Стюарт Хилл - Клич Айсмарка
Аврелий расслабился, решив, что полководец простил ему вчерашние потери.
— По моему требованию из Полипонта вскоре прибудут еще четыре полноценных легиона, — сказал Беллорум.
Среди офицеров послышался удивленный шепот, и полководец с улыбкой обернулся к ним.
— О да, я знаю. Для завоевания сколь угодно большой территории обычно достаточно трех имперских легионов. Однако, боюсь, этот жалкий клочок земли оказался не так прост, как мы думали. Поэтому смотрите и учитесь. Хороший полководец всегда готов признать силу противника. Наши стратеги недооценили Айсмарк, но я это исправлю.
Он вернулся к столу и сел.
— Поэтому я намерен открыть полномасштабные боевые действия завтра же. Основной удар нанесет Красный легион, Черный легион прикроет его с тыла. — Беллорум умолк, дожидаясь, пока утихнут разговоры. — Я знаю, что это нетрадиционный ход. Обычно в первом сражении мы задействовали Белый и Синий легионы, предоставляя им возможность набраться опыта. Но, как я уже сказал, здешний народец оказался на редкость крепок и убедил меня, что недооценивать его не стоит. Чтобы противостоять такой силе, как раз подойдет Красный. И зарубите себе на носу: к завтрашнему вечеру мы должны прорвать внешнюю оборону, а к ночи взять Фростмаррис штурмом. А вы, командир Аврелий, возглавите первую атаку.
Командир торопливо отсалютовал.
— Почту за честь!
— Очень рад, — величественно кивнул Беллорум. — А теперь перейдем к докладам. Что вам известно о размещении войск?
На столе мигом появились карты и схемы. Аврелий встал, чтобы описать детали.
— Противник сосредоточил свои орудия в нескольких батареях на внешних рубежах. Это всего лишь примитивные баллисты и камнеметы. Отряды дружинников и ополченцев равномерно распределены вдоль заграждений. Но есть одна странность. Наши разведчики доложили, что видели среди противника гигантских леопардов. Должно быть, это ручные звери, потому что они разгуливают, где вздумается, а самый большой следует по пятам за молодой королевой.
— Гигантские леопарды? Ну, в бою от них точно никакого прока. Когда захватим город, отправим их в имперский зоопарк. — Беллорум улыбнулся, и его офицеры угодливо рассмеялись.
На рассвете Фиррина и Тараман-тар вывели барсов и спешенных всадников из королевской гвардии на внешние заграждения. На улицах Фростмарриса кипела суматоха: отовсюду слышались приказы, топот, звон оружия и доспехов. Дружинники возбужденно смеялись и шутили, как будто отправлялись в увлекательное путешествие. Но Фиррину едва не тошнило от страха, и она старалась говорить тихо, чтобы никто не заметил, как дрожит ее голос.
Оскана и Маггиора они с Тараманом оставили в замковом дворе, и она даже не позволила себе обнять друзей на прощанье, спрятавшись за маской непоколебимой решимости. Оскан почтительно поцеловал ее руку, но отпустил не сразу, и девочка едва сдержалась, чтобы не отдернуть ее прямо на виду у солдат. Когда наконец с прощанием было покончено, она решительно покинула замок и зашагала прочь по улицам.
Тараман почувствовал ее волнение и тихо сказал:
— Ты не смотри, что воины так радуются. Им надоели безделье и ожидание, только и всего. Но оно и к лучшему: если они хоть ненадолго задумаются о том, что нас ждет, их охватит ужас.
Фиррина только кивнула в ответ и погладила густую шерсть барса.
— Думаю, они спасаются старым испытанным способом: вспоминают, чему они научились за время тренировок и как звучат условные сигналы в бою. Меня это всегда успокаивало, — добавил тар.
— А ты боялся? — удивилась девочка.
— Конечно. Тот, кто идет в битву без страха, — или болван-пустослов, или пьян, как тролль.
Фиррина через силу улыбнулась.
— А сейчас ты тоже вспоминаешь муштру?
— Сомкнуть ряды… приготовиться к атаке… напра-аво… нале-ево… вперед… Стоять… Отступление. Помню наизусть.
— Ах ты, старый плут! — засмеялась королева.
Ее звонкий смех заструился по улицам, взлетел над крышами, и Фиррина вдруг обнаружила, что тревога полностью покинула ее, растворившись в этом звуке.
Воины, слышавшие ее, решили, что это — добрый знак, и дружно ударили топорами о щиты, а барсы и спешившиеся конники поддержали королеву радостными криками.
Выйдя за городские стены, Фиррина и Тараман повели свой полк к той части внешних укреплений, куда, как они предполагали, имперцы должны были нанести первый удар. Там их уже ожидали белые вервольфы с громадной волчицей во главе, они приветствовали королеву нестройным, режущим ухо воем. Фиррина благодарно улыбнулась им и посмотрела на имперский лагерь. Там определенно что-то затевалось: то и дело слышалось резкое пение горнов, туда-сюда маршировали отряды — со стороны их мельтешение казалось совершенно беспорядочным, но королева знала, что у имперцев все продумано до мелочей.
Спустя несколько минут от вражеской армии отделилась небольшая группа всадников с белым флагом. Защитники молча следили за их приближением. Темная форма имперцев поблескивала на солнце, и всадники походили на капли крови на цветущем поле. Они остановились достаточно близко от заграждений, чтобы их было слышно, и один из всадников подъехал чуть ближе. Два горниста сыграли фанфары, и, когда они умолкли, раздался громкий голос посланца Полипонта:
— Именем императора Триста Ангеллия Ликурна из рода Цицерона! Слушайте условия капитуляции, выдвинутые полководцем имперской армии Сципионом Беллорумом. Вы сложите оружие и подчинитесь воле империи Полипонт, передав в наши руки Фиррину Линденшильдскую, именуемую королевой вашей жалкой страны. Рабство вашей независимости окончено, и начинается свобода на службе империи. Примите этот жребий, и вашим воинам выпадет честь сражаться в грядущих войнах империи, ваши люди станут гражданами Полипонта в новых его границах. Если же вы откажетесь, то умрете. Мы сровняем ваше королевство с землей, людей угоним в рабство, и Айсмарк навсегда исчезнет из памяти поколений.
Посланец умолк и надменно выпрямился в седле, дожидаясь ответа. Фиррина оглядела своих воинов и нашла взглядом совсем маленького и чумазого мальчонку-барабанщика. Она подманила его, тот встал по стойке «смирно», и королева, наклонившись, шепнула что-то ему на ухо.
Мальчишка отсалютовал и обратился к посланцу:
— Моя королева говорит, что много чести вам будет, чтобы она сама отвечала вам, и попросила меня. Вот…
Помолчав немного для пущей важности, барабанщик зажал нос и издал такой звук, будто выпустил газы. Получилось у него очень громко.
Посланник с каменным лицом кивнул, всадники развернулись и рысью двинулись обратно. С формальностями покончено, теперь-то все и начнется…
Всякое движение во вражеском лагере прекратилось, полки замерли в ожидании приказов. Потом один из конных отрядов с места в карьер рванул к городу. Битва за Фростмаррис началась.
Фиррина глубоко вздохнула. Все ждали с суровыми лицами. Когда враг подошел ближе, стало ясно, что всадники тащат за собой пушки. Фиррина немедленно отдала приказ остановить их — нельзя было допустить, чтобы имперцы установили поблизости орудия. Баллисты немедленно открыли огонь огромными стальными стрелами, целясь по пушкарям. За ними ударили камнеметы: угловатые камни взлетали высоко в воздух и обрушивались вниз, разнося в щепки деревянные лафеты. Минут через десять капитаны, командовавшие орудийными расчетами Айсмарка, скомандовали прекратить огонь. Все пушки удалось уничтожить до того, как они успели сделать хоть один выстрел. Защитники Фростмарриса разразились торжествующими криками.
Но их ликование длилось недолго. Повинуясь приказу Сципиона Беллорума, в бой вступил многоопытный Красный легион. Бесчисленные колонны стрелков, копейщиков и щитоносцев двинулись на Фростмаррис под резкое пение дудок и гром барабанов. Когда враг приблизился к внешнему валу на четыреста ярдов, его встретили лучники Восточной марки. Стрелы дальнобойных больших луков рушились на врага прямо с неба, словно ястребы. Имперцы падали сотнями, но продолжали наступать. Даже баллисты и камнеметы не смогли остановить марш Красного легиона — барабаны гремели, отбивая резкий ритм, дудки воинственно пищали. Шедший во главе войска офицер в шлеме с огромным плюмажем вскинул меч, и колонна мушкетеров остановилась: они уже подошли достаточно близко, чтобы можно было открыть огонь. Вражеские стрелки дали залп, круглые свинцовые пули пролили первую кровь защитников Фростмарриса, но лучники не дали имперцам закрепить успех, обрушив на мушкетеров дождь стрел.
Тогда имперский офицер снова поднял меч, и наступление продолжилось. Копейщики опустили длинные копья, положив их на плечи впереди идущих, колонна ощетинилась иглами полированных наконечников. Командир имперцев запрокинул голову и громко крикнул, солдаты что-то гаркнули в ответ и бросились в атаку.
