Патрик Несс - Вопрос и ответ
Жеребенок Тодд слышу я издалека, и за Желудем выходит Ангаррад. Они встают рядышком.
— Вперед, — ржет Ангаррад.
— Вперед, — отзывается Желудь.
— Полный вперед! — кивает им Тодд.
Он обнимает меня за плечи, готовясь поднять, а Желудь, увидев это в его Шуме, подгибает передние ноги и опускается на колени, чтобы мне было удобнее забраться в седло. Когда я сажусь. Тодд легонько шлепает его по боку, и конь встает.
Ангаррад подходит к Тодду и тоже начинает подгибать ноги, но он ее останавливает:
— Нет, девочка моя.
Он ласково гладит ее по носу.
— Что такое? — с тревогой спрашиваю я. — Ты не едешь?
Тодд кивает на мэра.
— Надо о нем позаботиться, — говорит он, пряча глаза.
— Что значит «позаботиться»?
Тодд смотрит куда-то вдаль, мимо меня. Я тоже оборачиваюсь. Черные жуки пустились в обратный путь.
Скоро армия будет здесь.
— Поезжай, — говорит Тодд. — Тебе нужно к кораблю.
— Ты не можешь его убить.
Он поднимает глаза на меня, его Шум по-прежнему похож на кашу, и он с трудом держится на ногах.
— Он это заслужил.
— Да, но…
Тодд уже кивает головой:
— Мы сами творим свою судьбу.
Я тоже киваю. Мы поняли друг друга.
— Тогда бы ты перестал быть Тоддом Хьюиттом. А я, знашь ли, больше не собираюсь тебя терять.
Услышав это «знашь ли», я тихонько хихикаю.
— В любом случае я должен остаться с ним, — говорю я. — А ты скачи к кораблю. Я подожду здесь возвращения армии.
Она кивает, но с грустью:
— А потом?
Я смотрю на мэра, развалившегося на камнях, — он без сознания, но едва слышно постанывает.
Ох, как же тяжело.
— Сдается, они не очень огорчатся, что мэра свергли. Сдается, они захотят выбрать себе нового вожака.
Виола улыбается:
— И им будешь ты?
— А если тебе встретится «Ответ»? — тоже с улыбкой спрашиваю я. — Что ты будешь делать?
Она смахивает со лба прядь волос:
— Сдается, им тоже нужен новый вожак.
Я делаю шаг вперед и кладу руку на спину Желудя. Виола не смотрит на меня, просто молча опускает руку, такшто кончики наших пальцев соприкасаются.
— Мы не расстаемся, понятно? Ты побудешь здесь, а я ненадолго уеду, но это не значит, что мы друг друга бросили.
— Нет уж, больше я с тобой никогда не расстанусь, — говорю я, глядя на наши руки. — Даже в мыслях.
Она сплетает свои пальцы с моими, и мы молча их рассматриваем.
— Мне пора, Тодд, — говорит она.
— Знаю.
Я забираюсь поглубже в Шум Желудя и показываю ему, где дорога, а где приземлился корабль, и что скакать надо во весь опор.
— Вперед! — ржет он громко и ясно.
— Вперед, — киваю я.
И поднимаю глаза на Виолу.
— Я готова, — говорит она.
— Я тоже.
— Мы победим.
— Обязательно.
Последний взгляд.
Последний взгляд на ту, что близка и дорога.
Последний взгляд в самую глубь души.
И я с силой шлепаю Желудя по бокам.
Виола уезжает — сначала медленно пробирается через обломки, а потом бросается прочь по дороге, навстречу людям, которые (пусть это будет правдой, пожалста пожалста) нам помогут.
Я смотрю на мэра. Он все еще лежит на земле.
Я слышу армию, марширующую по дороге примерно в трех километрах отсюдова.
Ищу глазами веревку.
Нахожу, но беру не сразу: сначала нагибаюсь к Дейви и закрываю ему глаза.
Мы мчимся по дороге, а я изо всех сил пытаюсь не выпасть из седла и не свернуть себе шею.
— Будь начеку! — кричу я между прижатыми к голове ушами Желудя.
Понятия не имею, насколько далеко успела продвинуться армия «Ответа» и не взорвут ли меня сразу, как только увидят на дороге.
И как отреагирует госпожа Койл, если увидит меня…
Когда увидит.
Когда я скажу ей и всем остальным все, что хочу сказать…
— Быстрее, прошу! — кричу я.
Желудь весь вздрагивает подо мной, точно заводит дополнительный двигатель, и припускает еще быстрей.
Она тоже спешит к кораблю. В этом я ни капли не сомневаюсь. Она увидела, как он приземлился, и теперь скачет навстречу. Если она доберется до переселенцев первой, она расскажет им о моей трагической смерти, о злобном тиране, которого «Ответ» идет свергать, и спросит, нет ли на корабле какого-нибудь оружия, которое можно использовать с воздуха.
А оно есть.
Я еще крепче прижимаюсь к спине Желудя, стискивая зубы от боли и мысленно пытаясь заставить его скакать еще быстрее.
Собор уже давно скрылся из виду, и мы скачем по улице, на которой все магазины закрыты, а двери домов крепко заперты на замки. Солнце окончательно село, и все вокруг превратилось в серые силуэты на фоне темнеющего неба.
Интересно, как «Ответ» отреагирует на весть о падении мэра…
И что они подумают, когда узнают, что поборол его один Тодд…
Я думаю о нем…
О нем…
О нем…
Тодд, думает Желудь.
И мы мчимся дальше, дальше…
Как вдруг неподалеку раздается оглушительный БУМ, от которого я чуть не вываливаюсь из седла.
Желудь резко разворачивается, стараясь не скинуть меня со спины, и мы видим…
Впереди на дороге полыхает пламя.
Горят дома.
И магазины.
И амбары с зерном.
Люди бегут сквозь густой дым — не солдаты, обычные мирные жители бегут мимо нас в темноте.
Бегут со всех ног, даже не глядя на нас.
Бегут от «Ответа».
— Что же она творит? — вслух спрашиваю я.
ОГОНЬ, испуганно думает Желудь, переступая с ноги на ногу.
— Она же спалит весь город, — говорю я.
Зачем?
Зачем?!
— Желудь… — начинаю говорить я.
И вдруг воздух над долиной сотрясает низкий трубный зов.
Желудь испускает резкое ржание — ни слова в его Шуме, только вспышка страха, чистого ужаса, от которого у меня самой замирает сердце. И, словно эхо этого ужаса, испуганные крики людей вокруг. Многие останавливаются, смотрят назад, смотрят на город и за его пределы.
Я оборачиваюсь. В темноте ничего толком не видно.
Вдалеке я различаю огни — они медленно спускаются по зигзагообразной дороге рядом с водопадом.
Но ведь армия мэра идет по другой.
— Что это?! — спрашиваю я неизвестно кого. — Что за огни? Что за звук?
И тут человек, бегущий мимо, останавливается как вкопанный. Его Шум от потрясения искрится и вертится, точно шутиха, и с отчетливым ужасом в голосе он произносит единственное слово:
— Нет. — А через несколько секунд добавляет: — Нет, не может быть.
— Что? — кричу я. — Что происходит?!
И снова над долиной разносится оглушительный трубный зов.
Этот звук похож на конец света.
НАЧАЛО ТРЕТЬЕЙ КНИГИ
Мэр приходит в себя раньше, чем я успеваю связать ему руки.
Он стонет; из него так и прет самый обыкновенный Шум, какого раньше я от него не слышал. Но теперь он потерял бдительность.
Теперь он проиграл.
— Не проиграл, — бормочет он. — Временно затаился.
— Молчать, — говорю я, туго затягивая веревки.
Встаю прямо перед мэром. Взгляд у него еще затуманенный после моих ударов, но он умудряется улыбнуться.
Я бью его по лицу прикладом винтовки.
— Только попробуй что-нибудь учудить, — говорю я, наставляя на него дуло.
— Знаю, — кивает мэр, все еще улыбаясь окровавленным ртом. — Ты слов на ветер не бросаешь, а?
Я молчу.
Это мой ответ.
Мэр вздыхает и склоняет голову набок, словно потягивая шею. Он поднимает глаза на витражное окно, чудом уцелевшее после взрыва. Из-за обломка стены поднимаются луны, слегка подсвечивая свои стеклянные копии на витраже.
— Наконец мы опять вдвоем, Тодд, да еще в том же самом зале, где впервые встретились по-настоящему. — Он оглядывается по сторонам, обдумывая свое новое положение: теперь пленник он, а я хозяин. — Все меняется. И в то же время — не меняется ничего.
— Я бы предпочел дожидаться в тишине.
— Дожидаться чего? — Мэра как бутто охватывает беспокойство.
Но его Шум начинает понемному исчезать.
— Тебе ведь хочется этому научиться, не так ли? — спрашивает он. — Чтобы никто не знал, о чем ты думаешь.
— Я сказал молчать!
— Вот сейчас, например, ты думаешь об армии.
— Заткнись.
— Ты гадаешь, захотят ли они тебя слушать. Гадаешь, смогут ли вам помочь люди Виолы…
— Еще слово — получишь прикладом по зубам.
— Ты гадаешь, в самом ли деле ты победил.
— Я победил, — говорю я. — И ты это знаешь.
Издалека доносится очередной БУМ!
— Она все рушит, — говорит мэр, глядя в направлении звука. — Любопытно.
— Кто?
— Ты ведь не знаком с госпожой Койл, так? — Он разминает сперва одно плечо, затем другое. — Поразительная женщина, достойный противник. Признаться, она в самом деле могла меня победить. Но ты победил первым, верно?
