Коллин Хоук - Путешествие тигра
Вместо того чтобы направиться в столовую зону, Кишан повел меня на нос.
– Разве мы не будем ужинать?
– Еще как будем! Я накрыл для нас столик на носу. Не волнуйся, нам не помешают. Мистер Кадам и Нилима тоже устроили себе выходной, так что сейчас все внизу.
– Значит, в рубке никого? А если случится что-то непредвиденное, драконы, скажем?
– В ближайшие несколько часов за все непредвиденные ситуации буду отвечать я. Если что-то такое случится, мы с тобой узнаем об этом раньше всех.
– Звучит заманчиво. Ой, Кишан! Какая прелесть!
Я вырвала у него свою руку и подбежала к накрытому столу. Кишан с помощью Шарфа застелил его переливчатой серебряной скатертью, подобрал салфетки в тон. Стол был сервирован прекрасным фарфором и серебряными столовыми приборами с гравировкой в виде русалок на ручках. В изящных бокалах на тонких ножках, украшенных мелкими морскими звездами, шипел янтарный сок. Среди приборов и бокалов лежали красивые морские раковины, которые Кишан использовал вместо подсвечников. Огоньки свечей едва трепетали на слабом ветерке. Несмотря на простоту, это выглядело завораживающе. Где-то неподалеку играла тихая музыка, развешенные над столом фонарики подчеркивали красоту всей сцены. Я потрогала пальцем раковину.
– Как красиво! Сколько же ты трудился над этим?
– Не так уж долго, – отмахнулся Кишан. – Я хотел, чтобы все выглядело особенно.
– Тебе это удалось.
Он отодвинул для меня стул, сел напротив и улыбнулся, наслаждаясь моим восхищением.
– Тебе понравилось!
– Не то слово.
Он с облегчением засмеялся.
– Вот и славно! Итак, ты готова поужинать?
– Конечно! Да, кстати, что у нас на ужин? Я так понимаю, сегодня нас обслуживает Золотой плод?
Кишан кивнул.
– Да, я уже составил меню. Ты мне доверяешь?
– Конечно.
Он закрыл глаза, и вскоре перед нами появился роскошный ужин. За едой мы болтали о том, где может прятаться третий дракон и какие сюрпризы он нам готовит. Вначале разговор велся серьезно, но потом мы стали строить самые невероятные предположения. Что, если дракон окажется беззубым? Или размером с котенка? А вдруг это будет маленький дракончик-трусишка, сыплющий прибаутками, как Мушу из мультика «Мулан»?
Оказалось, что Кишан никогда не видел этого мультфильма, поэтому мы решили непременно посмотреть его позже. Я, как смогла, напела ему песенку про Пуффа, волшебного дракона, а Кишан рассказал мне смешную китайскую притчу о драконе, который потерял свой хвост.
На десерт Кишан заказал для нас восьмислойный шоколадно-малиновый трот с горячим шоколадным соусом, свежей малиной и взбитыми сливками с шоколадной крошкой.
Я зажмурилась и застонала от удовольствия.
– Оказывается, ты хорошо меня знаешь! Шоколад – моя слабость.
Кишан перегнулся через стол.
– Надеюсь, это так…
Я рассмеялась:
– Вся проблема в том… что я так наелась, что не смогу съесть даже кусочек!
– Значит, съешь позже. Нас никто не торопит. – Он встал и подал мне руку. – Не хочешь потанцевать со мной, Келси?
– С удовольствием!
Я взяла его протянутую руку, он привлек меня к себе. Музыка была нежна, а вечер прохладен. Я прильнула к Кишану, наслаждаясь его теплом.
– Знаешь, сейчас я впервые танцую с тобой без страха, что кто-то подойдет и заберет тебя у меня.
– Хм-м… пожалуй, так и есть.
Он попытался меня закружить, но вышло неловко, и мы запутались руками.
– Прости. Я не очень хороший танцор. Просто…
Отсмеявшись, я подняла глаза:
– Что?
– Мне казалось, тебе нравятся такие танцы. Я видел, как ты танцевала с Реном… А я не успел научиться.
– Кишан, перестань все время сравнивать себя с Реном. Ты мне нравишься таким, какой ты есть, а не потому, что мне нужна ксерокопия!
– Что такое ксерокопия?
– Это… неважно! Главное, будь самим собой. Я не хочу, чтобы ты менялся. Если не любишь танцевать, то и не надо.
– Нет, я люблю танцевать! Просто не очень умею.
– Ну и замечательно. Я тоже не очень.
– Правда?
Вместо ответа я положила голову ему на плечо и закрыла глаза, позволив Кишану вести и направлять меня, как ему хочется. Я доверяла ему. Я знала, что он никогда меня не обидит, и хотела дать ему то же ощущение покоя и безопасности, которые он так щедро дарил мне. Я всем сердцем хотела не просто полюбить его как человека, но влюбиться в него. Но предательские мысли об объятиях совсем другого мужчины были тут как тут. Я свирепо выполола их и растоптала. Довольно! Я хотела думать только о Кишане. О хорошем человеке, который искренне любил меня.
К счастью, он прервал мои мысли:
– Ты знаешь, когда я полюбил тебя?
– Нет.
– Когда увидел, как ты лечишь раны Рена после того, как мы с ним поцапались в джунглях. Ты тогда еще не знала, что на нас все заживает, как на собаках, и плакала.
– Я помню.
– У меня разбилось сердце, когда я увидел, что ты плачешь над людьми и животными, даже такими дикими, злыми и проклятыми, какими были мы. Ты была сама нежность и доброта. Мне захотелось тебя утешить. Сделать счастливой. Сделать так, чтобы ты больше не плакала.
– Ты сделал.
Он хмыкнул.
– Помнишь, как я впервые вышел из джунглей и напугал тебя?
– Да.
– До этого я долго следил за тобой. Ты меня заворожила. Я впервые видел человека, у которого все мысли были написаны на лице.
– Никогда не думала, что меня так легко прочесть!
– У тебя очень открытое и доброе лицо.
– Спасибо.
Легкий ветерок забросил прядь моих волос мне на щеку, Кишан убрал ее, погладил мою шею.
– Ты знаешь, что стала первым человеком, с которым я заговорил за сто лет?
Я всмотрелась в его лицо:
– Нет, я не знала. Как же ты был одинок!
Он долго разглядывал меня своими тихими золотыми глазами, и я невольно загляделась на медные искорки, плясавшие в их глубине. Кишан обнял меня за талию.
– Да, я очень долго был совсем один. И чувствовал себя последним человеком на Земле. Когда я увидел тебя, это было как сон. Как будто ангел сошел с небес, чтобы спасти меня от жалкого прозябания. Я дошел до такого состояния, что мне было все равно, жить или умереть, лишь бы покончить с одиночеством. А потом, когда ты уехала, я подумал, что смогу жить как раньше. Пойми, я никогда не надеялся, что ты будешь со мной. Рен сразу завладел тобой. Поэтому я долго сопротивлялся своему чувству. Но все было бесполезно. Меня к тебе тянуло. Я вернулся в мир живых. Заново научился ходить на двух ногах. Вспомнил, что значит быть мужчиной. Когда ты ушла, в глубине души я обрадовался. Я хотел дать тебе время, а потом разыскать. Свалиться как снег на голову. Но из этого ничего не вышло.
Я кивнула, но ничего не ответила. Мои мысли вновь вернулись к счастливым дням в Орегоне, но я быстро захлопнула дверь перед непрошеными воспоминаниями и пинками вытолкала себя в настоящее.
– Когда я увидел тебя снова, в Америке, счастливую и светящуюся от радости, я принял решение удовлетвориться ролью твоего друга и защитника, – продолжал Кишан. – Я пытался подавить свои чувства. Делать все, чтобы ты была счастлива. Но когда мы с тобой оказались наедине в Шангри-ла, я потерял голову от любви. Я хотел тебя, и мне было все равно, кому это причинит боль и что чувствуешь ты. Я пришел в ярость, когда ты попросила меня оставить тебя в покое. Я хотел, чтобы ты тоже хотела меня, а ты осталась равнодушна. Я хотел, чтобы ты полюбила меня так же, как любила Рена, а ты не смогла.
– Но, Кишан…
– Постой… дай мне закончить.
Я кивнула.
– Не знаю, может быть, это все проделки глупой птицы из Шангри-ла, но там у меня открылись глаза – не только на прошлое и Джесубай, но и будущее, на тебя. Я узнал, что не всегда буду один. Я увидел это в Роще сновидений. Там я понял, что ты тоже любишь меня. Но я все испортил. Я стал давить на тебя. Преследовать. А потом вернулся он, и ты, несмотря ни на что, продолжала его любить. Возможно, это никогда не уйдет. Возможно, ты всегда будешь чувствовать связь с ним.
Я хотела его перебить, но Кишан прижал палец к моим губам:
– Нет, не надо. Я все понимаю. Теперь понимаю. Тогда я не был готов к серьезным отношениям. Мне нечего было предложить. По крайней мере, женщине. Но Шангри-ла дала мне нечто гораздо более ценное, чем лишние шесть часов пребывания в человеческом облике. Она дала мне надежду. Научила ждать. И я ждал. Я научился быть терпеливым. Научился жить в новом мире, в новом тысячелетии. А теперь… что гораздо важнее, мне кажется, я научился любить.
Он провел пальцем от моего лба к подбородку, взял в ладони мое лицо, заглянул в глаза.
– У меня остался всего один вопрос, Келси… Скажи, мои чувства находят отклик в твоем сердце? Ты испытываешь ко мне хотя бы малую часть того, что чувствую я? Найдется ли у тебя в сердце уголок для меня? Пусть совсем маленький, но такой, который я смогу назвать своим? Навечно застолбить за собой? Клянусь, что буду любить, лелеять и беречь его больше жизни. И охранять до конца своих дней.
