Кай Майер - Мерле и каменный лев
Таким образом, Мерле никак не ждала, что мальчишки с того берега так нагло и бесцеремонно о себе напомнят. Позже ей стало известно, что у учеников из обеих мастерских существовала давняя традиция зло подшучивать друг над другом. Коварные проделки нередко заканчивались разбитыми оконными стеклами, синяками, ссадинами и бранью разозленных мастеров. Последний по времени враждебный выпад — со стороны Дарио, Боро и Тициана — состоялся три недели назад. Ответный удар подмастерьев-ткачей сильно запоздал.
Мерле не знала, почему враги выбрали именно это утро, и не могла догадаться, каким образом они пробрались в дом. Правда, позже почти подтвердилось предположение, что мальчишки перекинули доску с одного балкона на другой и таким образом проскочили в дом зеркальщика. То, что нападение произошло при свете белого дня, иными словами в разгар работы, говорило о том, что вылазку благословил сам Умберто. Впрочем, прежние налеты Дарио с приятелями на дом ткача тоже происходили с благословения Арчимбольдо.
Мерле как раз собиралась склеить деревянную раму для зеркала, когда у входа в мастерскую послышался грохот. Она испуганно подняла голову: не Юнипа ли упала, споткнувшись о какой-нибудь инструмент?
Нет, это была не Юнипа.
В дверях кто-то поскользнулся на валявшейся отвертке и, судорожно размахивая руками, пытался устоять на ногах. На лице странного человечка была маска — медвежья морда — из папье-маше, покрытая глазурью. Одной рукой он дико махал в воздухе, но другой успел швырнуть в мастерскую пакет с краской, которая липкой синей лужей растеклась по керамическим плиткам пола.
— Ткачи! — завопил Тициан, бросил работу и вскочил.
— Ткачи! Ткачи! — отозвался на его вопль Боро в другом углу мастерской. Тут же страшным голосом заорал и Дарио, присоединяясь к дуэту.
Мерле встала с места и, вытаращив глаза, смотрела на мальчишек. Она в своем неведении не могла понять, что происходит.
Человек-Медвежья морда все-таки потерял равновесие и шлепнулся на задницу. Дарио открыл было рот, чтобы с приятелями похохотать над ним или даже наподдать ему как следует, но тут из коридора вынырнули еще трое врагов в ярких масках. Внимание Мерле привлекла маска в виде головы благородного сказочного героя — полу-птицы, полу-человека: хищный позолоченный клюв и нарисованные орлиные глаза, в которых сверкают стеклянные зрачки.
Мерле было некогда разглядывать другие маски, — прямо в нее летела туча пакетов с жидкой краской. Один из них лопнул у самых ее ног и обдал юбку липким пурпуром, другой задел плечо и, не разорвавшись, упал возле Юнипы. Юнипа стояла с метлой в руках и тоже не могла сообразить, что происходит, но вдруг опомнилась, нагнулась, схватила пакет и швырнула его обратно в непрошеных гостей. Поднявшийся с полу мальчишка в медвежьей маске отскочил, и удар пришелся по тому, кто был сзади, — по сказочной птице. Птичий клюв вспорол пакет, и обладатель маски был залит зеленой жижей.
Дарио заверещал от восторга, а Тициан одобрительно хлопнул Юнипу по плечу. Но сразу же последовала вторая атака ткачей. На этот раз стекольщики так легко не отделались. Боро, Тициан и Мерле были с ног до головы облиты разными красками. Мерле успела краем глаза заметить, как Арчимбольдо, ругаясь на чем свет стоит, закрывал двери стекольного склада и запирал их изнутри на задвижку. Пусть ученики хоть головы себе свернут, лишь бы готовые волшебные зеркала в целости сохранить.
Подмастерьям приходилось рассчитывать только на самих себя. Четверо против четверых. Точнее, — пятеро против четверых, если считать Юнипу. Все-таки, несмотря на ее слабое зрение, первый точный удар был на ее счету.
— Это — ткачишки с того берега! — крикнул Боро Мерле, схватил обеими руками метлу и стал размахивать ею, как мечом. — Умрем, но отстоим мастерскую!
«Мальчишки. Все они такие, — подумала Мерле и горестно пошлепала рукой по своему заляпанному краской платью. — Почему они всегда так глупо выясняют отношения?».
Она подняла голову и — бац! Пакет с краской угодил ей прямо в лоб. Желтый кисель залил лицо и плечи.
Ну, сейчас ты получишь! Неистово завопив, она схватила большую бутылку с клеем, которым склеивала рамы для зеркал, и набросилась на ближайшего врага. Им оказался паренек в медвежьей маске. При виде нее он хотел было вытащить еще один пакет из сумки, перекинутой через плечо. Поздно! Мерле подскочила к нему, сильным толчком опрокинула на спину, уперлась коленями ему в грудь и сунула горлышко бутылки с клеем в левую глазницу маски.
— Закрой глаза! — распорядилась она и опрокинула бутылку. Из горлышка в маску хлынул клей. Мальчишка сначала бранился, но скоро вместо слов послышалось невнятное бульканье и тонкий визг: «ииииии…».
Мерле, увидев, что противник выведен из строя, бросила его и вскочила на ноги. Бутылку она держала теперь обеими руками, как пистолет, хотя клея там оставалось на донышке. Она видела, как Боро с Тицианом и двое мальчишек-ткачей с ожесточением дубасят друг друга: маска одного из «ткачишек» превратилась в лепешку. Мерле, однако, не стала вмешиваться, подбежала к Юнипе, схватила ее за руку и затащила за верстак.
— Сиди здесь и не выходи!
— Я не такая беспомощная, как ты думаешь, — запротестовала Юнипа.
— Конечно, нет. — Мерле бросила насмешливый взгляд на юнца в птичьей маске, которого Юнипа залила зеленой краской. — Но лучше останься тут, в укрытии. Потасовка скоро кончится.
Однако, выйдя из-за верстака, она обнаружила, что праздновать победу рановато. В единоборстве с противником Тициан явно сдавал позиции. А Дарио вообще испарился.
Но тут Мерле вдруг увидела Дарио в дверях. У него в руке сверкал нож, каким Арчимбольдо обычно нарезал тончайшие серебряные пластины для задней стороны зеркал. Лезвие у такого ножа не длинное, но острое, как бритва.
— Серафин! — окликнул Дарио мальчишку в птичьей маске. — Ну-ка подойди, если ты такой смелый.
Юный ткач заметил нож в руке Дарио, но вызов принял, хотя оба его соратники отступили к выходу. Боро помог Тициану подняться с пола и оттолкнул Мерле назад, к верстаку.
— Они с ума посходили? — еле выдохнула она. — Ведь убьют же друг друга.
Боро, нахмурив брови, озабочено прошептал:
— Дарио и Серафин — лютые враги с самого начала. Серафин — вожак ткачей. Эту войну затеял он.
— Все равно нельзя с ножом на него кидаться.
Пока они переговаривались, Дарио и Серафин уже начали мериться силой в самом центре мастерской. Мерле сразу подметила, что Серафин подвижен и легок, как танцор. Он ловко уклонялся от неуклюжих наскоков Дарио, чей нож молнией резал воздух. Едва Дарио замешкался, как юный ткач вышиб оружие из его руки. С яростным воплем бросился Дарио на противника и неожиданно ударил его снизу вверх по челюсти. Золотая птичья маска слетела и открыла лицо Серафина: бледное и тонкое, с редкими веснушками на носу. Белокурые волосы, — правда, не такие светлые, как у Юнипы, — склеились краской и торчали зелеными вихрами.
Голубые глаза Серафина сверкали гневом, и прежде чем Дарио успел увернуться, он, прищурившись, нанес ему сильнейший удар в лицо. Ученик-стекольщик грохнулся спиной на верстак, за которым притаилась Юнипа, сумел перекувырнуться через голову и оказался за спиной Юнипы. Она в испуге отпрянула в сторону. Серафин быстро обогнул верстак и хотел еще раз стукнуть Дарио, у которого был до крови расквашен нос. Вместо того, чтобы сойтись врукопашную с противником, Дарио схватил за плечи Юнипу, резко отстранил от себя и дал ей такого сильного пинка, что она волей-неволей налетела бы на Серафина.
Мерле вне себя заорала: — Ах ты, трус!
За какую-то секунду мальчик-ткач успел увидеть, что на него падает Юнипа и что позади нее изготовился к бою Дарио. У Серафина был выбор: поймать в свои объятия Юнипу, чтобы она не врезалась в полку со стеклянными бутылками, или отскочить в сторону и отразить нападение разъяренного врага.
Серафин мгновенно решился на первое: он на лету поймал падающую Юнипу и еще успел прошептать ей в ухо несколько утешительных слов:
— Вот и ладно. Ничего такого не случилось.
Едва он договорил, как над плечом Юнипы просвистел кулак подскочившего Дарио. Удар пришелся Серафину в лицо.
— Стой! — закричала Мерле не своим голосом, пронеслась мимо Боро и Тициана, заскочила за верстак и, схватив Дарио за шиворот, рывком оторвала от Серафина с Юнипой.
— Ты что делаешь? — зарычал вожак юных стекольщиков, но вторым рывком Мерле свалила его на пол.
Когда Серафин осторожно отстранял от себя Юнипу, Мерле поймала его взгляд. На залитом кровью и зеленой краской лице ткача сверкнула улыбка, и он повернулся к своим приятелям, ждавшим его у двери.
— Исчезаем! — крикнул он, и минуту спустя подмастерьев-ткачей в мастерской как не бывало.
