Александр Пересвет - Затерянные в истории
А Гуся по пути рассказывал:
— В принципе, если внимательно смотреть под ноги и не хвататься руками за что попало, то даже в самых сырых лесах можно избежать встреч со змеями… Это мне отец говорил. А я потом ещё читал, что полезно длинной палкой обшаривать всё вокруг себя — змея сама обычно на опасность не лезет и предпочтёт уползти. Увидел змею — обойди или дождись, пока уползет. Она первая на человека обычно не нападает. А ты, Антоха, поторопился, рванул, как за мороженым…
Они остановились, отдохнули. Саша тем временем продолжал:
— А если уж не повезло — тогда надо делать то, что мы делали. Только наоборот. Сначала провести надрез — тогда значительная часть яда уйдёт вместе с кровью. Затем отсосать остатки яда. Замедлить движение крови, чтобы она не переносила отраву по организму. То есть жгут наложить, как минимум. Но жгут можно держать не больше двух часов, а то нога отсохнет… А главное — отправить пострадавшего в больницу, где ему сделают сыворотку…
Антон неожиданно хрюкнул:
— Да-да, отправьте меня в больницу. Позвони в "Скорую"…
— Помалкивай, — беззлобно оборвал его приятель. — Там, между прочим, написано, что рану надо ещё прижечь…
— Ой, — ответил Антон, и непонятно было: то ли ему стало больно, то ли он испугался предложенной процедуры.
Они двинулись снова.
Вообще-то, с болтовнёй идти было легче.
— Но я вас могу порадовать, — после недолгой паузы загадочно проговорил Сашка. — Дело в том, что не все укусы даже ядовитых змей ядовиты!
— Это как? — опешила Алина.
— А так, что я читал, — ответил Гуся, — что, во-первых, 30 процентов укусов составляют "сухие", когда яд вообще не впрыскивается. Во-вторых, оказывается, что у многих ядовитых змей всего несколько процентов укусов оказываются смертельными. А в-третьих, может, здешние змеи ещё не успели стать ядовитыми. Или Антоха попал на неядовитую. Или даже вовсе на ящерицу, которая ещё только будет змеёй… через миллионы лет.
— То есть можно не прижигать? — с надеждой спросил Антон.
— Прижигать нужно, — сурово ответил Сашка. — Это всё — "если", а точно мы ничего не знаем. Так что если разведем костер, то прижгу — мало не покажется.
Лес, наконец, кончился. Опушка не очень напоминала знакомую, родную — кустов не было, подлеска — тоже, строй деревьев просто брал и обрывался. Словно строй солдат. А за ними лежала снова равнина! Опасная, враждебная, наполненная неизвестными врагами.
Антон поднял руку. Все посмотрели туда, куда она указывала. Там, в голубом небе над скалами побережья крутились в воздухе непонятные создания. Слишком большие для птиц и слишком похожие на летучих мышей — только гигантских. С их стороны ветерок изредка доносил всплеск гвалта.
Все трое промолчали. Говорить было нечего.
До берега — точнее, до верхушек скал, которые, собственно, этим берегом и были, — надо было пройти метров двести. Недалеко, если считать расстояние от подъезда до рощи, куда Антон ездил кататься на велосипеде, и где у них всегда проходили праздники города. Но и — почти бесконечное расстояние, которое надо пропрыгать на одной ноге. И где на каждом метре тебя ждала неизвестная опасность в траве, угроза с воздуха и в любое время способный появиться за спиной какой-нибудь зверь с пастью, где они поместятся все втроём…
Словно для иллюстрации этой мысли, перед детьми промчалась стайка небольших ящеров, похожих на страусов — может, страусы от них и произошли?
Но выбора, впрочем, не было. Так или иначе, а надо было пробираться к берегу моря.
После краткого "военного совета" решили передвигаться рывками: метров по двадцать бегом, затем падать в траву, так, чтобы их было не видно со стороны. Потом — снова перебежка. В общем, как на войне.
Первый отрезок дался нетрудно. Да и лес, который уже казался спасительным, был ещё рядом.
Дальше пошло тяжелее. Антон быстро бежать не мог, он и так старался делать прыжки длиннее. Где-то на пятом-шестом отрезке все трое выбились из сил. Дальше… Дальше было отчаяние…
ГЛАВА 3
…Кусты были слабой защитой, но — хоть какой-то. Алина совершенно честно не помнила, сколько они сделали рывков, и как они в конце концов добрались до этих кустиков, опушавших крутой берег. Перед глазами, как клочья тумана, плавали обрывочные картинки. Как они лежат, задыхаясь на земле… Как Антон пытается самостоятельно хромать вперёд… Как они падают втроём, споткнувшись на спрятавшемся бугорке… Как сухая трава вгрызается в ступни… Как они, наконец, буквально на карачках доползают последние 15–20 метров до этих кустов…
Но хуже всего было открытие, сделанное ими, когда они пришли в себя.
Берега как такового не было! Скалы, до которых они с такими мучениями добрались, обрывом спускались к морю! Не было видно никакого спуска. Даже если бы Антон был здоров, и они захотели бы просто слезть вниз по камням.
Алине это напомнило Крым, Фиолент, где прошлым летом они отдыхали с родителями. Там тоже была проблема — как спуститься к морю. Но там была тропка. Узенькая, крутая, местами скользкая, такая, что они предпочитали брать всё необходимое с собой на пляж, нежели лишний раз спускаться-подниматься… — но была! А тут…
Саша вызвался найти спуск. Не может быть, чтобы ничего не было, оптимистично объявил он. Никогда так не было, чтобы никак не было, привёл он недавно вычитанную поговорку, — всегда так было, что как-нибудь да было!
Вот только он старался не показать, что сам никакого оптимизма не ощущает. Как не ощущал никакой уверенности, когда впервые в жизни резал живое тело — да ещё собственного друга! И как ему страшно было при виде той крови, которую он сам вызвал. Но… поделиться своими страхами ему было не с кем. Алинка была хоть и хорошей, но девчонкой. Перед ней нельзя было показать неуверенности. И не потому только, что она ему нравилась. Но и потому, что… А кому тогда быть уверенным? У неё и так глаза и нос на мокром месте, хоть и ведёт она себя до изумления мужественно, а тут может совсем расклеиться. А если так, что поневоле расклеишься и сам…
А об Антохе и речи нет, вон лежит весь бледный, чуть ли не зелёный. Тоже переживает за то, что с ним случилось. Так что и перед ним нельзя своих слабостей показывать. Оно как бы и вообще нельзя, — а уж теперь в особенности…
Словом, страшно было всем — Алине, поскольку она оставалась с раненым посреди наполненного ящерами и жгучими насекомыми мира; Антону, поскольку он был беспомощен и в случае опасности не смог бы ни защитить, ни защититься; да и Сашке, которому предстояло уходить в неизвестность.
…Он вернулся через полчаса.
— Кто не рискует, тот не падает в пропасть, — доложил он радостно. — Потому что спуск крутой и тяжелый. Но зато, как я понял, на берегу мы будем пока в безопасности — туда никакой тираннозавр не спустится. Пошли!
Как спускались — это Алинка предпочла бы забыть.
Началось всё с того, что у самого края обрыва Антон протянул руку вперёд и вниз, указывая на море. Под скалой, недалеко от берега, бурлила вода. Время от времени из неё поднималась длинная шея, увенчанная маленькой головой, — и снова погружалась. Сквозь толщу необычайно прозрачной воды видно было, как под её поверхностью резвились громадные существа. Форма их казалась знакомой…
— Ну да, — проговорил Саша. — Это плезиозавры. Как Лох-Несское чудовище. Пошли!
— А… — начала было Алина.
— Если купаться не полезешь, то они не опасны, — солидно сказал Гуся. — Они на берег не полезут, у них вместо ног ласты. К тому же там камни у берега…
В общем, аргумент был сомнительный, подумал Антон. У моржей вон тоже — ласты, однако запросто они по берегу лазают. Но промолчал. Выхода-то, как уже понятно, всё равно другого нет…
При спуске вниз они несколько раз едва не упали. В двух местах Антону пришлось просто ползти — ни втроём, ни вдвоём на узкой "полочке" было не поместиться, так что оставалось только опуститься на колени и так, на карачках, переползать опасное место. Впрочем, Алина и с вполне здоровыми ногами сделала точно так же.
Под конец Саша просто подхватил Антона на свои плечи и тащил друга на себе…
Но рано или поздно всё кончается. Закончился и этот безумный спуск. Ребята оказались на пляже — песчаном и настолько настоящем, что Алине показалось, будто она действительно на Фиоленте. Правда, в отличие от Крыма, здешний пляж от моря действительно отделяли небольшие скалы — или большие камни, — так что им пришлось ещё повозиться, подтаскивая Антона к воде. Но зато это давало дополнительную безопасность: мало ли какие крокодилы могли выползать здесь на берег…
Наконец, рана Антона была промыта — как он шипел, когда солёная вода попадала в надрез! — перевязана ещё одной лентой, оторванной от его же рубашки. Алина на будущее простирнула — то есть что значит, простирнула — прополоскала! — прежний "бинт", покрытый грязью и кровью.
