Алека Вольских - Мила Рудик и руины Харакса
Мила кашлянула и отвела глаза. Почему-то она чувствовала себя виноватой, что почти не делилась с подругой подробностями ее отношений с Гариком. Хотя, по большому счету, она плохо представляла, чем именно и в какой момент она должна была поделиться. Гарик никогда не спрашивал у нее что-то вроде «Будешь моей девушкой?». И Миле почему-то казалось, что она и не дождалась бы от него ничего подобного. Они сблизились, они оба это чувствовали, и им не нужно было задавать друг другу вопросов о том, что они знают и так — без слов.
— Ну-у… Знаешь… Просто… — сбивчиво начала Мила.
— Да брось, Мила, — улыбнулась Белка. — Такие вещи вовсе и не обязательно рассказывать. Даже друзьям.
Белка тяжело вздохнула и осуждающе покачала головой:
— Ромка был неправ.
— Я не верю, что он ревнует, — в свою очередь вздохнула Мила. — Но, фурия меня возьми, если я понимаю, почему он так взбеленился!
Белка пожала плечами.
— А по-моему, все ясно, — ответила она. — Если бы ты встречалась с кем-нибудь другим — Ромка воспринял бы это совершенно нормально. Но Гарик… Он ведь своего рода звезда среди студентов Думгрота. У него уже есть Серебряный Грифон, и никто не сомневается, что и Золотой у него уже в кармане. Им все восхищаются, на него смотрят снизу вверх даже те, кто выше ростом. Большинство ребят в Думгроте хотят быть похожими на него. И, думаю, Ромка тоже.
Белка на секунду задумалась.
— К тому же мне кажется, что у Гарика и Ромки много общего.
Мила удивленно подняла бровь.
— Например?
— Ну, сама подумай, — улыбнувшись, предложила Белка. — Гарику все легко дается — он очень одаренный маг. Ему не нужно истязать себя бесчисленными тренировками — его сила всегда при нем, и ему остается только направить ее в нужное русло. И Ромка такой же. — Белка криво улыбнулась, изобразив иронию. — Он же у нас необычайное дарование.
Мила усмехнулась, поняв, что Белка просто перефразировала любимую Ромкину фразу «Я гений!».
— Они похожи, поэтому Гарик для Ромки — кумир. С его точки зрения, ты не просто встречаешься с каким-то парнем, ты встречаешься с его кумиром.
Белка серьезно посмотрела на Милу и, с трудом скрывая улыбку в уголках губ, заявила:
— Он тебе этого никогда не простит. — После чего первая захихикала над собственной шуткой.
Мила тоже улыбнулась, а потом вдумчиво рассудила:
— Так… Ну, если Ромка ревнует не меня, а Гарика… Может, предложить ему встречаться с Гариком вместо меня?
Белка шутливо пожурила Милу, неодобрительно покачав головой.
— Ты только в его присутствии не озвучь это предложение, ладно?
— А что, — тут же наигранно-обеспокоенным голосом спросила Мила, — существует опасность, что Ромка может согласиться?!
Белка от души рассмеялась, и Мила последовала ее примеру. Они еще какое-то время дружно хихикали, держась за животы и отпуская шуточки в адрес Лапшина, словно соревновались друг с другом.
Миле стало гораздо легче после разговора с Белкой. Теперь она просто не могла воспринимать ревность Ромки всерьез. И еще она впервые подумала, что они с Белкой очень хорошо понимали друг друга. В конце концов, решила Мила, ничего удивительного в этом не было — ведь они знают друг друга всю жизнь.
* * *Мила нашла Ромку на лестнице, ведущей в башню мальчиков. Он сидел прямо на ступенях и угрюмо глядел в пол. Когда она подошла, он даже головы не поднял.
— Берти считает, что ты меня ревнуешь, — подсаживаясь к Ромке, осторожно сказала Мила.
Лапшин удивленно поморгал.
— Берти обкурился, — категорично заявил он. — Чем он набивает свою трубку?
— Ничем, — улыбнулась Мила. — Она волшебная, забыл?
Ромка промолчал.
— У Белки другое мнение, — продолжала Мила. — Она считает, что ты ревнуешь Гарика.
Увидев выпученные, как у лягушки, глаза друга, Мила невольно прыснула со смеху.
— У Белки у самой ориентация нарушилась! — возмущенно фыркнул Ромка. — Ей, наверное, Лирохвост сыграл соло на своей виолончели. Кажется, у него есть такая — искажает восприятие объективной реальности.
Мила снова улыбнулась. Ромка повернул голову и посмотрел ей в лицо.
— А ты что думаешь?
Мила вздохнула.
— Я думаю, что ты запутался, — ответила она. — Ты говоришь то, что на самом деле не думаешь. Ты ведь не думаешь так обо мне? Ну… я о том, что ты сказал… обо мне и о… Гарике. И что я… расчетливая.
Ромка отвернулся и виновато засопел.
— Извини, я… Не знаю, с чего я вдруг… наговорил все это. Конечно, он тебе нравится. Это же понятно. И ты ему…
Мила кивнула, принимая извинения. Но Ромка по-прежнему выглядел мрачнее тучи, и она решила сказать до конца все, что было у нее на уме. Когда-то же надо об этом поговорить.
— И вообще… — осторожно произнесла Мила, — ты сам на себя не похож последнее время. А началось все с того, что ты… отказался от участия в Соревнованиях.
Лапшин молчал. Мила секунд десять подождала, а потом спросила напрямик:
— Ром, почему ты отказался? Ты ведь так и не объяснил ничего.
Ромка нахмурил брови и поджал губы.
— Мила… давай не будем об этом. Не потому, что я не хочу отвечать, не думай. Я просто… не знаю, что ответить, правда.
Она вздохнула и уставилась в пол.
— Я тебя не понимаю.
— Ага, у меня те же проблемы, — отозвался Ромка.
Мила не нашлась, что на это сказать. Спустя минуту хмурое выражение Ромкиного лица сменилось улыбкой, он повернулся к Миле и заявил:
— А я ведь и правда приревновал.
Мила с опаской покосилась на друга.
— Ром, а ты уверен, что тогда, на уроке Акулины, правильно приготовил антидот к любовному зелью?
Лапшин издал негромкий смешок.
— Да нет, ты не поняла… Когда Лютов тебя атаковал, я хотел заступиться… Но Гарик меня опередил. Я знаю, что ты можешь и сама за себя постоять, но все равно… Мы же друзья, а друзья всегда защищают друг друга, прикрывают в случае чего. А теперь у тебя для этого есть Гарик. Я понимаю, это другое, просто… почувствовал себя немного лишним, вот и приревновал.
И Берти, и Белка были не совсем правы в отношении Ромки, подумала Мила. Он вовсе не ревновал Милу как девушку, и популярность Гарика в студенческой среде тоже не имела к этому никакого отношения. Ромка просто испугался, что его место в жизни лучшего друга займет кто-то другой. Лапшин всегда казался окружающим открытой книгой, однако это было не так. Мила помолчала с полминуты, чтобы осмыслить слова Ромки, потом без обиняков заявила:
— Эгоист и собственник.
— Ага, есть немного, — с серьезной миной на лице согласился Ромка.
Секунд десять они пристально смотрели друг на друга, прежде чем дружно прыснуть со смеху.
— Ромка, ты мой лучший друг и всегда им будешь, — отсмеявшись, сказала Мила. — Ты не можешь быть лишним, потому что, как бы там ни было, а я все равно всегда буду на тебя рассчитывать. И ты всегда можешь на меня рассчитывать.
Лапшин кивнул.
— Я знаю.
Он с любопытством покосился на Милу.
— Расскажешь, что это было за заклинание, которым Гарик Лютова уделал?
Мила улыбнулась тому, что Ромкин интерес к высшей магии все-таки взял верх и над ревностью, и над неуверенностью в себе.
— Расскажу.
Глава 15
В гостях у Коротышки Барбариса, или тайны Харакса
Уже в первых числах марта растаял снег. Улицы Троллинбурга оживились звуками весенней капели. Исчезли с деревьев снежные одежды. Самые закаленные троллинбургцы поснимали шапки, подставляя макушки солнцу, которое хоть и слабо, но уже грело.
Прошла неделя весны — для студентов Думгрота наступили первые выходные с начала оттепели. Сидя в гостиной вместе с друзьями, Мила играла с Шалопаем в игру «Отдай ботинок, он несъедобный», когда распахнулась дверь, и с горой свитков в руках вошел третьекурсник Ваня Силач.
— Местная почта, — сообщил Ромка.
— Откуда знаешь? — не отрывая взгляда от учебника по антропософии, спросила Белка.
— Только что в окне Почтовую торбу видел, — пояснил Ромка.
— Да? — рассеянно переспросила Белка. — М-м-м… а я не видела.
Ромка фыркнул и одарил Белку косым взглядом.
— Еще бы! У тебя в книге она однозначно не пролетала.
Мила посмеялась бы над Ромкиной шуткой, если бы не была занята борьбой с Шалопаем за свой ботинок, в который ее драконий пес вцепился зубами и ни за какие коврижки не желал отпускать.
— Шалопай, паразит, будь человеком, отдай! — запыхавшись, ругалась Мила. — Да зачем он тебе сдался?!
Ваня Силач между тем успел раздать большую часть свитков сидящим в гостиной меченосцам и остановился возле Милы.
— Помочь? — участливо спросил Ваня.
Мила медленно подняла на него глаза.
— Только если тебе жить надоело, — невозмутимо ответила она, одновременно держа изрядно обслюнявленный ботинок обеими руками.
