Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Снежная Осень
— Девочка, ты что, с ума сошла? — изумилась на всякий случай Паулина.
— Кудрявцева! — ослабевшим от потрясения голосом-взывала Саблезубая. — Прекрати хулиганничать!
Штора с хрустом оборвалась и рухнула, Лиза отчаянно зачихала от пыли.
— Рыжая спятила! — Федя подскочил к Паулине. — Слушайте, я с самого начала говорил — надо взрослого! Пусть ваш маэстро сам!
Лиза обернулась — Федя смотрел на неё с вызовом, но глаза у него весело блестели. Ага, понятно, это он придумал, чтобы надсмотрщики не заподозрили единомыслия и заговора.
— Чего он придирается? — заныла она, волоча тяжеленную штору к сцене. — Я хочу как лучше!
— Ну и дура! — Федя показал;ей язык. — Всю репетицию завалила! Бестолочь!
— А ну извинись! — грозно зарычал Костя Конрад.
Ого! Наши заходят с воздуха. Он что, не понял, что так надо?
— Вот ещё! — Федя попытался стряхнуть дракончика с рукава. — Отвали! Чего заступаешься? Рыцарь нашелся! Тили-тили-тесто!
Испробовав на своей шкуре дразнилку, неоднократно примененную к Лизе с Лёвушкой, Костя утратил всякое самообладание.
— Йааа! — он шикарно взмахнул ногой, как завзятый каратист, но попал не по Феде, а по микрофону. Через секунду дракончик с Федей, сцепившись, покатились по полу перед сценой, сшибая микрофоны и запутываясь в проводах. Лизе показалось, что Костя всё-таки уловил сценарий и катятся они очень продуманно — ни один микрофон не устоял, и к тому же мальчишки отдавили Паулине ногу. Паулина и Саблезубая тщетно пытались их растащить, младшие раздумали умирать и кричали «он первый начал», и непонятно было, про кого из участников рыцарского турнира речь. Саблезубая, пытаясь восстановить порядок, застучала по своему стакану лакированным ногтем, и тут…
Федя, позабыв про рыцарскую честь, отпустил Костю, как раз вошедшего в раж, вскочил, выпутываясь из проводов, и заорал дурным голосом:
— Вы что делаете? Перестаньте! Перестаньте сейчас же!
От неожиданности гомон стих.
— Вы что, не знаете? Нельзя по стеклу звенеть! Здесь же струнные!
— Это что, примета такая? — раздраженно поинтересовалась педагог.
— Какая примета! Вы… — Федор с трудом перемолчал несколько слов. — В общем, если звенеть по стеклу, то струнные инструменты расстраиваются. Сильно. Потом очень долго настраивать. Скрипку или там виолончель так вообще убить можно. Вы бы… поосторожнее, вот что! — и тут Федор выпутал наконец из проводов руку и вырвал у Саблезубой стакан.
Педагог оторопела.
— Все! — громовым голосом заявила перекошенная Паулина и вытряхнула Яну из шали. — Мерзкие, дрянные дети! С ними по-хорошему нельзя! Никакой благодарности! Сил моих больше нет! Ульяна Сергеевна! За мной! — и она на всех парусах помчалась к дверям, хотя и прихрамывая.
Наверно, бывшая гарпия всё-таки сохранила толику своего былого магического могущества, решила Лиза, потому что Саблезубая оставила безнадежные попытки навести порядок и ринулась за ней.
Бах!
Двери зала захлопнулись.
Лиза перевела дух. И огляделась.
Она стояла, вцепившись в сорванную штору.
Костя, опутанный проводами, опасливо поглядывая на дверь, приподнимался с пола.
Раскрасневшиеся оркестранты стояли среди опрокинутых пюпитров и рассыпанных нот и тяжело дышали.
Лиза уронила штору и громко чихнула.
— Ой, не могу! — сдавленно пискнула Женя и захихикала.
За ней засмеялись остальные. Они притопывали ногами, тыкали друг в друга пальцами. Они покатывались от хохота, всхлипывали, вытирали слезы.
— Нет, ты видел, Мишка?
— Как она взъелась! «Дрянные дети»!
— Ой, умру!
— Нельзя с нами по-хорошему!
Смех подействовал, как кружка горячего сладкого чаю. Никто уже не чихал и не кашлял — только запыхавшаяся Лиза, от пыли.
— Ну, тебе просто в театр надо, — с уважением сказал ей Федя. — Это… извини, в общем. А тебе — в карате, — адресовался он к Косте.
— Мне и так неплохо, — Костя тоже отряхнулся. — Марго! А Марго? Чего дальше-то делать, а?
Та, оказывается, все это время просидела над Изморинской партией, плотно зажав уши. Лиза двинулась к Марго. Ноги почему-то шли плохо. И вообще ощущение было — будто после трех физкультур подряд.
— Марго! — Лиза потеребила её плечо. — Все! Ушли! Только они сейчас вернутся и нас всех убьют!
— А? Что? — Марго подняла голову от нот. — Никого они не убьют. Они сейчас очень заняты. И я тоже. И если будете мешать, я убью. Всех. Как скрипку стуком по стеклу. Лизка, сейчас, минуточку, не мешай, я уже почти все.
Лиза покрутила головой:
— А где мои ноты?
— Тут! — Марго постучала себя согнутым пальцем по лбу. — Сейчас все допишу. Там немного. Костик, ручку быстренько, у меня эта кончилась.
Костя, который зачарованно смотрел куда-то в район Маргошиного уха с четырьмя сережками, бросился исполнять.
Вернувшись с добычей, Костя с озабоченным видом унесся и потянул в сторону Федора, Мишу и Яшу.
— Мужики, — с пафосом сказал он. Потом вспомнил папу Конрада и поправился. — Э-э… джентльмены. Чего тут про аппаратуру звучало? Давайте-ка её перепортим на фиг!
Предложение было встречено с бурным энтузиазмом. Лиза тоже поспешила за кулисы. Там стояло много металлических коробочек, сцепленных паутиной проводов.
— А как оно, интересно, работает? — вытянул шею Миша. — Тут электричества-то нет…
— Понятия не имею, — пожал плечами Федор, — но из розеток повынимать стоит.
— И провода бы перерезать, — робко предложила Лиза и потерла нос. — Только нам нечем.
— Ерунда, — отмахнулся Федор.
— Перегрызешь? — с уважением спросила Лиза.
— Чтоб ты понимала. Ничего перерезать не надо. Контакты расшатаем — и всего делов.
— А этого хватит? — подозрительно уточнил Яша. — Они же и без электричества вроде бы будут работать…
— Послушай, вундеркинд, — скривился на него Федя. — Если они между собой соединяются — значит, это кому-нибудь нужно. А нам не нужно. Я-то знаю. Сам синтезаторы паял. Делай, как я! Берешь и голову ему сворааачива-ешь… — и он вытащил из бока ближайшей металлической коробочки какую-то штучку на проводке и брезгливо покрутил её в пальцах, как будто отламывал. — Ну, чего стоите?
— Нет, погоди, — продолжал сомневаться Яша. — Вроде бы то, что мы будем играть, должно по всему городу звучать, я так понял, что и аппаратура для этого…
— И так сработает, — уверенно сказала Лиза. И свернула ближайшей штучке на проводе электрическую шейку.
Ломать вражью электронику оказалось неожиданно приятно, но Лиза решила всё-таки не увлекаться и вернулась в зал — а вдруг взрослые соберутся с силами и перейдут в наступление. Непонятно, кстати, почему они так долго не возвращаются. И вообще надо поглядеть, что там надумала Марго.
Марго была мрачна.
— Не знаю, что вышло, — буркнула она, протягивая Лизе ноты. — Так, вешки расставила. Лучше давай-ка ты, Лиза, импровизировать будешь, как на волшебной скрипке, в Радинглене.
— Угу, — машинально кивнула Лиза и вскинулась: — Что?!
— Мне Костик рассказал, — застенчиво отвечала Марго.
— Трепло, — с чувством высказалась Лиза.
— Но он же не все время про себя, — вступилась Марго. — Лихо ты этому… Мутаморину тогда вмазала. Молодец.
— Л-ладно… Им-про-ви-зи-ро-вать… — пробормотала Лиза и замахала нотами в воздухе:
— Эй! — крикнула она. — Давайте-ка без взрослых сыграем все как надо!
Оркестранты разом обернулись. Лизе это понравилось: час назад никто бы и ухом не повел.
— В общем, это, — как всегда, начала она и, подумав, побежала на сцену. — В общем, то, что мы играем, на самом деле правильно играть наоборот. Сможем?
— А как это?
— А зачем?
— Это что, с последней страницы, что ли?
— Да, — Лиза для верности кивнула четыре раза. — С последней ноты до первой. У нас даже ноты переписанные есть, — Марго, раздай быстренько, а? Тогда музыка наоборот подействует. Потому что так она… очень скверная. Мы ведь это и так поняли, правда? Эта музыка — она для того, чтобы уничтожить город совсем, а не спасать его! Это же ясно! Я… я понятно объясняю?!
Оркестр безмолвствовал.
— А я ведь с самого начала знал, что маэстро этот — гад ползучий, — высказался вдруг тихий альтист Егор. — А говорить боялся — не поверят же…
— А получится? — робко спросила Люся.
— Получится, — сурово вскинула подбородок Лиза. И принялась расстегивать черный футляр.
— Никуда не денемся, — подхватила Марго. — Он у нас попрыгает!
— И вообще, я не понял, вы домой, к папе-маме хотите, или как? — убедительно рявкнул Костик. И вдруг тихо, грустно добавил: — Я лично — очень…
И тогда все потянулись на сцену и взялись за инструменты.
Младшие, не сговариваясь, побежали к дверям и прижали к ним уши — не идет ли кто ненужный. Руслан предложил запереть дверь, но замков не нашлось, а кресла с места не сдвигались.
