Борис Батыршин - Египетский манускрипт
— Дедушка, в Лефортово!
— А куда, ваш степенство?
Московские возчики именовали седока по одёжке — кого «ваше степенство», кого «ваше здоровье», кого «ваше благородие», а кого «вась-сиясь!» Тут важно было не ошибиться, польстить клиенту — чутьё у этих мастеров извозного промысла было удивительное.
— Так куды?
— На Гороховую.
— Десять копеек.
Гиляровский покачал головой — дорого.
— Восемь.
Репортёр обошёл безучастную кобылу и двинулся к углу Тверской. Старичок-возчик плёлся за ним:
— Последнее слово — семь копеек! Без почина стою!
Сошлись на пятачке.
Выезжая на Лубянскую площадь, возчик разговорился:
— Эту лошадь в завтрашний день в деревню отошлю. Вчера взял на Конной у Ильюшина киргизку за тридцать рублей — добрая! Четыре года, износу ей не будет. На той недели из-за Волги большой обоз пришёл — рыбу в Москву привезли — вот барышники у них лошадёнок и перекупили. Каждый раз так — сибиряки в Москву товар привезут, и половину лошадей распродадут. А с нас за них потом вдвое дерут — зато в долг. И-эх, жисть…
Огибая фонтан посреди лубянки, во всякое время окружённый извозчичьими лошадёнками, которых владельцы поили прямо из каменной чаши, услышали позади колокольчики. Между возчиками началась суматоха — ломовики, расположившиеся тут же, на бирже, принялись нахлёстывать лошадей, прижимаясь к тротуарам. Возница обернулся:
— Курьеры… Гляди!
Со стороны Тверской бешено неслись две прекрасные гнедые тройки в одинаковых коротких экипажах. Ямщики на обоих — весёлые, в шапках с павлиньими перьями — размахивают кнутами, свистят. В экипажах — одинаковые пассажиры: жандарм в серой шинели, а рядом с ним — молодой человек в партикулярном.
— В Сибирь везут, — возчик перекрестился. — из Питера, на каторгу: это — которые супротив царя идут.
Жандармские тройки вернули Гиляровского к мыслям об убитых с Хитровки — и к необычному зубному протезу, преданному профессором Нейдингом. Дело представлялось интересным — Владимир Алексеевич ничуть не сомневался, что застреленный молодой человек как-то связан с недавней эскападой барона Корфа. В самом деле, первый убитый — тот, которого прирезал бебутом тот шустрый молодой человек… Роман, кажется? Он ещё называл какое-то имя…
Репортер нахмурился, вспоминая. Нет не он — тот, другой, ради которого и затевалась экспедиция, пленник, освобождённый из хитровского плена. Яков? Да, Яков. Он еще просил позволения зайти — интересуется криминальными делами. Вот и хорошо, пусть заходит…
Имя… он ведь точно называл какое то имя? И тоже профессор… нет, доцент! Доцент Евсеин! Вот за эту ниточку и надо потянуть. Наверняка в университете можно навести справки…
— Ну-ка, голубчик, — Гиляровский решительно тормознул своего возницу. — Поворачивай-ка назад, на Моховую. Передумал я, не поеду. Денег заплачу, как уговорено…
* * *С момента, когда облачённый в парадное одеяние барон открыл «заседание», прошло уже около часа — по высоким, заключенным в дубовую башенку часам, стоящим в зале напротив камина, в простенке между двумя витражными окнами. От недавней торжественности не осталось и следа; Корф, скинув фрак, стоял перед камином; пикейная бабочка сползла набок, придавая облику барона что-то комическое. Яша уселся на подлокотнике и слушал, вульгарно болтая ногой. Ромка, так же выбравшийся из кресла, стоял теперь позади него, опираясь подбородком на скрещенные руки, пристроенные на спинку. Сидеть остался один Семёнов, но от благоговейного, восторженного выражения лица, с которым он совсем недавно слушал Барона, не осталось и следа.
— Я решительно вам удивляюсь, барон. — говорил Олег Иванович. «Совет Шести»… что за масонские игрища, право слово? Вы что, бульварных романов начитались? Так мы, позвольте напомнить, в реальной жизни…
— Ну, это еще как сказать. — усмехнулся Корф. — Что-то не припомню, чтобы в реальной жизни мне когда-нибудь доводилось скакать туда-сюда из прошлого в будущее, словно… я и не знаю, с чем сравнить! Так что, если это у нас с вами реальность, друг мой, то очень уж она нереалистичная!
Олег Иванович издевательски похлопал в ладоши.
— Браво, барон, с каламбуром-с… А если серьезно — вы и правда полагаете, что без всех этих ваших клятв мы бросимся рассказывать на всех углах и про портал, и про прошлое с будущим?
— Ну, до сих пор вы не очень-то язык за зубами держали. — парировал Корф. — я так понимаю, что за каких-то три месяца вы сумели расширить круг посвященных с трех человек до полутора десятков? Что и говорить, сохранили тайну…
— Кстати, тут я с бароном согласен, — вмешался Каретников. — И вообще — ты, Олег, до крайности несерьезно ко всему этому относишься. Право слово, создаётся впечатление, что ты здесь на экскурсии, и не более того.
Семёнов с упрёком поглядел на друга — мол, и ты, Брут! Тот сделал вид, что ничего не заметил и продолжал:
— Определись уже на будущее: или ты здесь своё любопытство тешишь, или… — Каретников запнулся. Что «или» — он и сам не знал. — Об ответственности за изменение истории говорить не буду, оставим это для фантастов.
— Да ладно, Макар, что ты завёлся? — начал примирительно Олег Иванович. — Не стоит так уж преувеличивать. Да, глупостей мы немало наделали — поначалу. Но, скажи на милость, а кто бы их не наделал? Это, знаешь ли, только в книжицах определенного пошиба, попада… гость из будущего немедленно выстраивает план на полвека вперед — а потом следует ему с прямолинейностью летящего лома. А я, знаешь ли, живой человек…
— Вот именно-живой! — подхватил Каретников. — Только постарайся понять, что те, кот вокруг тебя — тоже живые люди, а не набор пикселей. И наши действия могут принести им вполне ощутимый вред.
— Или, наоборот, пользу. — отозвался Семёнов.
— Или пользу. — согласился доктор. — Только для этого надо хотя бы иногда думать не о сиюминутных нуждах, а хотя бы о том, что будет послезавтра.
— А то я не думаю! — взорвался Олег Иванович. Видимо, ему наконец надоело, что старый приятель отчитывает его, как школьника. — Мы, между прочим, в Сирию не на экскурсию мотались. Вот, полюбуйся…
И он хлопнул на стол электронный планшет и небольшую, но ощутимо тяжёлую коробочку. Присутствующие выжидательно молчали.
— Прошу — Семёнов картинным жестом указал на стол. Если вы все были не в курсе, зачем мы с сыном ездили в Сирию — то это не значит, что мы скатались в развлекательную прогулку. К вашему сведению, здесь — и он ткнул пальцем в планшет, — полные фотокопии того самого манускрипта, руководствуясь которым ваш, Яков, доцент, — кивок в сторону молодого человека, — и затеял эту бодягу с порталом. Надеюсь, никто не сомневается, что это его работа? — и Олег Иванович обвел собеседников взглядом, поочерёдно задержавшись на каждом.
Все были согласны.
— То-то же. А здесь — палец уткнулся в коробку, — самое интересное. Я даже гадать боюсь, кто изготовил эти пластины, но одно знаю точно — людям такие фокусы не под силу. Всем людям, я имею в виду, где бы они не жили — хоть в Шумере, хоть в Силиконовой долине. И содержимое этой коробочки имеет самое прямое отношение к порталу — понять бы только, какое. И это, уж прости, Макар… — Семенов язвительно взглянул на Каретникова, — несколько более важно, чем ваши шпионские игры.
— Кстати, о Евсеине. — вмешался Корф. — Утром пришло письмо из Твери — как вы помните, доктор, я отправил доцента туда, к своему полковому товарищу, тоже врачу. Так вот, он пишет, — и барон зашуршал письмом: «У пациента наблюдается устойчивый прогресс в плане памяти». Иначе говоря — вспоминает Евсеин все, что с ним было — и просится с нами поговорить.
— Вот и прекрасно — обрадовался Олег Иванович. — Поможет нам разобраться во всем этом. Когда вы сможете доставить его в Москву, барон?
— Не торопитесь. — ответил Корф. — я вообще не уверен, что его стоит сюда везти. Свозили уже один раз, спасибо. О бельгийце, Стрейкере этом, не забыли? Еще одну бомбу в окно хотите получить?
— Да нет его в Москве, Модест Петрович! На этот раз — точно нет! Видели его на Нижегородском — садился в курьерский, до Одессы. С ним — какая-то барышня. Я, кстати, в то время тоже на вокзале был, но сам, увы, не сподобился наблюдать — Олега Ивановича встречал.
— Это точно? — подозрительно спросил Корф. — А то сия личность однажды нам уже нос натянула — мы тогда тоже решили, что он уехал.
— А вот и нет! — возразил Яков. — Я, если поните, сколько раз гвоорил, что он в Москве и прячется!
— Ну гвоорил, говорил, — примирительно проворчал барон. Сыщик, молодец. Что дальше-то делать думаешь?
— Искать надо. — Вздохнул Яша. — Жаль вот только, почти все машинки, что мне дали, псу под хвост пошли — что чёртов Стрейкер уволок, что поломалось. А жаль, сейчас бы очень пригодилось.
