Дмитрий Емец - Галактический зверинец
– Но почему он треугольный? Разве у людей бывают такие зубы?
– А вот это как раз и предстоит выяснить Супу, – ответила Липучка и сунула находку в свой карман.
Она важно надвинула шляпу на лоб и вышла из шатра.
– Пойдем посмотрим тех зверей, которых еще не украли! – предложила она.
После исчезновения носорога, страуса, льва и морской черепахи животных, составлявших гордость гастролирующего зоопарка, осталось не так уж много. В одном из шатров грустно сидела в клетке и ела апельсин самка шимпанзе, а рядом раскачивался на автомобильном колесе ее детеныш.
– Ух ты, посмотри, какие они смешные! – воскликнула Лена, которой обезьяны сразу понравились.
Разглядывая шимпанзе, она подошла слишком близко к клетке, и малыш, просунув между прутьями длинную лапу, сорвал с нее шляпу.
– А ну, отдай! Отдай немедленно! – закричала девочка, но обезьянка замотала головой и стала радостно вертеть шляпу, а потом вообще надела ее на себя и сделала вид, что не видит и не слышит возмущенных криков Липучки.
– Ладно, можешь оставить ее себе, если она тебе так нравится. Я себе еще найду! – великодушно решила наконец Лена и, развернувшись, вышла из шатра.
Видя, что посетительница уже уходит, обезьянка сняла шляпу и виновато протянула ее вслед уходящей девочке. Очевидно, малыш не ожидал, что она так скоро умчится, он хотел просто немножко поддразнить ее. Детенышу было ужасно скучно целый день сидеть в тесноватой клетке, где единственной игрушкой у него было колесо.
Липучка повернулась и помахала обезьянке, показывая, что дарит ей шляпу. Малыш, сообразив, что такая ценность теперь стала его собственностью, снова надел ее на макушку, явно не собираясь с ней расставаться.
– А теперь давай навестим жирафа! – предложил Юра.
Жираф, очевидно из-за своей длинной шеи, находился не в клетке, а для него был устроен специальный, крытый брезентом загон в центре пустыря.
– В каком слове больше всего «е»? – спросил брат у Лены, глядя на жирафа.
– И в каком?
– В слове «длинношеее», – гордо ответил Юра.
Липучка озабоченно задумалась.
– Я знаю слово, в котором еще больше «е», – заявила она. – Это когда овца блеет: «Бе-е-е-е-е...»
Упрямица могла бы блеять до бесконечности, увеличивая количество «е», но брат схватил ее за руку. Дело в том, что он услышал приглушенный разговор. До этого Юра считал, что у загона с жирафом они одни, теперь же оказалось, что рядом еще кто-то есть.
Голоса доносились из-за небольшого сарайчика с инструментами и кормом для животных, который стоял почти вплотную к ограде вольера. Разговаривали двое: один голос принадлежал девчонке, второй же был басовитый и глухой, явно мужской.
– Хороший экземпляр. Вам нравится, хозяйка? – поинтересовался бас.
– Как называется эта многометровая штука? Ты посмотрел в каталоге? Жираф? Хм... Я хочу иметь его в своей коллекции, – ответил звонкий голос.
– Так, значит, сегодня ночью?
– Хорошо, Гробус. Сегодня ночью мы стащим этого жирафа. А он поместится на подъемник?
– Ручаюсь, что поместится, или нам придется укорачивать ему шею бензопилой... – расхохотался мужчина.
– И думать забудь, дурак! Жираф нужен мне целый и невредимый. Используем уменьшитель. Ладно, пойдем, Гроб, надоело здесь торчать... – фыркнула его собеседница, и голоса стали удаляться.
– Это они крадут животных! – прошептала Липучка.
– Я понял, – кивнул Юра.
– Ты приготовил видеокристалл?
– Да...
Ребята, все это время прятавшиеся за сарайчиком, теперь решили осторожно выглянуть, чтобы сфотографировать лица похитителей на видеокристалл. Но сделать это было невозможно, так как злоумышленники отошли уже довольно далеко и были видны лишь их удалявшиеся спины. Ребята только заметили, что один из похитителей огромного роста мужчина в темном глухом плаще с капюшоном, наглухо скрывавшим его лицо, а второй – темноволосая девчонка с короткой косичкой, лет пятнадцати, которую мужчина называл хозяйкой.
Едва Юра успел поднять ромашку с фотокристаллом, как похитители животных скрылись за сараем. Ребята помчались за ними, но те уже исчезли, как сквозь землю провалились.
– Они сбежали! – топнула ногой Липучка. – Сбежали от меня, лучшей сыщицы!
– Зато теперь мы кое-что знаем об их планах. Сегодня ночью они попытаются украсть жирафа, – сказал Юра. – Поехали, нужно предупредить Супа.
– Думаешь, ночью нам снова придется сюда возвращаться? – поинтересовалась сестра.
– Скорей всего придется, – кивнул мальчик. – Надеюсь, я сумел записать их голоса на пленку. С изображением похуже – вряд ли видеокристалл сумел так быстро сфокусироваться.
И они поспешно покинули зоопарк. Удивительные приключения ждали их еще впереди.
ЛОВУШКА НА ПОХИТИТЕЛЕЙ
28 июня, 18.30 – 29 июня, 2.07
Когда ребята появились дома, мама сразу бросилась к ним и стала их обнимать, оглядывая с ног до головы.
– Уф! Как я переволновалась! – воскликнула она с облегчением. – Вы целы и невредимы? Вас не похитили?
– Ты чего, мам, перегрелась на солнце? – забеспокоился Юра. – Может быть, тебе поставить холодный компресс на лоб?
Мама засмеялась и, отпустив детей, села на стул.
– Я знаю, это нелепо, но вы меня поймете. Как только вы уехали, пришла Зинаида Михайловна и стала пугать меня, рассказывая о похищении детей. «Ну, говорит, мать, отпустила ты их на свою голову. Теперь уж не увидишь своих чад никогда! В городе-то орудуют одни маньяки и насильники. Только детей увидят – так чпок топориком! – бедняжки отдают богу душу». Три часа пугала, а потом выпросила крышек для банок и ушла. Вы же знаете, как она умеет наводить страх. Просто до дрожи пробирает. И понимаешь, что врет, а все равно волнуешься.
– Опять эта Гундюша! – рассердилась Липучка. – Ну, я ей как-нибудь покажу!
– Не называй ее Гундюшей! Зинаида Михайловна – пожилой человек. Возможно, и припугнет иногда, так ведь из лучших побуждений.
– Ее весь поселок так дразнит. Гундюша она и есть Гундюша! – упрямилась Лена.
Зинаида Михайловна была злой и болтливой старухой с соседней дачи. Весь день она ходила по поселку, опираясь на палку, и пользовалась любым поводом, чтобы напугать дачников и испортить им настроение. Стоило, например, кому-нибудь упомянуть, что он уколол палец гвоздем, как Гундюша делала соболезнующее лицо, морщилась и говорила: «Гвоздь-то ржавый был? Ну, почитай, милок, ты уж на том свете! Про заражение крови слыхал? Вон у меня сестра Алла гвоздем укололась, так уж три года на кладбище...»
– Но у меня же палец совсем не болит! Я его сразу йодом смазал и забинтовал, – пытался успокоиться собеседник.
– Ну так что ж, что йодом... У меня сестра вон тоже йодом мазала, даже к доктору ездила. Переливание крови ей делали, да разве помогло? Ну да ты, милок, не расстраивайся, авось и выживешь... Чего ж ты побледнел весь? Я-то к тебе зашла сахару занять.
Гундюша одалживала у огорченного человека сахар и довольная, что испортила ему настроение на весь день, удовлетворенно шла к следующей соседке. Та в разговоре случайно упомянула, что муж должен был два часа назад приехать на машине из города, а его все нет и нет.
Едва услышав об этом, Михайловна всплескивала руками и начинала пугать:
– Ну, милая, крепись! Всякое может случиться. Про аварии слыхала? Вчера вон на нашей дороге две машины столкнулись, так три человека погибли. Такие вот дела, матушка. Ну да ты, милая, не печалься. Не все ж погибают. Может, твой и выживет, только калекой останется. У моей сестры Аллы муж обеих ног в аварии лишился... Так и твой небось теперь тоже лежит на дороге и стонет, а помочь-то ему и некому. Ну, чего-то я заболталась и забыла, зачем заходила... Программки-то телевидения у тебя не найдется посмотреть? Что ты руками машешь? Насовсем даришь! Вот спасибо!
Испортив настроение этой соседке, Михайловна с программой телевидения и сахаром шла к третьему дому. Но в этот день в третьем доме все было хорошо: и муж вернулся вовремя, и дети на месте, и палец не порезан – но и здесь Гундюша всегда знала, что сказать.
– Дверь-то на ночь хорошо закрываете? – интересовалась она. – А хотя разве это поможет? Залезут к вам ночью с ножичком, обворуют, а потом керосинчиком плеснут, подожгут и уйдут. Так сонные и сгорите... Ну да ладно, я-то к вам чего зашла? Хочу спросить: картошку-то вы уже окучивали?
Говорила старуха всегда ласково, сочувственно, заглядывала собеседнику в глаза, любила потрогать его за руку и поохать вместе с ним. Пугала она всегда медленно, осторожно, упоминая все подробности трагедий и описание всевозможных болезней, создавая такие страшные картины бедствий, что невозможно было ей не поверить, потому что они всегда подтверждались примерами и фактами из ее жизни, а также многочисленной родни и знакомых.
Непременной участницей ее историй была сестра Алла – чего с ней только не происходило! Она и в огне горела, и в реке тонула, ее и грабили, и в аварии она попадала, и травилась ядовитыми грибами и уксусом, сотни раз ее оперировали, многократно она умирала от самых разных болезней, начиная от заражения крови и заканчивая укусом бешеной собаки.
