Эдит Несбит - Пятеро детей и Оно
– Слушайте, – первым опомнился Сирил. – Полюбовались, и хватит. Если мы собираемся извлечь из этого хоть какую-то пользу, надо срочно идти за покупками. Не забывайте: к закату от наших сокровищ ничего не останется. Эх, жалко не догадались у Саммиада спросить, какие вещи не превращаются в камень. Но я придумал, что мы сейчас с вами сделаем. В деревне есть пони с пролеткой…
– Ты что, купить их собрался? – перебила его Джейн.
– Нет, глупыш, просто нанять, – объяснил он. – Доедем в пролетке до Рочестера, там и накупим кучу всего. Давайте-ка каждый из вас возьмет столько монет, сколько сможет нести, – и в путь. Только больше не тратьте время на разговоры. Поболтать можем и по дороге. – И с этими словами он принялся сосредоточенно набивать карманы золотом. – Вот вы все надо мной смеялись, когда я уговорил папу, чтобы мне сшили бриджи с девятью карманами, – не отрываясь от дела, проговорил он. – Зато теперь можете убедиться, насколько я был дальновиден.
И они убедились в тот самый момент, когда Сирил, набив монетами все девять брючных карманов, и котомку, которую соорудил из носового платка, и все пространство между рубашкой и собственным телом, попробовал встать, но его тут же так сильно качнуло, что он вынужден был немедленно вновь опуститься на землю.
– Сбрось, капитан, часть груза на сушу, иначе потопишь корабль, – посоветовал Роберт. – Вот именно это и происходит, когда в брюках чересчур много карманов.
И Сирилу волей-неволей пришлось внять совету младшего брата, после чего он смог, наконец, распрямиться, и все четверо устремились к деревне. Путь до нее от карьера занимал не более мили, но дорога была очень пыльная, солнце палило все жарче, а золото в их карманах делалось с каждым шагом все тяжелее и тяжелее.
Первой не выдержала Джейн:
– У нас с вами с собой сейчас тысячи фунтов. Не представляю, как мы их все сможем потратить. Поэтому лично я оставлю сейчас хоть часть вот в этом дупле, – указала она на старый кряжистый граб. – А в деревне мы первым делом купим печенье, потому что время обеда давно прошло. Какие же они кругленькие и красивые, – пряча в дупле две горсти монет, причмокнула языком она. – Вот если бы они были пряниками, вам бы не захотелось их съесть?
– Только они не пряники, и мы есть их не собираемся, – осадил ее Сирил. – Пошли.
И они тяжело и устало продолжили путь. И еще несколько дупел деревьев, которые крайне кстати встречались им по дороге, обогатились кладами. Но все равно, когда дети достигли деревни, у них в карманах лежало еще с двенадцать сотен гиней, хотя, поглядев на них, вряд ли кто-нибудь мог заподозрить, что они обладают средствами более чем в полкроны.
Над крышами деревенских домов висело в дрожащем от жары мареве облако голубовато-прозрачного древесного дыма. Усталые дети тяжело опустились на первую же скамейку, которую увидали. А находилась она у входа в харчевню «Синий ветер».
Обсудив ситуацию, они решили, что внутрь пойдет Сирил.
– Потому что, – сказала Антея, – мужчинам, в отличие от детей, позволено заходить в питейные заведения, а Сирил из нас самый старший и, значит, ближе всего к мужчине.
И он пошел, а остальные остались его дожидаться на раскаленной от солнца скамейке.
– Ой, шляпа моя дорогая, до чего жарко, – тяжело пропыхтел Роберт. – Собаки в подобных случаях языки наружу высовывают, и им вроде становится легче. Давайте мы тоже попробуем.
– Можно, – ответила Джейн.
Они разом высунули языки с такой силой, что закололо в горле, но им от этого лишь сильней захотелось пить, а вид их стал вызывать весьма сильное раздражение у прохожих, и они их убрали обратно. И произошло это именно в тот момент, когда Сирил принес имбирный лимонад.
– Пришлось мне расплачиваться собственными деньгами, на которые я собирался приобрести кроликов, – с досадой сообщил он. – Они там, видите ли, не захотели разменивать золото, а бармен, стоило мне из кармана вытащить горсть монет, вообще заявил, что это у меня просто фишки. Зато я взял из стеклянных банок, которые там стоят на прилавке, немного бисквитов и печенья с тмином.
Бисквиты оказались хоть и мягкие, но недостаточно сочные, а печенье, наоборот, было хоть хрустким, но каким-то чересчур мягким, но все недостатки этих продуктов с лихвой компенсировал великолепный имбирный лимонад.
– Ну, так как я следующая из вас по старшинству, настала очередь мне попытаться что-нибудь приобрести на наше золото, – объявила утолившая жажду и голод Антея. – Где, ты сказал, здесь держат пони с пролеткой? – повернулась к Сирилу она.
– В «Чекерсе», – последовал его краткий ответ.
Антея проникла туда с тыла, ибо все они знали, что девочкам не полагается заходить на постоялые дворы, и возвратилась к сестре и братьям вполне довольной и гордой собой.
– Он с меня взял одну золотую монету за то, чтобы отвезти нас в Рочестер, там подождать, пока мы все купим, а потом отвезти обратно, и говорит, что скоро будет готов. По-моему, я хорошо справилась.
– Считаешь себя очень умной? – уныло проговорил Сирил. – Но как же тебе удалось?
– Ну, я, конечно же, не была такой умной, чтобы додуматься вытащить горсть золотых, которые там сочтут игральными фишками, – ехидно проговорила она. – Мне просто сначала попался там молодой человек, который что-то делал с лошадиной ногой при помощи воды и губки. Я показала ему монетку и спрашиваю: «Вы знаете, что это?» Он ответил, что нет, и кликнул отца. А старик посмотрел и сказал, что это старинная гинея, и коли уж я умудрилась ее где-то выкопать, то теперь вольна распоряжаться ей как угодно. Ну и тогда я ему эту гинею и предложила в уплату, если он отвезет нас в Рочестер. И он согласился.
Проехаться с ветерком в щегольской пролетке по живописным загородным дорогам было для всех четверых детей совершенно новым и к тому же приятным ощущением (что отнюдь не всегда сопутствует новым ощущениям), не говоря уж о том удовольствии, которое каждый из них испытывал, лелея по пути планы покупок в Рочестере. Они их лелеяли молча и про себя, считая, что старому хозяину постоялого двора совершенно незачем слышать, как они рассуждают, словно богачи.
Они попросили его остановиться возле моста.
– Вот если бы вы собрались покупать лошадей с экипажем, то к кому бы здесь обратились? – полюбопытствовал Сирил, словно бы просто для поддержания разговора.
– К Билли Пизмаршу из «Головы Сарацина», – без малейшего колебания отозвался старик. – Не люблю ничего советовать по поводу лошадей и сам советам ничьим не следую, когда их покупаю, но ежели ваш папаша задумался о покупке, в Рочестере не сыскать человека честнее и обходительнее, чем Билли.
– Спасибо, – поблагодарил Роберт. – Значит, в «Голове Сарацина».
Выйдя из экипажа, дети почти моментально стали свидетелями того, как один из незыблемых законов природы вдруг перевернулся с ног на голову, да так и остался стоять на ней подобно заправскому акробату.
Любой взрослый вам непременно скажет: деньги трудно добыть, но очень легко потратить. С золотом песчаного эльфа все обстояло ровно наоборот. Детям их оказалось очень легко получить, а вот потратить не только трудно, но практически невозможно. Рочестерские торговцы при виде новеньких гиней скукоживались и с кислыми минами объявляли, что на это «нарытое золото» отпускать им товар не станут. Началось все с Антеи, имевшей несчастье сесть на собственную шляпку. Впрочем, это ее не особенно расстроило. Она просто решила, что купит новую. И увидела почти тут же такую, как ей хотелось, – с розовыми розами и голубыми павлинчиками. Шляпка заманчиво красовалась в витрине магазина, а под ней была надпись: «Модель из Парижа. Цена 3 гинеи».
– Очень удачно, – сказала Антея, – что они указали цену в гинеях. Соверенов-то у нас нет.
Но когда она протянула свои три гинеи рукой, которая к этому времени стала довольно грязной, и это, в общем, не особенно удивительно после рытья без перчаток песка в карьере, молодая дама в черном шелковом платье сперва с подозрением уставилась на золотые монеты, а потом пошла пошептаться с некрасивой дамой постарше, но тоже в черном шелку, после чего возвратила Антее деньги, сказав, что они «несовременные».
– Но все равно это очень хорошие деньги. И они мои, – возразила Антея.
– Посмею заметить, что это не те деньги, которые сейчас в моде, – с чопорным видом произнесла дама в черном. – И мы их принять не можем.
– По-моему, они считают, что мы их украли, – вернувшись на улицу к остальным, поделилась своими соображениями Антея. – Но они бы, наверное, так никогда не подумали, если бы я к ним пришла в перчатках. Причина в моих слишком грязных руках.
И они отправились всей компанией в скромный маленький магазинчик, где девочки подобрали себе по паре хлопковых перчаток ценой шесть пенсов три фартинга и кошелек из зеленой искусственной кожи под крокодила. Продавщица, взглянув сквозь очки на гинею, заявила, что у нее нет сдачи. Сирилу снова пришлось потратить еще часть личных сбережений, которые он копил на приобретение кроликов.
