Зоман Чейнани - Школа Добра и Зла
— Мы даже драться не умеем! — сказала другая.
— Захотели стать рабынями злодеев? — резко высказалась Беатрикс — Которые заставят вас есть готовить детей и есть сердца принцесс, а еще пить лошадиную кровь…
— И носить черное? — расплакалась Рина.
Счастливицы сглотнули.
— Тогда быстро научитесь, — сказала Беатрикс.
В зефирной комнате, Кико и Жизелль зажигали дюжины факелов, в то время как в мармеладной комнате, Николас и отряд мальчиков мастерили таран.
Тедроса с Чаддиком и еще двумя мальчиками Агата нашла в последней комнате, склонившихся над нарисованной от руки картой, лежащей на конфетном столе профессора Дови.
— А откуда ты знаешь, где этот зал Зла? — спросил Чаддик.
— Это просто предположение, — сказал принц. — Только Агата бывала в этой проклятой школе, но я нигде не могу её найти. Скажите Беатрикс еще раз её поискать.
— Не утруждайтесь.
Мальчики повернулись к Агате.
— Нам понадобится твоя помощь, — сказал, улыбаясь, Тедрос.
— Я не стану помогать Старосте, ведущему своё войско на погибель, — отчеканила Агата.
Тедрос удивился:
— Агата, они же идут убить нас!
— Теперь Добро придет нас всех убить, — ответила она, поднимая черную карточку. — Зло не собирается на нас нападать! Софи хочет, чтобы мы напали первыми!
— В коем-то веке я хоть в чем-то согласен с ведьмой, — сказал Тедрос. — Так ты с нами или нет?
— Я не хочу тебя отпускать.
— Здесь я мужчина, не ты!
— Тогда веди себя как мужчина!
Часы отбила девять часов.
Когда башенные колокола зазвонили, мальчики нервно переводили взгляд с Тедроса на Агату и обратно.
Перезвон умолк.
В наступившей тишине Агата увидела сомнение в глазах Тедроса и поняла, что победила. Она нежно улыбнулась и протянула руку к его руке, но Тедрос отдернул её. Глядя на неё исподлобья он краснел все сильнее и сильнее…
— ВЫСТУПАЕМ НЕМЕДЛЕННО! — выкрикнул он и по коридору прокатился одобряющий ор.
Когда три его лейтенанта убежали руководить войсками, Тедрос схватил карту со стола и пошел к двери.
Агата преградила ему дорогу. Но прежде чем она успела заговорить, он обнял её за талию.
— Агата, ты доверяешь мне? — выдохнул он.
Она с раздражением вздохнула.
— Само собой, но…
— Хорошо. — Он захлопнул дверь и забаррикадировал её стрелой.
— Извини, — сказал он через щелку. — Но я твой принц и намерен защищать тебя.
— Тедрос! — Агата колотила руками в конфетную дверь. — Тедрос, она вас всех переубивает!
Но через щель она увидела, как он ведет свою армию Добра на войну, вооруженную факелами, оружием, тараном, скандирующую кровожадные лозунги: «Убьем ведьму! Убьем ведьму!» И в пламени, освещающем зал, их искаженные тени на стенах, темные и кривые, исчезли, словно по волшебству.
У Агаты от паники застыла в жилах кровь. Она должна добраться до Школы Зла раньше Тедроса и его армии. Но что она могла сделать ради их спасения?
«Только со смертью вашей Немезиды, вы почувствуете удовлетворение», — сказала леди Лессо.
Слезы высохли на глазах Агаты, горе-решение уже принято.
Отдать себя Софи и больше никто не пострадает.
Позволить ведьме победить.
Это единственный возможный счастливый конец.
С первобытным криком, она сначала ударила кулаком дверь, а потом её пнула, а затем протаранила её столом из сладостей, но конфеты не сломались. Она запустила стульями в стены крем-брюле, попрыгала на полу из патоки…но из комнаты был один-единственный выход. Обливаясь потом, Агата выглянула из окна.
Её черный башмак нашел выступ, когда Агата села на подоконник в своем развивающемся черном платье. Когда холодный ночной ветер хлестал её лицо, она вытащила в окно вторую ногу и ухватилась за гирлянду золотых фонариков, которыми феи украсили всю башню для Бала. Отчаянно потянув её на себя, она качнулась на узком выступе и резко развернулась.
Она находилась высоко над Срединным Мостом, замороженные учителя на котором казались ей насекомыми с этой верхотуры. Жестокий ветер рвал ей уши и заставлял Агату так сильно дрожать, что она чуть было не сорвалась вниз. Ей было видно сквозь стеклянные переходы, как факелы наводнили башню Чести и двигались в сторону Древесного туннеля. У неё было всего несколько минут, прежде чем Добро попадет прямо в руки Зла.
С растрескавшейся кожей на руках, Агата потянула фонарики над ней и поняла, что они были нанизаны очень плотно. Она искоса посмотрела на перекрещенные фейские гирлянды, спускающиеся вниз по башне, освещающие ей дорогу к Мосту.
«Пожалуйста, будь сильной», — молилась Агата.
Она схватилась за гирлянду, спрыгнула с уступа и услышала, как та треснула. Её тело нырнуло вниз, ударилось в стеклянный выступ и как раз перед тем, как она отклонилась в сторону, что-то просвистело всего лишь в дюйме от её щеки. Агата успела ухватиться за это, как раз тогда, когда гирлянда оборвалась, а потом увидела что это было…
Стрела.
Повиснув на ней, она в шоке посмотрела назад, как раз вовремя, чтобы увидеть, как еще одна стрела пролетела мимо её другой щеки. Из темноты вылетали еще и еще стрелы, направленные прямо в неё. Когда их стальные наконечники снова и снова задевали её, Агата закрыла глаза и приготовилась к боли, которая приведет к летальному исходу.
Свист прекратился.
Агата открыла глаза. Стрелы расположились в виде импровизированных ступенек, убегающих вниз по всей стене башне.
Она не стала задаваться вопросом, кто пытался её убить или это было заклинание удачи. Она просто спустилась вниз по стрелам, настолько быстро, насколько сумела к Срединному мосту, и прошла мимо окаменевших учителей, руки которых вытягивались сквозь барьер, который так и не был опущен. Когда армия Тедроса появилась на Поляне, чтобы отыскать туннели Добра и Зла, которые волшебным образом переплелись и стали непроходимыми, Агата же далеко от них, в безопасности, спешила в злодейское логово.
Высоко над ней, в окне Злобы, Гримм убирал свой лук.
— И ни одна волосинка не упала с её головы, — сказала Софи, лаская его. — Хотя тебе бы хотелось обратного.
Гримм послушно заурчал, а Софи уставилась на марширующую вокруг рва, армию Тедроса, когда Агата спустилась, и исчезла в школе Зла.
— Не будем мешкать, — сказала она.
Она смахнула белые пряди со своего стола и продолжила шить. Хозяйка марионеток радостно дергает за ниточки.
Агата ожидала, что её сразу же схватят, как только она ступит в школу Зла. Но когда она пробралась через фойе с дырявой крышей, то увидела, что там не было никакой стражи, никаких смертельных ловушек, ни каких признаков войны. Школа Зла была пугающе тиха, за исключением железных дверей, которые скрипели, открываясь и закрываясь у дальней стороны лестничного зала. Она заглянула внутрь и обнаружила за ними Театр Сказок, который был восстановлен в своем изначальном виде, с единственным отличием. Там, где на каменной сцене когда-то изображался возрождающийся из пепла феникс, теперь была новая картинка…
Кричащая ведьма в окружении воронов.
Вся дрожа Агата тихонько поднялась к залу Зла.
Но, Несчастливцы, полно горевать,
Пора нам армией восстать.
Что Софи заставит Несчастливцев сделать с ней? Она думала о всех самых ужасных злодеяниях, про которые читала в сказках. Обратят её в камень? Выставят на показ её отрубленную гоолву? Сделают из неё фарш для пирога?
Несмотря на то, что было очень холодно, Агата почувствовала, как её щеки бросило в жар, когда она завернула за угол.
Заколотят в бочке? Вырвут сердце? Наполнят её желудок камнями?
Пот смешался со слезами, когда она посмотрела вниз на сотни следов…
Сожгут её? Обратят в камень? Побьют?
Она перешла на бег и кинулась на встречу пыткам и смерти, надеясь, что когда-нибудь она с Софи встретится в другом мире, в мире без принцев, в мире без боли, и со страшным криком бросилась через двери, покрытых черепами…
У неё перехватило дыхание.
Зал Зла преобразился в великолепный бальный зал, сверкающий зеленой мишурой, черными воздушными шариками, тысячами свечей, горящих зеленым пламенем и вращающейся люстрой, бросающей изумрудный свет на настенные фрески. Вокруг высокой ледяной скульптуры в виде двух переплетенных змей, спотыкаясь, танцевали вальс Хорт и Дот, Анадиль обнимала Векса, Брон старался не наступать на зеленые ноги Моны, а Эстер и Раван покачивались и шептались, в то время как остальные злодейские парочки вальсировали вокруг них. Соседи Равана по койкам подбирали музыку на тростниковых скрипках, и лавина пар затопила пол, неуклюже и застенчиво, но сияя счастьем, танцущих под украшенным блестками баннером:
