Джанет Азимова - Норби и ожерелье королевы(Много ошибок)
— Так или иначе, сейчас это не важно,—решительно сказал Джефф.— Мы должны найти Олбани и спасти Фарго.
— И восстановить нормальный ход истории,— добавил Норби,— Это трудная работа, Джефф, Как ее» выполнить?
— Мы полагаемся на тебя, Норби,— с энтузиазмом сказал Марсель,— Я больше не думаю о тебе как об автомате. Мой драгоценный друг, мне совершенно ясно, что ты —
49
личность, причем столь же разумная, как и любой другой человек.
— Любой другой? — возмущенно переспросил Норби.— Я сообразительнее любого человека, даже Джеффа… правда, Джефф?
— Твои способности несомненно превосходят мои,— осторожно ответил Джефф.
— И разумеется, я настоящая личность,— продолжал Норби.— У меня особенный мозг, сконструированный роботом с другой планеты — одним из Менторов, созданных Другими. Когда мой корабль врезался в астероид, старый космолетчик Мак-Гилликадци нашел меня, и…
— Что такое «космолетчик»? — спросил Марсель.
— Это человек, который путешествует на летательном аппарате за пределами атмосферы, в пустом пространстве между планетами,— пояснил Джефф.
— К луне, как описано в книге моего соотечественника Сирано де Бержерака?
— К луне и гораздо дальше,— подтвердил Джефф.
— А Менторы — это еще более умные автоматы, даже умнее Норби?
-Да.
— И эти Менторы были созданы Другими? — Марсель покачал головой.— Кто они такие? Вы с большим почтением произносите это слово.
— Они живые существа,— ответил Джефф.— Они немного напоминают людей, но происходят от гораздо более древней расы, обитавшей в очень отдаленном мире. Однажды мы встретились с ними в далеком прошлом, еще до того, как они создали свою цивилизацию. Я надеюсь когда-нибудь снова встретиться с ними.
— Ты говоришь о чудесах,— благоговейно прошептал Марсель,— В каком поразительном мире ты, должно быть, живешь!
— Да, но я не вижу от чудес ничего хорошего,— вздохнул Джефф.—Я ужасно проголодался и хочу пить.
— Вон там с потолка капает вода,— заметил Норби.
Джефф подошел к стене и набрал полную пригоршню.
Несмотря на странный привкус, вода была свежей, а в большем он и не нуждался.
— У меня есть с собой сандвич из 1896 года,—сказал J Марсель.— Я подумал, что, может быть, тебе удастся по-;
50
есть в каком-нибудь другом времени. Извини, но он немного запачкался, пока лежал у меня в кармане.
Джефф с благодарностью взял сандвич.
— Отлично! Я чувствую еду! — Он мигом проглотил сан-двич и облизнулся.— Очень вкусно, но я не понимаю, почему то, что не было для меня реальным в 1896 году, может быть реальным сейчас. Какой-то парадокс путешествий во времени?
— Мне это совсем не нравится,— заявил Норби.— Мне не нравится, что я не могу двигаться во времени и пространстве по своему желанию. Эта копия ожерелья таскает меня туда-сюда, словно какую-то куклу. Из-за нее я чувствую себя неудачником!
— Я получил последнее доказательство, что твой удивительный маленький автомат — на самом деле вовсе не автомат,— обратился Марсель к Джеффу.— У него есть чувства. Неужели все автоматы в вашем времени похожи на него?
— Нет, Норби единственный в своем роде.
— Это потому, что у меня есть эмоциональные контуры,— с гордостью подтвердил Норби.— Я действительно единственный и неповторимый!
Но потом его голова заползла в бочонок, так что глаза едва выглядывали наружу.
— Впрочем, это ничего не меняет,— упавшим голосом закончил он,— Я неудачник.
— Ничего подобного,— возразил Джефф,— Ты стараешься изо всех сил, и ты уже многое сделал. Ты спас Марселя от казни, а меня — от исчезновения. Я уверен, рано или поздно ты найдешь Фарго и Олбани и мы разберемся в этой путанице.
— Ты. не можешь долго прожить на одном сандвиче и глотке воды,— угрюмо ответил Норби.— Ты человек и нуждаешься в пище. А если мы попытаемся найти еду в прошлом, то ты можешь случайно изменить историю.
— Мы и раньше путешествовали во времени, однако история не менялась,— возразил Джефф.— Я не думаю, что нюбая мелочь может привести к возникновению нового временного ответвления. Что бы там ни сделали Фарго или Олбани, это событие должно иметь важное значение. Готов поспорить, что чашка чая, выпитая Марселем в 1896 году, ничего не изменила.
51
— Мои добрые друзья,— серьезно произнес Марсель,— возможно, причиной всех ваших затруднений являюсь я. Я не умер, хотя должен был расстаться с жизнью на плахе. В конце концов, история могла измениться и потому, что я разделил трапезу с гостеприимным джентльменом из моего будущего. Возможно, будет лучше, если вы вернете меня в 1785 год и позволите Маленькому Пьеру исполнить свой долг.
Джефф замялся: объяснение Марселя могло оказаться верным.
— Нет, это невозможно,— наконец сказал он.— Я не хочу, чтобы тебя убили, Марсель.
Глаза Марселя наполнились слезами.
— Какой ты замечательный друг, Джефф! Я не заслу– 1 живаю знакомства с тобой!
— Кроме того, у меня есть идея,— продолжал Джефф.— 1 Слушайте. Олбани исчезла со своей копией ожерелья, прежде чем другая версия той же копии успела добраться до нее. В результате копия существует как в более раннем, так и в более позднем времени, двигаясь вместе с ходом истории. У нас есть доказательства, так как мы видели ее
в шкафу сто лет спустя. Но настоящее ожерелье исчезло слишком рано!
— Я опять запутался,— пробормотал Норби.
— Настоящее алмазное ожерелье лежало на полу в ка– J бинете Бемера. Олбани взяла его. Это означает, что ожерелье не попало к де Ламотту и не отправилось в Англию. Оно не было разобрано, а бриллианты не были проданы. Ожерелье осталось в истории целым и невредимым, и ни– 1 какого политического скандала не произошло. Возможно,
с королевой тоже ничего не случилось,— разве это не изменит историю?
— Я так ничего и не понял,— сказал Марсель,— Все эти | разговоры о революции просто не укладываются у меня в голове.
— Потом объясню,— пообещал Джефф.— Сейчас меня I так клонит ко сну, что едва держусь на ногах. Я не спал 1 с тех пор, как мы покинули Манхэттен. Норби, может | быть, ты объяснишь?
— С удовольствием,—отозвался Норби.—Я вложу в мозг Марселя сведения о французской истории, а также j проведу курс обучения стандартному земному языку. Ему ;j это понадобится, если он останется с нами.
52
— Но могу ли я остаться? Разве я не должен вернуться в свое время?
— Нет, если это приблизит твою казнь,— Джефф широко зевнул,— Либо ты останешься с нами, либо мы подыщем тебе другое, более безопасное время.
Марсель уселся рядом с Норби.
— Так как мне подарили жизнь, я не могу жаловаться на условия, налагаемые этим даром. Учи же меня, мой милый маленький автомат!
Норби тряс Джеффа за плечо:
— Проснись! Кто-то входит в пещеру!
Джефф сразу же очнулся.
— Мы можем где-нибудь спрятаться… если туда никто не заглянет.
— Может быть, нам лучше исчезнуть отсюда? — прошептал Марсель. Теперь, благодаря стараниям Норби, он сносно говорил на земном языке.
— Мы не можем,— ответил робот.— Ожерелье удерживает нас здесь.
Троица спряталась за большим валуном. Мигающий огонек в темноте приближался, и вскоре в пещеру вошли двое молодых людей. Мужчина носил тунику немного выше колен, на ногах были крепкие сандалии. Длинный кинжал висел в кожаных ножнах на его поясе. Он установил факел, который нес в руках, между двумя камнями, чтобы освободить руки.
Девушка была одета в платье из тонкой кожи, украшенное узорами. Она расстелила на полу пещеры темное шерстяное покрывало и улыбнулась молодому человеку. Протянув к нему руки, она заговорила приятным, мелодичным голосом. Слова казались Джеффу немного знакомыми, но смысл ускользал от него.
— Латынь,— прошептал Марсель ему на ухо,— Это римляне. Сейчас здесь находится Галльская провинция, которая позже стала Францией. Девушка говорит, что очень рада найти такое укромное местечко, где их никто не потревожит.
Джефф кивнул и приложил палец к губам. Тем временем юноша поцеловал девушку и провел ладонью по ее длинным рыжеватым волосам. Потом он всмотрелся в
54
тени, колышущиеся в полумраке, и издал удивленный возглас, указав на стену. Девушка вздрогнула, но потом ахнула от восхищения и прижала руки к груди.
Они принялись разглядывать рисунки. Забыв о поцелуях, юноша взял свой факел и пошел вдоль стены. Потом молодые люди обнаружили бизона. Девушка сняла ожерелье с бюста животного, сдув с него пыль. Молодой человек вытащил из своего пояса кожаный шнурок и пропустил его через металлические кольца в задней части ожерелья, откуда свисали две длинные кисти. Он со смехом повесил ожерелье, на шею девушке; они обнялись и о чем-то зашептались друг с другом.
Губы Джеффа сжались в тонкую линию. Он подумал, что если бы вместо скользких лент у них в Манхэттене был нормальный кожаный шнурок, то ничего бы вообще не случилось.
