Александр Зорич - Денис Котик и орден бледных витязей
Как и обещал Денис, через десять минут они оказались на краю поляны, в центре которой мрачным зеленым исполином возвышался Хозяин Дневного Броселианда. Затем они снова нырнули в заросли орешника и вынырнули из них уже на берегу ручья. И, конечно же, сразу выяснилось, что ни на этом берегу, ни на противоположном нет ничего даже отдаленно похожего на тропу.
Корвин несколько раз махнул мечом, выкашивая густые заросли вдоль берега. Его примеру последовали двое матросов со своими палашами. Да, на пять метров вверх по течению они, конечно, продвинулись... Но с такой скоростью можно было прорубаться до верховий дней восемь!
Тиша тем временем все никак не решался приблизиться к ручью.
– Ффууу... Волшебством так и прет! – он демонстративно закрутил свой хобот в узел (у шошарров это означает то же самое, что у людей – брезгливое зажимание носа двумя пальцами). – Еще сильнее, чем в тот раз!
– О чем это ты, магистр всех гнусных воришек? – спросил Кельвин.
Он уже совсем не злился на шошарра, но "магистр всех гнусных воришек", похоже, теперь навсегда закрепилось у бледных рыцарей в качестве единственного обращения к Тише. Надо сказать, Тиша внутренне признал справедливость подобного титула и даже не пытался обижаться.
Хитроцельсу тоже стало интересно:
– Вот-вот, что ты имеешь в виду?
– А вы разве не чувствуете? А еще волше-ебники, – насмешливо протянул шошарр. – В этом ручье какая-то совершенно необычная вода. Хотя в ней живут рыбы и раки, я не советовал бы ее пить ни людям, ни шошаррам!
– А хрулям? Хрулям советовал бы? – встрял Серьги-Златы.
– Нет, – Тиша категорически замотал головой.
– Ну а почему все-таки? – настаивал Хитроцельс. – Чем именно необычна вода в этом ручье?
Тиша прищурился. Затем наоборот – распахнул глаза так широко, как только мог. Снова прищурился.
Подошел к ручью вплотную, тщательно обнюхал воду.
– Хм... Назовите меня старой никчемной бочкой для гнилых фухтелей, но я чего-то недопонимаю... Дело в том, что когда я в прошлый раз этот ручей увидел... Только не смейтесь...
– Тому, кто будет смеяться, я лично откушу голову, – заверил его Хитроцельс, со значением поглядев на хрулей и бледных витязей. – Продолжай, дорогой хомо элефантикус.
"Никогда он не называл Тишу "дорогим"! – изумился Денис. – А ведь наш Великий, похоже, ожидает услышать от Тиши какую-то научную сенсацию! Иначе отчего бы он с ним так миндальничал?"
– Так вот, – продолжал Тиша, – тогда мне показалось, что стоит только к ручью прикоснуться – и я сразу же превращусь в стеклянную статую! Глупость какая-то, конечно... Я вот не знаю, откуда у меня такая мысль взялась – только она от меня отставать не хотела! И когда мы от Бефинды бежали, я снова о том же самом подумал!
– Ну, а сейчас? Сейчас какие мысли? – спросил Хитроцельс.
– Да в том-то все и дело, что никаких! Я почему-то больше не боюсь превратиться в стеклянную статую! Ни капельки! Чувствую, что от ручья волшебством прет, как деньгами – из банка, но у меня это больше никаких страхов не вызывает! Вода мне ни о чем не говорит!
– А раньше, значит, говорила о превращении в стеклянную статую... – задумчиво пробормотал волшебник. – Именно в стеклянную? Ты уверен?
– Ну какую-то такую... Вроде бы стеклянную... Или хрустальную... Важно, что прозрачную!
– А скажи-ка, – с этими словами Хитроцельс извлек Хрусталь-Ключ, – не кажется ли тебе, что думал ты о статуе именно из этого материала, который по науке называется "твердой водой"?
– Да, да, точно! – Тиша энергично закивал.
– А прикоснись-ка сейчас к нему, – предложил волшебник.
Стоило шошарру последовать совету Хитроцельса – и он сразу же вскрикнул, как ужаленный. Тиша отдернул руку и отскочил прочь от ручья метра на три!
– Ой! Да что же это такое?! – запричитал Тиша. – Как только я прикоснулся к Хрусталь-Ключу – сразу увидел, как вхожу в эту противную воду и превращаюсь в стеклянную статую!
– Так, – сказал Хитроцельс.
– Так, – со значением повторил он, опускаясь на колени над ручьем и срывая ближайший лопух.
– Так-та-ак... – чтобы не касаться Хрусталь-Ключа, Хитроцельс обернул его лопухом и приблизил к самой воде...
ХЛОП!
Денис протер глаза.
Нет, ему не примерещилось...
Но это же невероятно!
Этого не может быть!
"Впрочем, в Архипелаге может быть что угодно", – немного оправившись от потрясения, заключил Денис.
Да-а, Мокрец не переставал удивлять своих гостей "прельстивыми дивами"...
А случилось вот что: когда кончик Хрусталь-Ключа вошел к воду, поверхность ручья мгновенно замерзла! Точнее, не замерзла, а затвердела, превратившись в тот самый материал, из которого был сделан сам Хрусталь-Ключ!
Волшебник отнял его от поверхности ручья. Отвел в сторону...
Ничего не изменилось! Вода оставалась твердой, как лед, – будто бы дело происходило в январе где-нибудь на Крайнем Севере.
Но как только Хитроцельс вновь прикоснулся Хрусталь-Ключом к затвердевшей поверхности ручья – вода вновь с журчанием побежала дальше, к морю!
– Рассказали бы – не поверил... – пробормотал потрясенный Хитроцельс. – Впрочем, – добавил он, немного поразмыслив, – на то оно и волшебство.
Что уж говорить об остальных! Отряд, не исключая и бледных витязей, пребывал в состоянии среднем между шоком и восторгом.
Но когда стали ясны практические результаты открытия Хитроцельса, все склонились к восторгу. Ведь теперь выяснилось, что у них в руках находится могущественный магический предмет, способный не только открыть круглые врата Сада Желаний, но и превратить ручей в прекрасную, ровную дорогу, прямиком к этому Саду приводящую! И для этого достаточно просто прикоснуться к ручью Хрусталь-Ключом!
– Но почему же все-таки так происходит? – спросил Кельвин, признавший за Хитроцельсом высший магический авторитет. Тот ответил:
– Если вам что-то говорят такие слова как катализатор и детонатор – то считайте, что я уже ответил...
– Мне лично они мало о чем говорят, – встрял Тиша.
– Я бы тоже предпочел развернутое объяснение, – сказал Кельвин.
– Ну, все очень просто. В этом ручье течет неструктурированная "твердая вода". Это сам по себе факт весьма удивительный и объяснить откуда берется столько этой чудесной жидкости я вот так просто не могу. Но поверьте: это именно так. А Хрусталь-Ключ тоже сделан из "твердой воды", только структурированной. Когда Хрусталь-Ключ соприкасается с "твердой водой" в ручье, он катализирует ее скоростное превращение в кристалл. А когда соприкасается повторно – детонирует ее кристаллическую решетку и "твердая вода" снова теряет жесткую структуру, становясь обычной жидкостью.
– Я-то думала, это обычное волшебство, – шепнула Леся на ушко Денису. – А тут та-акая наука.
– Не говори. Это тебе не горшочек-самовар, – согласился тот.
Отряд смело ступил на окаменевшую поверхность ручья и быстрым шагом двинулся вперед.
Настроение у всех сразу же поднялось. Его не смогла испортить даже подступающая со всех сторон темнота.
– Кстати, господин Хитроцельс, все забываю спросить, – сказал Максим. – А что сталось с вашим Солнцем? Оно бы нам сейчас очень пригодилось!
– Да так, – уклончиво ответил волшебник, – маленькая ошибочка в семнадцатом знаке после запятой...
– Расчеты подвели? – сочувственно поинтересовался Максим.
– Что-то вроде того... Вряд ли удастся объяснить неспециалисту...
Хотя тема глубоко задевала самолюбие Хитроцельса и отвечал он крайне неохотно, Максим не отступался:
– Ну оно хоть не упало? Солнце-то?
– Эээ, нет... так, Хромосфера подгорела малость, Фотосфера засветилась... в общем, оно исправно летает себе, только света от него не больше, чем от футбольного мяча...
– Ничего, вот я выучусь в Мастеровом посаде, мы с вами вдвоем такое солнце запустим! А можно еще проще: вот попадем в Сад Желаний – и вы попросите, чтобы ваше Солнце починилось!
– Мне нравится ваш энтузиазм, молодой человек, – Хитроцельс вздохнул. – Но, боюсь, мое желание будет куда скромнее...
– И какое, если не секрет? – осведомилась Леся.
– Учитывая, какая неприятность стряслась с моим термосом, наполненным минеральной водой из горных источников Халифата Хрульского... видимо, придется мне просить возвращения в человеческий облик.
– Но вы ведь можете снова слетать на Копейкин остров! Наберете минеральной воды, сделаете себе эликсир, как он там...
– Нормализатор, – подсказал волшебник.
– Вот! И не придется желание тратить!
– Да я ведь уже немолод, – напомнил Хитроцельс. – Вся эта, знаете ли, суета...
Леся с Максимом решили не настаивать. В глубине души оба понимали, что выбор желания – дело сугубо личное. К тому же, до Четвероистока еще надо было добраться...
