Кир Булычев - Приключения Алисы. Том 6. Конец Атлантиды
— А как ты объяснишь, что он разговаривал с нами по-русски?
— Зачем объяснять? — нашелся Пашка. — Скажи, на каком языке разговаривали между собой атланты?
— Не знаю, — растерялась Алиса.
— А я вот читал в старом журнале, что русский язык в античном мире был очень распространен. Кто были этруски?
— Они жили в Италии еще до римлян.
— Вот именно. Этруски — это таинственный народ, язык которого до конца так и не удалось разгадать, даже с помощью самых современных компьютеров. Но кое-что известно. Этруски приплыли в Италию из-за моря в древние времена и построили там много городов, даже Рим. Но потом римляне их победили. И этруски куда-то делись. Один очень образованный человек, кандидат химических наук, еще сто лет назад написал статью, что этруски — это предки русских. Слышишь: эт-руски! И говорили они по-русски. Разве исключено, что они спаслись из Атлантиды, когда она утонула? И тогда все становится на свои места: атланты — это этруски, этруски — это русские, и мы с тобой по-своему атланты.
— Трудно поверить, — сказала Алиса.
— К сожалению, даже сто лет назад тому открывателю никто не поверил. И знаешь почему?
— Почему?
— Из зависти. Каждому хочется сделать великое открытие. А если не удалось, он начинает завидовать тому, кто сделал.
— Мне трудно с тобой согласиться, Пашка, — сказала Алиса. — Даже если это атланты да к тому же этруски, неужели они столько тысяч лет говорят на современном русском языке? А мне даже стихи Ломоносова трудно читать — так язык изменился.
— Ничего удивительного, — упорствовал Пашка. — Они следили за событиями. Выныривали и подслушивали.
Алиса поняла, что Пашку не переспоришь. Она отстегнула шлем и положила его на круглый табурет. Сиденье табурета было выточено из черного дерева, а ножки — из розового коралла.
Пашка с увлечением разбирал старые монеты. Но Алисе было тревожно. Зачем надо было их запирать? Куда исчез этот старик? Странный атлант — говорит по-русски, живет под водой, дрессирует морского змея… Алиса стояла возле стола с трофеями и разглядывала вещи, надеясь отыскать какой-нибудь ключик к этой тайне. И вдруг она увидела бутылку. Пузатую зеленую бутылку.
— Пашка! — сказала она. — Что ты на это скажешь? — Она подняла бутылку и показала ему.
— Точно! — воскликнул Пашка. — Как бы сказал Шерлок Холмс: это последняя точка в цепочке тайн. Преступник найден! Этот старик вызывал нас на помощь! Это он кинул бутылку с запиской. Все ясно!
— Ничего не ясно, — сказала Алиса. — Если кинул, почему не обрадовался, когда мы пришли?
— А что, если кинул не он? — Глаза Пашки загорелись. — А что, если здесь есть тюрьма? И он держит в ней тех, кто потонул после кораблекрушения? Алиса, слушай, когда он придет, о записке ни слова! Мы объединимся с его жертвами и поднимем восстание.
Алиса только вздохнула. Пашка — хороший человек, умеет так увлечься собственной идеей, что начинает верить: это не глупая идея, а единственная и окончательная правда.
Она почувствовала, что устала. Ведь с раннего утра на ногах, подумать только, сколько всего вместилось в этот день — от находки бутылки до подводного плена. А день еще только перевалил за половину.
Пашка закончил изучение монет и занялся детективной работой. Алиса сидела устало на скамейке и смотрела, как он тщательно простукивает стены и пол.
— Камень, — говорил он деловито и делал шаг дальше. — Камень, — повторял он.
Алисе было холодно. И душно. Такое неприятное сочетание — извечный каменный холод и духота. Снять скафандр? Станет еще холоднее. «Глупая, — сказала она сама себе, — ведь в скафандре должно быть отопление!» Алиса отыскала кнопку обогрева.
— Перегородка! — торжественно объявил Пашка. — Я же говорил!
В той стороне комнаты, где он выстукивал стену, было полутемно. Поэтому Алиса и не заметила небольшую дверь, покрашенную под камень.
Внезапно дверь медленно отворилась.
Пашка от неожиданности отпрыгнул.
В дверях стояла странная фигура. Это была очень толстая, невысокого роста женщина с длинными, до пояса, черными спутанными волосами.
На голове у нее сверкал золотой обруч, в который спереди был вставлен большой красный камень. Женщина была одета в зеленое, до земли, платье, расшитое золотыми рыбками и змеями. На груди в несколько рядов висели ожерелья из драгоценных камней и маленьких раковин.
Алиса не сразу разглядела ее лицо, потому что оно было скрыто волосами. На нее в упор глядели маленькие черные пронзительные глаза, близко посаженные к крючковатому острому носу. Губы были тонкие, голубые.
— Это вас Гермес поймал? — спросила женщина пронзительным голосом.
«Ага, — подумала Алиса, — значит, старик здесь не один. Атлантида населена. И все знают русский язык».
— Здравствуйте, — сказал Пашка. — Скажите, почему нас заперли?
— Потому что к нам нельзя! Это нарушение закона.
— Нам ваши законы неизвестны, — сказал Пашка. — А по нашим — людей запирать нельзя.
— А разве мы вас звали?
— Звали, — сказал Пашка.
— Я не звала. Значит, никто не звал.
— А кто вы такая, что за всех отвечаете?
— Я — наследница Афродита. Скоро Госпожа Гера умрет, и я буду править Атлантидой. Я вам нравлюсь?
— Не очень, — честно признался Пашка.
— Тогда вас придется казнить. Я здесь единственный ребенок. Больше нам детей не нужно. Тем более таких грубых.
— Я с вами не согласна, — сказала Алиса. — Я думаю, что нас лучше отпустить, и вы останетесь одна.
Наследница Афродита задумалась. Она грызла ноготь и сопела.
Наконец она додумалась.
— Нет, — сказала она. — Если вы обещаете, что не будете драться со мной за трон, я вас оставлю здесь. Мне совсем не с кем играть. А у меня есть тысячи кукол. Мне папа дарит.
— Я не играю в куклы, — сказала Алиса.
— Значит, ты хочешь отнять мой трон?
И тут наследница уселась на пол и начала громко рыдать.
В дверь вбежал лысый толстяк в красной тоге. В руке у него был кинжал с хищно загнутым лезвием.
— Убийцы! — закричал он. — Не смейте обижать ребенка!
Он погрозил Пашке кинжалом, но тут же забыл о нем, кинулся к наследнице, присел рядом с ней на каменную скамью и принялся ее утешать.
Алиса не поняла, что он говорит, но по тому, как лысый толстяк гладил длинные спутанные волосы наследницы, было ясно, что он ее очень любит и расстраивается из-за ее несчастий.
Афродита, всхлипывая, опустила голову на грудь толстяку.
Пашка с Алисой молча смотрели на эту сцену, не решаясь что-нибудь сказать.
Через несколько минут наследница стала всхлипывать все тише и тише, а потом вдруг захрапела. Да так громко, что Пашка не выдержал и прыснул от смеха.
Толстяк зашипел на него как змея. Пашка осекся. Толстяк поднатужился, подхватил наследницу под коленки, обнял другой рукой за плечи, поднял и, покачиваясь от натуги, унес из комнаты.
— Пашка, — сказала Алиса уверенно, — мне тут не нравится.
— А мне, — ответил упрямо Пашка, — даже очень нравится. Таких приключений у меня давно не было.
— Боюсь, — сказала Алиса, — что они только начинаются.
В этот момент большая дверь медленно отворилась, и вошел старик, который взял их в плен.
— Скучали? — спросил он.
Старик говорил ровным голосом, будто ему все равно, скучали они или нет, хотят сидеть в каменном мешке или не хотят. Надо говорить — он говорит. А может и не говорить.
— Мы не скучали! — ответил Пашка. — У нас были гости.
— Кто? — спросил старик.
Его голова медленно поворачивалась, будто ему легче было поворачивать всю голову, чем двигать глазами. Наконец он заметил открытую дверь в глубине комнаты.
— А я забыл, — сказал он, — что тут есть вторая дверь. Госпожа Гера будет сердиться. Как же ты, Гермес, скажет она, забыл, что там есть вторая дверь? Вот мне и конец придет. Вы ведь сбежать могли.
Алиса и Пашка заметили, что старик переоделся в длинную, до земли, темно-зеленую тогу. На ней была вышита серебряная змея, которая несколько раз обвивала старика, а ее разинутая пасть оказалась у него под подбородком. Казалось, еще секунда — и змея цапнет Гермеса за нос. Рукав тоги был разорван и кое-как сшит серыми нитками.
Старик пересек комнату, заглянул в маленькую дверь. Там было тихо.
— Эй! — крикнул он в темноту. — На совет, на совет! Госпожа сердится.
— Жалко, что у нас нет оружия, — сказал Пашка. — Не представляю себе, как буду тебя защищать.
Старик обернулся к ним и долго смотрел, словно не узнавал.
— Вы что здесь делаете? — спросил он наконец. — Здесь чужим нельзя.
— Мы сразу уйдем, — сказала Алиса. — Только покажите нам дорогу.
— А! — вспомнил старик. — Вы за Эмпедоклюсом гонялись. Теперь вас судить будем. Наверное, засудим, правда?
— Учтите, — строго сказал Пашка, — нас будут искать. И когда найдут, преступников настигнет заслуженная кара.
