вы, кажется, побывали в брюхе этого существа?
— Да, господин адмирал!
— Прекрасно. А Рубинового Трысьбу вы там не видели?
— Не видел. Но Трысьба все-таки найден. Его обнаружили под цилиндром звездного кита, а не в желудке. Как он туда попал, неизвестно. Его еще не успели допросить.
— Не успели, и не надо. Им займется сам Генералиссимус. А вы, мичман, идите в отсек связи и пошлите гравиграмму Его Высокоширокоглубокопревосходительству о небывалой победе.
И Адмирал плюхнулся в кресло, усилием воли заставив себя ни о чем не думать. Так было безопасней.
А Генералиссимус, конечно же, был в курсе всего, что произошло во время битвы. Он сидел в секретном корпусе штаба около своего детища — небывало дальнобойной подгляд-мортиры, способной заглянуть в неимоверно далекие миры. Об этой мортире почти никто не нал, да и сам Генералиссимус воспользовался ею впервые. С легкостью она отыскала такой удаленный объект, как эскадра Адмирала, и, как застоявшийся скакун, тихонько вздрагивала, готовясь обрушить всю свою мощь на расстилавшуюся перед ней бесконечность.
Генералиссимус напялил себе на головогрудь шлем с биомагнитными датчиками. Сейчас же в его мозг вошла картина какой-то неизвестной области пространства. Генералиссимус покрутил верньеры, устремляя все глубже в космос фокус подгляд-мортиры. И, наконец, увидел то, что хотел.
Огромный звездолет несся, казалось бы, прямо в переносицу Генералиссимуса. Он запросил мортиру о массе биологической субстанции, находящейся на звездолете, с точностью до дивизии. Надо было знать численность противника. Ответ был более чем обнадеживающим: на корабле присутствовало примерно… полтора пехотинца.
