Павел Филатов - Слуга Света
— Это хорошо в случае с убийцами. Но ведь твои родители, ты сам говорил, люди чести. Им, что придется отречься от Тьмы?
— Да, именно так. Отречься от Тьмы, и принять Свет. Я знаю своих родителей — они никогда не пойдут на предательство своих идеалов. Они будут мучиться, пока не умрут. Я не могу позволить, этому совершится!
— Понимаю тебя, очень хорошо понимаю. Алан, мне сложно представить, что ты испытываешь, даже просто все это сейчас рассказывая. Я надеюсь, что никогда не окажусь на твоем месте. Ты можешь рассчитывать на меня — я сделаю все, чтобы помочь тебе. Просто говори, что я должен буду делать, и я сделаю это. Никаких больше расспросов. Сам все расскажешь, когда посчитаешь нужным.
— Договорились! — рассмеялся Алан.
Глава 23.
Энулы
В дверь тихо, но настойчиво постучали.
Алан резко оборвал смех. Я услышал, как приглушенно щелкнул предохранитель пистолета. Скорее всего, это были дядя Антон или Алхимик, и мой друг тоже это прекрасно понимал, но, на всякий случай, решил перестраховаться. Его излишняя настороженность начала меня утомлять, но сейчас она была обоснована.
На всякий случай я достал из-под подушки свой пистолет и взвел курок. Осторожность не повредит.
В дверь вновь постучали. На этот раз куда громче.
Мне удалось услышать шепот из-за двери: "Ребята, откройте! Это Антон".
Эти слова услышал не только я, но и Алан. По крайней мере, с его кровати раздался вздох облегчения, а следом, шлепанье босых ног по полу.
— Вы рано пришли. Мы вас не ждали, — сказал Алан, открыв дверь.
— Простите, ребята.
— Ничего страш…
Алан не успел договорить.
Я услышал только резкий шлепок удара, и грохот от упавшего на пол тела. Я вскинул руку, собираясь начать стрелять в дверной проем, в котором угадывался силуэт человека. Но не успел. В комнате включили свет. Яркая вспышка ударила по глазам, лишая зрения. Помимо собственной воли, чисто инстинктивным движением, я закрыл глаза рукой, с зажатым в ней пистолетом. А уже в следующий миг, скулу обожгло огнем боли. Сильный удар отбросил меня на подушку. И тут же новая боль, на этот раз в правом запястье, заставила разжать пальцы, и выпустить пистолет.
Я попытался подняться, но понял, что меня надежно удерживают — прижали к кровати, уперев колено в мою грудь. Последнее, я выяснил опытным путем — пару раз дернулся и ощутил боль в грудине. Больше решил не трепыхаться, тем более что шансов вырваться, не видел.
В комнату зашло несколько человек. По крайней мере, я слышал звук шагов нескольких людей. Плюс, кто-то еще держал меня, и громко матерящегося сквозь зубы Алана.
Попались мы как-то глупо. Нас повязали как котят, не позволив оказать даже малейшего сопротивления. Взяли полусонными и уставшими, когда мы не ожидали нападения. Впрочем, что-то мне подсказывало, что такие дела, как раз, так и проводятся — тихо, быстро, в самый неожиданный момент.
Да еще на их стороне оказался дядя Антон. Постучи к нам в дверь вместо него горничная, мы бы насторожились и оказались худо-бедно готовыми к нападению. А тут предательство человека, которому мы, ну я уж точно, доверял.
Как он посмел так поступить? Зачем? Почему?
Почувствовав, что глаза больше не болят, я решился разлепить веки.
Первое, что я увидел, это мужик, прижимавший меня к кровати. Он вовсе не казался свирепым или кровожадным. Абсолютно спокойное выражение лица, на котором не читалось даже малейшего отблеска эмоций. Лет, приблизительно, тридцати. Одет, в грубо пошитый плащ, темно-коричневого, практически черного, цвета. В глаза, при первом взгляде на него, бросались две вещи. Первое, у него не было ни малейшего намека на бороду, что для этого мира, как минимум, странно. И второе — отсутствие правого глаза. Вместо него, глазницу прикрывала повязка черной ткани, из-под которой виднелись края, уродливого шрама.
— Отпусти, мальчишку, — раздался спокойный, но властный голос, со стороны окна.
И мужик тут же, меня отпустил.
Я поднялся на кровати, уперев локти в подушку. Вставать не решился. Испугался, что неправильно поймут, и снова обездвижат.
В нашем маленьком номере как-то сразу стало тесно. Мужик со шрамом, державший меня, отошел к стене. Возле входа, стояло еще двое мужчин, в таких же уродливых плащах. Еще трое возле стола. За столом сидел только один, а двое других, стояли у него за плечами, как охранники.
Алан сидел на полу, и задумчиво потирал, синяк под глазом. Он, как и я, не решался подняться на ноги, ожидая следующего шага незнакомцев.
Мужчина, сидевший за столом, пристально изучал нас с Аланом. Это был абсолютно седой дядька, с волосами, свободно спадающими на плечи. У него было совершенно незапоминающееся, миролюбивое лицо, начавшего полнеть, пятидесятилетнего мужчины. И, вместе с тем, я чувствовал, что этот мужчина привык повелевать. Я не знаю, откуда появилось это знание, но чувствовал, что стоит ему только попросить, чтобы я начал, к примеру, отжиматься, и я немедленно это сделаю.
Слева, за плечом главного, стоял дядя Антон. Я ожидал увидеть на его лице признаки смущения или раскаяния, но их не было. Он смотрел мне в глаза с видом победителя, и противно усмехался. Как же мне стало жаль, что пистолет выбили! С каким бы удовольствием, я бы стер пулей эту идиотскую усмешку с его лица!
По правую руку от главного, стоял еще один мужчина, тоже облаченный в плащ. Неприлично толстый — ему в размерах брюха уступал даже Антон. Единственное, что отличало его от товарищей, был широкий кожаный пояс, с обилием всевозможных кармашков.
До меня дошло, кто все эти люди и мне сразу стало страшно. Холодные пот, тоненькими струйками, потек по спине. Мы попали в лапы к тем, от кого так старались спрятаться!
Вторгшиеся в наш номер люди принесли с собой несколько светильников, довольно причудливой конструкции. Шары, размером с футбольный мяч, покоились на изогнутых подставках, приблизительно тридцатисантиметровой высоты. От шаров исходил молочно-белый свет, освещавший комнату, не хуже мощных электрических прожекторов.
— Вот все и собрались, — чуть хрипловатым голосом, промолвил мужчина, сидевший за столом. — Позвольте представиться. Я — энул Родо. Думаю не имеет смысла рассказывать, что нас к вам привело?
— Отчего же нет? Как раз таки имеет, — ответил Алан. — Вот уж не думал, что у вас столь бесцеремонным образом ведут себя с гостями. Врываются ночью, лицо бьют, руки скручивают. Или у вас такие представления о гостеприимстве?
Он сидел на полу, как-то неуклюже подогнув под себя ноги. Я не сразу понял, что Алан принял неизвестную мне боевую стойку. Пришлось тихонько, чтобы никто не заметил моих телодвижений, пошевелиться на кровати, занимая более удобное положение. Теперь можно было, сразу же кидаться в бой, как только возникнет такая необходимость.
Алан самым внимательным образом изучал энула. Его лицо не выражало страха, или смятения, одно лишь спокойствие и любопытство. Но, по его немного сведенным к переносице бровям, я определил, что сейчас мой компаньон самым активным образом просчитывал варианты развития событий, выбирая наиболее приемлемый для нас.
— Отнюдь, такого приема удостаиваются лишь нежелательные гости, — так же спокойно ответил жрец. — Поэтому я не собираюсь извиняться за доставленное неудобство. Вы уже далеко не первые, кто прибывают к нам на планету. Мне всегда казалось, что мы достаточно ясно дали понять, как относимся к соглядатаям. Или вам это не было известно?
— Нет, конечно. Я вообще не понимаю, о чем идет речь, — очень искренне воскликнул Алан. — Мы сдаем экзамен. Если вдруг что-то вас не устраивает, то мы готовы прямо сейчас отклоняться и отправиться домой. Поверьте, если вы вернете наши вещи, то мы забудем этот неприятный инцидент, и наш родной город не станет объявлять вам войну.
— Браво, — жрец пару раз вяло хлопнул в ладоши. — В вас умирает очень хороший актер. Только вот напрасно совершенно распинаетесь — я же вижу, что вы весьма не глупый мальчик. Должны понимать, что нам от Антона известно все, что нужно и за местных вас уже никто не принимает. Зачем же все эти слова, попытки изобразить искренне возмущение? Вы никого ни в чем не сможете переубедить, потому заканчивайте тратить впустую мое время Доказательств вашей вины более чем достаточно. Вы действовали очень аккуратно, вплоть до сегодняшнего вечера. Ваш друг, — он кивнул на меня, — прямо из воздуха дверь сотворил. Вы же сами скакали так, что у наших дейров глаза на лоб от удивления лезли. На такие фокусы не способен никто, рожденный у нас. И вы всерьез рассчитывали, что никто ничего не заметит? — Энул усмехнулся. — Последнее. Не проводится сейчас никаких экзаменов в городе, из которого вы якобы прибыли — не подтвердилась ваша легенда. Потому, давайте не будем тратить время друг друга, играя в ненужные игры?
