Варвара Еналь - Мы остаемся свободными
Появилась Катя. Та вообще выглядела ужасно. Давно не стриженные и, судя по всему, не мытые волосы висели над самыми глазами. Лицо бледное, уголки губ опущены. Она встала у порога, скрестила руки на груди, склонила голову и опустила взор.
Весь Катин облик словно кричал о помощи. Ничего хорошего у нее в жизни не осталось. Ничего и никого. Илью она потеряла целых два раза, и теперь, утратив последнюю надежду, не превратится ли и она в злое животное?
Эмма вздохнула, перевела взгляд на Кольку, о чем-то оживленно болтающего с Диной, и почувствовала внутри неприятное раздражение. Едкое и резкое. Эти-то о чем все время болтают? Почему Дина смотрит на Колю с восхищением и то и дело поправляет челку? Чего она к нему прицепилась? Влюбилась, что ли? Решила, что Колючий – это ее надежный шанс остаться человеком?
Пускай бы она отправилась вместе с Риткой. Интересно, где сейчас эта курица?
Эмма подумала, что сама стала слишком злой, и отвернулась. Не следовало давать место злым мыслям, а то неизвестно, до чего они могут довести. Надо ведь понимать, что сейчас Эмма физически очень сильна и ее даже Колька, пожалуй, не одолеет. И если не контролировать зверя внутри себя, то можно опомниться только после того, как свернешь чью-то голову, как тогда у робота-Ильи.
Рядом с Эммой опустились близнецы Тоша и Гоша. Оба тут же принялись развлекать малышек и о чем-то болтать с притихшим Максом. Эмма решила воспользоваться их помощью и попросила присмотреть за детьми, а сама перешла к Коле и Дине. Лучше быть с ними рядом, чтобы хотя бы слышать, о чем они разговаривают.
– Ну что? Думаю, собрались все, – громко заговорил Колька. – Давайте порешаем самые главные вопросы. Самое главное сейчас – это соблюдать правила.
– А когда нам дадут пистолеты? – перебил его вихрастый худой мальчишка лет десяти, сидевший на полу перед дверью. Он жевал конфеты и распихивал по карманам фантики.
– Если меня еще кто-то перебьет, сразу отправлю за дверь, – свирепо пообещал Колька и сверкнул черными глазищами.
Сейчас он действительно выглядел внушительно. Высокий, поджарый, гибкий. На руках – точки подживших ранок, на щеке – царапина. Черные брови над самой переносицей и решительный блеск в глазах. Ни дать ни взять – штурман станции.
– Слушайте и не перебивайте. Итак, первое. Правила соблюдаем все, как прежде, – продолжил свою речь Колька. – Кто нарушает правила, тот сидит в изоляторе. Под изолятор сегодня же переоборудуем свободную каюту. Не хотите слушать по-хорошему – будете сидеть взаперти. Ясно вам?
– Самый умный, – буркнули в углу.
Кто-то громко прошептал «идиот», кто-то хрюкнул от смеха. Но в общем и целом Кольке не возражали. Маша – та даже согласно кивнула и решительно сказала: «Наконец-то».
– Второе, – снова заговорил Колька. – Правила мы дополним. Будут еще пункты «Не мусорить», «Не драться», «Не ломать» и так далее. Эмма вон все сформулирует как надо. Мы должны соблюдать порядок на нашем уровне. И третье, последнее. Нам надо создать гвардию, которая будет оборонять наш уровень от роботов. Обученные ребята получат оружие.
– О, меня чур в гвардию! – тут же завопили в том самом углу, где только что шептали про идиотов.
– Чтобы попасть в гвардию, надо будет проявить себя. Только самый умелый и активный и тот, кто способен подчиняться командиру, – тот окажется в Гвардии. Вам ясно, обормоты? – Колька повернулся к крикунам и выразительно нахмурил брови. – Мы будем выбирать особенно тщательно. Командиром гвардии буду я, как главный штурман станции, и отбирать тоже буду я. А моим первым помощником станет Егор. Вторым – Кир. Их тоже все обязаны слушать.
– Игры в войнушки, – пробормотала Нитка. – Давайте лучше узнаем, что стало с Риткой. Она приходила утром к решетке. И я ее видела. Цела и невредима. Она сказала, что ей уже поставили чип, и теперь ей не надо бояться вируса или еще каких-нибудь болезней. Она сыта, с ней хорошо обращаются. Она точно так же, как и мы, убирает Верхний уровень, только двигается там совершенно свободно, и никто ей не мешает. Я что хочу сказать-то…
Нитка обвела всех долгим взглядом, и Эмма подумала, что самая главная проблема у них все-таки еще не решена. Сомнения и колебания будут только нарастать, особенно если чипированные будут все время разгуливать по Второму уровню и дразнить детей.
– Я хочу сказать, что вся эта наша возня и игры в гвардию никому не нужны. Нам надо сдаться и пустить сюда роботов. Никто никого не станет убивать, мы будем делать все то, что делаем сейчас, но у нас будет реальное управление. Вы все знаете, что человеческий мозг несовершенен, что мы совершаем ошибки. А у роботов безупречная логика, и их приоритет – это порядок. Так Ритка сказала. Роботы до сих пор предлагают нам сдаться, и я решила, что выйду к ним. И Катя так же решила, вместе со мной. Мы уходим прямо сейчас. Вот так. Не обижайтесь на нас, просто мы хотим принять свое собственное решение. Мы постоянно должны слушать Кольку и Эмму, и это неправильно. Почему за нас должен решать кто-то другой? Мы сами примем свое собственное решение. Мы никуда не пропадем, мы лишь получим свободу от этого дурацкого детского уровня. И все.
– Нитка, ну что ты выдумала? – закричал Колька, рванувшись к ней. – Ты же всегда была с нами, ты же знаешь, как бывают опасны роботы!
– Коль, не напрягайся, ты меня не уговоришь. Я для себя решила. Мне не нравится тут с вами. Я старалась, как могла, смотрела за детьми, помогала Маше. Но все это не имеет смысла. Я все время чувствую, что потерялась в этом мире. Мне ничего не интересно. Это не то, что я хочу, понимаешь меня, Коль? Я не могу объяснить вам. Но я хочу чего-то другого. Возможно, если бы был жив Валёк, то было бы по-другому. Был бы смысл. А так мне все равно. Я хочу перемен. Каких-то перемен в своей жизни, а не сидеть все время с детьми и убирать за ними мусор. Ты меня, Коль, не поймешь, у тебя есть Эмма. А представь себе, что Эмки не стало, что она погибла, как мой Валёк. Что бы ты делал? Хотел бы сидеть там, где все напоминает тебе о прошлом? Уверена, что ты бы поступил так же. И Катя тоже хочет уйти, потому что она чувствует то же, что и я. Потому, ребята, мы с Катей просто пришли сказать вам «пока». Мы не прощаемся, мы вернемся сюда, и вы увидите, что у нас все в порядке.
– Нитка, я просто сейчас не пущу тебя. Ты поняла? Никуда не пущу! – заорал Колька.
Но Нитка просто покачала головой, отодвинула его и вышла из библиотеки. Катя направилась за ней.
– Вам никто не откроет, – закричал им вслед Колька.
– Уже открыто. Я уже перенастроила сервер с самого утра, – обернулась Нитка, – так что вам надо будет только закрыть. Давай не копайся.
2Нитка и Катя ушли. Не оглянулись напоследок, не сказали «прощайте и извините». Эмма не ходила их провожать, но Динка, возмущенно тряхнув челкой, рассказала о том, что «эти глупые дурочки ушли так, как будто совершили самое умное действие в своей жизни».
– Ты же сама хотела уйти, – напомнила ей Эмма.
– Я не была так уверена, как они. И я не сама решила. На самом деле мне не нравятся роботы, просто Ритка у нас всегда была самой главной и самой умной. И мы привыкли держаться вместе.
Эмма понимающе кивнула и ничего не сказала. И так было ясно, что они с Колькой проморгали биороботов, так называемых Женю и Инессу, и тем удалось убедить Риту. Железные логические аргументы, ничего не скажешь.
Как бы эти аргументы не убедили остальных детей, что лучше послушаться и обрести такую вот свободу передвижения по станции. В конце концов, может, это и есть то самое будущее, которое им приготовила Гильдия.
Эмма бы и сама всего месяц назад согласилась бы на чип и посчитала бы это лучшим решением. Но не ценой же жизни малышей! Чтобы обрести чип, надо дать согласие на то, чтобы несколько десятков маленьких детей просто усыпили. И Макса, и Еву, и Диану.
Как можно соглашаться на такое?
Колючий считал точно так же. Он вернулся в библиотеку, оглядел оставшихся и спросил:
– Больше никто не желает получить чип? Никто не желает стать управляемой игрушкой роботов? Или вы думаете, что роботы все будут делать для вас? Вы для них ничего не значите, вы не имеете ценности. Вы не приоритет для них теперь, вы понимаете это? Соображаете своими бошками?
Эмма нахмурилась: Колька частенько бывал груб и невоспитан. Надо бы перехватить у него инициативу и объяснить детям популярно, почему нельзя доверять искусственному интеллекту. Но в душе почему-то разрасталась огромная усталость и нежелание разговаривать. Эмме казалось, что и так все ясно, а если кто-то не понимает, то сам виноват.
Поэтому Эмма не двинулась с места. Она изменилась. Слишком быстро изменилась за последнее время. И сейчас ей совсем не хотелось говорить, а хотелось действовать. Как можно быстрее.
Зато Дина активно поддержала Колю и принялась рассуждать, где лучше всего сделать комнаты изоляции, куда будут запирать самых хулиганистых и непослушных.
