KateRon - Наследники. Покорители Стихий
— Понимаешь, это наш с тобой первый бал… Первый раз мы идём вместе… И я… В общем, вот. Держи. Я очень надеюсь, что оно подойдёт к твоему платью… — юноша достал из кармана руку, в которой всё это время был зажат продолговатый футляр. Ладонь от волнения взмокла, и на синем бархате расплылось влажное тёмное пятно.
— Что это? — голос девушки дрогнул.
— Это ожерелье, — отчего-то мгновенно залившись краской, словно он дарил нечто неприличное, пролепетал Гарри. Гермиона открыла крышку — внутри на том же синем бархате матово поблёскивали три лилии — одна большая в центре и две поменьше рядом, вокруг змеилась стрелолистая цепочка.
— Мамочки… — прошептала девушка тихо-тихо, — это…это, наверное, носили королевы…
— Его никто не носил! — возмутился Гарри. — Я его вчера создал для тебя… И… — запальчивость его тут же пропала, — и я боюсь… оно тебе не понравится… — юноша прикусил губу, лилии показались ему ужасными аляповатыми монстрами — как можно было сделать ожерелье таким громоздким! Для такой изящной шеи!
— Ты сам его создал? Для меня? — глаза Гермионы стали огромными и засияли, улыбка то появлялась на губах, то исчезала. Она направилась к зеркалу. Достала ожерелье, легко справилась с застёжкой, осторожно касаясь, расправила цепочку и, подняв руки, закрутила волосы в высокий узел на макушке:
— Гарри, иди сюда… — он подошёл и встал позади неё, отражаясь в зеркале. Украшение нежно и изящно легло по её шее, большая лилия замерла в ямочке между ключицами, маленькие легли поверх ключиц, чуть топорщась… Это было удивительно красивое и какое-то трогательное зрелище. Ему безудержно захотелось её поцеловать, так сильно, что всё тело заныло, властно напомнив о себе.
— Какая красота… — девушка по-прежнему говорила тихо, словно голос не хотел её слушаться, — Гарри, ты для меня сделал такое чудо… Я… — она развернулась к нему лицом, закинула руки ему на плечи и притянула к себе. За секунду до того как их приоткрытые трепещущие губы встретились, она прошептала:
— Спасибо…любимый мой… — время остановилось и исчезло, растворившись в сплетении рук, в слиянии губ, в тихом нежном шёпоте…
Когда Гарри пришёл в спальню шестикурсников, оказалось, что до вечера осталось совсем немного времени. Юноши метались между душем и комнатой, примеряли костюмы, путались в мантиях… Рон, уже почти полностью одетый в свой наряд, изрыгая проклятия, искал трезубец. Уизли подошёл к карнавальному костюму очень ответственно — даже рыжие волосы юноша перекрасил в сине-зелёный цвет, чтобы как можно полнее соответствовать образу Тритона. Теперь он горделиво выступал, потрясая трезубцем, который иногда запутывался в частой сети, служившей накидкой вместо мантии. Сеть была усыпана мелкими ракушками и кораллами. На голове красовалась корона, так же выполненная из коралловых веточек. Единственное, на что не пошёл Рон, не на шутку увлёкшись трансформацией своего привычного облика, — это хвост. Присутствие рыбьего хвоста почему-то угнетало Уизли, и от него пришлось отказаться… Симус в костюме пирата гонялся за совой, уже наполовину ставшей попугаем, но явно не желавшей заканчивать трансформацию. Дин пытался в последние часы овладеть искусством изящного поклона, соответствующего галантному мушкетёру и, крутясь перед зеркалом, то и дело ронял богато украшенную перьями шляпу. Забившийся в уголок Невилл медленно одевал на себя разрозненные части какого-то костюма ярко оранжевого цвета. Одним словом, Гарри понял, что он упустил из виду нечто очень важное — а именно, свой карнавальный костюм. Вспомнив наскоро взятые у профессора МакГонагалл уроки трансфигурации одежды, юноша достал из чемодана парадную мантию и разложил её на кровати. Потом постарался сосредоточиться и отвлечься от шума и суеты, царящих в спальне. Требовалось ещё отчётливо представить себе тот наряд, который должен был получиться в итоге. Гарри замер… В голову ничего не приходило… И тут, перед мысленным взором всплыл таинственный незнакомец из сна, чьи захватывающие рассказы слушал он по ночам, забывая к утру. Юноша никогда не запоминал одежду, да и не умел разбираться в ней, но загадочный ночной визитёр приходил так часто, что даже малейшие детали, связанные с ним, намертво впечатывались в память… Гарри открыл глаза — перед ним на кровати вместо парадной мантии зелёного бархата лежал чёрный бархатный камзол с кружевным воротником и узкие чёрные брюки, яркая чёрно-алая мантия, и непонятный кулон, в котором, правда, не танцевало пламя, как в кулоне незнакомца. Любители исторической точности тут же заявили бы, что такого костюма не могло быть в природе, потому что он не соответствовал одеяниям ни одной из известных эпох. Однако, от карнавального костюма не требуется скрупулезное соблюдение деталей, не правда ли? Гарри был очень доволен. Второй раз за сегодняшний день он гордился собой: первый — когда увидел ожерелье на шее Гермионы и без ложной скромности понял, что оно великолепно, и второй раз сейчас — когда в спешке, суете и шуме сумел трансформировать из парадной мантии вполне приличное карнавальное одеяние, в котором он не выглядел бы смешно или нелепо рядом с Гермионой.
Ещё через час лихорадочных сборов мальчишки, наконец, отправились каждый за своей дамой. Увидев Кристину в воздушном полупрозрачном платье, Рон был потрясён и восхищён, что, впрочем, совсем не казалось удивительным — вся мужская половина Гриффиндора не могла отвести глаз от невинной игры, затеянной лёгкими воздушными полосками ткани… Платье Гермионы было нежного кремового цвета и состояло из пышной юбки-колокола, сшитой из отдельных "лепестков" разной длины, и перехваченной широким поясом серебристо-зелёного оттенка. Такие же лепестки образовывали корсаж. Спереди они были отогнуты, обрамляя декольте, сзади лепестки стояли стромко и упруго, как диковинный воротник. Рукавов не наблюдалось, что удивительно подчёркивало хрупкость и беззащитность нежных рук. Ожерелье, подаренное Гарри, пришлось как нельзя более кстати, украшая довольно глубокий вырез. Гарри не мог отвести взгляд от девушки, казавшейся в этом платье каким-то неземным созданием.
И Гермиона, и Кристина выделялись даже в ярком безудержном разнообразии карнавальных нарядов, соперничая с признанными красавицами — Лавендер Браун и Парвати Патил. Многие девушки по достоинству оценили царственный наряд Рона и его горделивую осанку. Костюм Гарри привлекал к себе меньше внимания, потому что не отличался особой вычурностью деталей. Правда, женский пол заглядывался на юношу, замечая какие-то непонятные перемены и не сразу определяя, в чём дело — Гермиона решительно удлинила ему волосы до плеч, утверждая, что подобному наряду не соответствует современная причёска.
Гриффиндорские старшекурсники пёстрой толпой повалили к выходу — каких только нарядов тут не было: феи, эльфы, пираты, мушкетёры, восточные красавицы, джинны, прекрасные дамы, звенящие доспехами рыцари… Но поразил всех Невилл Лонгботтом, нарядившийся в…огромную праздничную тыкву! Вырезанная тыква щерилась улыбкой на его голове, а мантия лучилась радостным оранжевым цветом. Забегая вперёд, надо сказать, что Невилл получил специальный приз — за костюм, наиболее соответствующий празднику.
Надев тёплые мантии и смешавшись с празднично разодетыми студентами других факультетов, гриффиндорцы отправились в Хогсмид, который на эту ночь превратился в настоящую сказку. На каждом доме, магазинчике или маленьком кафе висели огромные улыбающиеся тыквы, мерцая свечами, вставленными в глаза. Порхали стаи летучих мышей, с блёстками на крыльях, сияли праздничные гирлянды, от разноцветья которых рябило в глазах. Гарри посмотрел вверх и увидел плавающие в воздухе свечи и тыквы, как обычно бывало под потолком Большого зала. Если посмотреть на Хогсмид сверху, то в эту ночь он напоминал, наверное, святящийся торт, или удивительную звезду, или россыпь драгоценных камней. Из-за обилия света, казалось, что ночь ещё не наступала, и только глубокая чернота неба напоминала об этом. По улицам бродили самые разнообразные существа, герои книг и сказок. Все друг другу улыбались, шутили, приветливо махали руками, смеялись и танцевали прямо на мостовой. Не меньшим подарком оказалась погода была: ясное звездное небо, без всякого намёка на ветер или дождь. От большого количества сияющих свечей и фонариков, от улыбок веселящихся людей даже воздух, казалось, слегка потеплел
Основное празднество должно было развернуться в огромном танцевальном зале, который, оказывается, имелся в "Трёх мётлах", но открывался для посетителей только по большим праздникам. Друзья направились туда. Рон и Кристина уже вошли, когда перед Гарри, словно из-под земли, вырос Драко Малфой и преградил дорогу. Гермиона охнула от неожиданности, а юноша сделал шаг, закрывая её собой. Но Малфой не обратил внимания на девушку, обращаясь только к Поттеру:
