Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 т. Том 3. Карлссон, который живет на крыше [Крошка Нильс Карлссон и др.]
И вот, взяв с собой Бамсе, она переехала. Переехала в чем была, одетая лишь в коротенькую майку и трусики, а на ногах у нее были туфли и чулки. Сначала она завернула на кухню и выпила свое какао. Бутерброд с сыром она захватила с собой и съела его в прихожей.
Куда деваться Лотте
Переезжать, пожалуй, здорово, надо только знать — куда. Но Лотта этого не знала.
— Спрошу-ка тетушку Берг, нельзя ли мне жить у нее, — сказала Лотта.
И, перебросив Бамсе через забор, отделявший сад Нюманов от сада тетушки Берг, сама перелезла следом за ним. Увидев эту картину, Скотти, песик тетушки Берг, залаял, но Лотта не обратила на него внимания. Она вошла в дом тетушки Берг.
— Добрый день, — поздоровалась Лотта. — Могу ли я жить здесь?
— Добрый день, Лотта, — сказала тетушка Берг. — Я думала, ты живешь дома у мамы с папой!
— Да, но я думаю переехать, — ответила Лотта. — Я не уживаюсь с Нюманами.
— Вот как?! Да, тогда понятно, что ты собираешься переехать, — сказала тетушка Берг. — Но не надо ли тебе надеть на себя что-нибудь потеплее?
— У Нюманов мне не дают ни еды, ни платьев, — объяснила Лотта.
А тетушка Берг, к слову сказать, вязала джемпера, и кофточки, и шапочки, и варежки, и продавала их людям, которые сами вязать не умели. И тут — бац! — тетушка Берг, подошла к комоду и вытащила оттуда белый джемпер, который надела Лотте через голову. Он был чуточку велик, и получилось что-то вроде маленького платьица для Лотты.
— Ну как? — спросила тетушка Берг.
— Ой, как красиво! — ответила Лотта. — И не щекочет, и не колется.
— Тогда хорошо! — обрадовалась тетушка Берг.
— Да, взаправду хорошо, — согласилась Лотта.
Затем, оглядевшись кругом, она спросила:
— А где можно поставить мою кроватку?
— С этим хуже, — сказала тетушка Берг. — Знаешь, Лотта, думаю, ты вряд ли сможешь жить у меня. Здесь нет места еще для одной кровати.
— Боже мой, — воскликнула Лотта. — Должна же я где-то жить!
Тетушка Берг немного подумала, а потом сказала:
— Мне кажется, тебе надо пожить совсем одной, Лотта.
— Но у меня ведь нет дома, — возразила Лотта.
— Ты можешь арендовать мой хлам-чердак, где хранится всякое старье, — сказала тетушка Берг.
В самой глубине сада тетушки Берг стоял старый сарай. Тетушка Берг хранила там свою косилку, и грабли, и лопату, и несколько мешков картошки, и несколько мешков с дровами, и всего понемножку… Над сараем высился чердак, где хранилась старая мебель и разная другая рухлядь. «Одно старое хламье», — говорила тетушка Берг. Поэтому она и называла этот чердак «хлам-чердак».
Юнас с Миа Марией и с Лоттой пытались иной раз подняться на хлам-чердак тетушки Берг, чтоб посмотреть вещи, которые там хранились. Но она всегда замечала их и кричала в окно:
— Нет, ни в коем случае! Туда вам нельзя!
А теперь вдруг тетушка Берг сама сказала, что Лотта может арендовать ее хлам-чердак… Угадайте, обрадовалась ли Лотта?
— Лучше этого я уже давно ничего не слышала, — сказала она. — Могу я сейчас же переехать туда?
— Пожалуй, сначала мы посмотрим, что там делается, — сказала тетушка Берг.
И вот Лотта и тетушка Берг поднялись на хлам-чердак. Тетушка Берг покачала головой при виде всей рухляди, которая там хранилась.
— Пожалуй, ты не сможешь жить в этом развале, Лотта?!
— Конечно, я, пожалуй, смогу, — возразила Лотта. — Здесь красиво и так тепло и чудесно.
— Почти чуточку слишком тепло и чудесно, — сказала тетушка Берг, открывая маленькое оконце, чтобы впустить свежий воздух.
Лотта тотчас подбежала к ней и выглянула в оконце.
— Посмотри, отсюда виден дом Нюманов, — сказала она.
— Да, — подтвердила тетушка Берг. — У них — у Нюманов — красивый дом и красивый сад.
Лотта показала язык дому желтого цвета, где жили Нюманы.
— Но я там больше никогда жить не буду, потому что я буду жить всю свою жизнь здесь.
На оконце висела коротенькая занавеска в красную клетку.
— Смотри, занавеска у меня уже есть, — сказала довольная Лотта, поглаживая занавеску, — теперь мне нужно только поставить мебель.
— Хочешь все сделать сама, или мне помочь тебе? — спросила тетушка.
— Можешь помочь мне самую капельку, — сказала Лотта. — Но распоряжаться буду я.
— Давай распоряжайся, — согласилась тетушка Берг. — Какую мебель ты хочешь?
Лотта посмотрела на тетушку Берг и ухмыльнулась. Все оказалось гораздо веселее, чем она думала; и ведь это просто глупость, что она не переехала уже давным-давно.
— Хочу этот комод, — сказала Лотта, показывая на маленький белый комод.
— Да, пожалуйста, — разрешила тетушка Берг.
— И этот красный столик.
— Пожалуйста, — сказала тетушка Берг.
— И несколько стульев, — попросила Лотта. — Есть тут стулья?
— Да, хотя они и немного сломанные, — сказала тетушка Берг.
— Ничего! — воскликнула Лотта. — А что есть еще?
— Тебе, верно, нужна кровать?
— А есть какая-нибудь? — спросила Лотта.
— Да, пожалуйста, — ответила тетушка Берг. — За корзиной со старым хламом стоит детская кроватка и еще кукольная. В ней спала моя дочка, когда была маленькой.
— Спала в кукольной кроватке? — спросила Лотта.
— Нет, разумеется, в детской кроватке, — ответила тетушка Берг.
— Ну, а сейчас в ней буду спать я, — сказала Лотта. — А Бамсе пусть спит в кукольной кроватке, тогда он не станет толкаться во сне. Есть у тебя постельное белье?
— Да, матрац и несколько подушек, и, может, одеяло, — ответила тетушка Берг. — Но простыни нет.
— Пожалуй, плевать мне на простыню, — сказала Лотта. — Пошли, будем переставлять мебель!
И тетушка Берг покорно перетаскивала мебель и помогала Лотте приводить в порядок маленькую комнатку. Столик и стулья они поставили у окна, комод у одной стены, кроватку — у другой, а рядом с ней — маленькую кукольную.
— Получилось — ну, просто настоящая комнатка! — сказала Лотта.
Тетушка Берг отыскала также старый рваный ковер. Она положила его на пол, и комнатка обрела еще более жилой вид. Круглое зеркало, засиженное мухами, она прикрепила над комодом, а над кроваткой Лотты повесила картину «Красная Шапочка и Серый Волк». Картина показалась Лотте очень красивой.
«Картины нужны, — решила Лотта, — иначе никакого взаправдашнего домашнего козяйства не получится».
Лотта постоянно говорила, что, когда вырастет, у нее будут мозоли, как у тетушки Берг, и «домашнее козяйство», как у мамы. И теперь она оглядывала свою маленькую комнатку и ухмылялась.
— Домашнее козяйство у меня уже есть, — сказала она.
— Да, а с мозолями, пожалуй, торопиться нечего, — посоветовала тетушка Берг.
— Нет уж! — сказала Лотта.
Потом она три раза подряд чихнула.
— Здесь пыльно, — сказала тетушка Берг, — поэтому ты чихаешь.
— Ерунда, — заявила Лотта. — Пыль я могу вытереть. Есть какая-нибудь тряпка?
— Посмотри в комоде, — сказала тетушка Берг.
Лотта вытащила верхний ящик комода.
— Боже мой! — закричала Лотта. — Здесь весь кукольный сервиз!
Тетушка Берг тоже заглянула в ящик:
— Да, конечно же, здесь старый кукольный сервиз, я совсем о нем забыла.
— Повезло, что я его нашла, — сказала Лотта.
Она выставила сервиз на столик. Он был белый в мелких голубых цветочках… Там были чашечки и блюдечки, и полоскательница, и кофейник, и сливочник… Лотта просто прыгала от восторга.
— Если бы Миа Мария все это увидела, она бы обалдела! — сказала Лотта.
— Да… Ну никогда бы не подумала! Посмотри, нет ли тряпки в каком-нибудь другом ящике, — посоветовала тетушка Берг.
Лотта вытащила следующий ящик, но никакой тряпки там не было. Там лежала большая кукла с голубыми глазами и черными волосами.
— О! — закричала Лотта. — He-а, не может быть!
— В самом деле, здесь лежит Виола Линнеа, — сказала тетушка Берг.
— Ее так зовут? — спросила Лотта. — Она красивая, это Виола Линнеа! Да, тогда Бамсе не придется спать в кукольной кроватке, потому что там будет спать Виола Линнеа… Можно мне взять ее?
— Да, если будешь ее беречь, — ответила тетушка Берг. — И, понятно, ей надо спать в своей собственной кукольной кроватке. А Бамсе придется потесниться.
Лотта кивнула:
— Он ведь все равно привык спать со мной.
— Посмотри в нижнем ящике, — сказала тетушка Берг. — Там, вероятно, целый ворох кукольных платьев. Помню, я вечно шила платья для этой куклы!
Лотта поспешно вытащила нижний ящик, и там лежали целые горы платьев, и кофточек, и плащей, и шапочек, и нижнего белья, и ночных сорочек Виолы Линнеа.
— Если бы Миа Мария все это видела, она бы обалдела! — повторила Лотта.
