Патрик Несс - Вопрос и ответ
— Да не хочу я вести армии! — говорю я.
Мэр улыбается:
— Возможно, у тебя не будет выбора.
— Выбор есть всегда, — неожиданно вставляет Виола.
— О, люди вроде тебя всегда так говорят! Это делает их лучше в собственных глазах. — Мэр подходит ближе и заглядывает мне в глаза: — Но я следил за тобой, Тодд. Ты мальчик, который не умеет убивать. Мальчик, который рисковал собственной жизнью ради возлюбленной Виолы. Мальчик, который из-за мучившего его чувства вины попытался заглушить все свои чувства, но при этом продолжал испытывать боль каждой заклейменной им женщины… — Он наклоняется ко мне вплотную. — Мальчик, который не захотел расстаться с собственной душой.
Я чувствую его. Он залез в мой Шум чуть ли не с ногами, роется там, переворачивает все вверх дном.
— Я делал много плохого, — говорю я против собственной воли.
— Но ты страдал из-за этого, Тодд. — Голос у него теперь тихий, почти ласковый. — Ты — свой самый заклятый враг, и казнишь себя так жестоко, как я не могу и мечтать. Мужчины, которые пытаются управлять Шумом, отчасти убивают в себе чувства, но ты не можешь этого сделать, хотя и очень хочешь. Сильнее чем кто-либо на этой планете, Тодд, ты чувствуешь.
— Заткнитесь! — говорю я и пытаюсь отвернуться, но не могу.
— Это твое преимущество, Тодд Хьюитт. В мире всеобщего онемения и переизбытка информации способность чувствовать — очень редкий дар.
Я закрываю уши руками, но его слова все равно звенят прямо у меня в голове.
— Ты — мальчик, который не сдался, не захотел пасть. Душа твоя чиста, хотя руки испачканы кровью. Ты до сих пор называешь меня мэром в своем Шуме.
— Моя душа не чиста! — ору я, все еще зажимая уши руками.
— Мы могли бы править этим миром вместе. Ты станешь моим первым помощником и заместителем, а когда научишься полностью управлять Шумом, как знать, возможно, ты даже сможешь превзойти меня.
И тут все мое тело сотрясают оглушительные слова:
Я — круг, круг — это я.
— Хватит! — доносится откудато издалека крик Виолы.
Мэр кладет руку мне на плечо.
— Ты мог бы стать моим сыном, Тодд Хьюитт, — говорит он. — Моим единственным и настоящим наследником. Я всегда мечтал о таком, но…
— Па? — Мы все слышим этот вопрос, который прорезает воздух, точно пуля — туман.
Шум в моей голове утихает, мэр делает шаг назад, и я наконец могу перевести дух.
За нами стоит Дейви с винтовкой в руке. Он подвел Урагана прямо к ступеням, спешился и смотрит на нас.
— Что стряслось? Почему эти солдаты лежат на земле?
— Ты что тут делаешь?! — вопрошает его отец. — Вы уже разбили «Ответ»?
— Нет, па. — Дейви пробирается к нам через обломки. — Они нас обманули. — Он встает рядом с моим стулом. — Привет, Тодд, — говорит он, кивая, а потом украдкой бросает взгляд на Виолу.
— Что значит «обманули»? — спрашивает мэр, но вид у него уже не на шутку раздосадованный.
— На юге их нет, — объсняет Дейви. — Мы долго шли по лесу, но там никого, ни единой души.
Виола радостно охает, не в силах сдержаться.
Мэр резко поворачивается к ней, в глазах ярость, на лице — работа мысли.
Он наводит на нее винтовку:
— Ты что-то хотела нам рассказать, Виола?
40
НИЧТО НЕ МЕНЯЕТСЯ, МЕНЯЕТСЯ ВСЕ
Тодд мгновенно вскакивает со стула и встает между мной и мэром. Его Шум полыхает красным и белым — так громко и яростно, что мэр невольно пятится.
— Почувствовал в себе силу, мой мальчик? — спрашивает он. — Вот зачем я заставил тебя смотреть, как ее допрашивают. Страдания делают тебя сильнее. Я научу тебя управлять этой мощью, и вместе мы…
— Тронешь ее хоть пальцем, — медленно и четко произносит Тодд, — я тебя на куски порву.
Мэр улыбается:
— Верю, верю. — Он поднимает винтовку. — И тем не менее.
— Тодд… — говорю я.
Он оборачивается:
— Опять он с нами играет. Использует нас против друг друга, как ты и говорила! Что ж, с меня хва…
— Тодд… — Я пытаюсь встать. Щиколотки тут же простреливает боль, я оступаюсь, Тодд тянется ко мне…
Но не он, а Дейви…
…Дейви хватает меня под руку и помогает сесть обратно. Смотреть мне в глаза он боится, да и на Тодда с отцом не глядит. Его Шум вспыхивает желтым от стыда, он отпускает меня и торопливо отходит.
— Ну надо же, спасибо, Дэвид! — говорит мэр, не скрывая свое удивление. — А теперь, — он вновь поворачивается ко мне, — будь так любезна, Виола, расскажи нам об истинных планах «Ответа».
— Ничего им не говори, — отрезает Тодд.
— Да я ничего и не знаю! Ли, похоже, успел…
— Времени было слишком мало, и ты это знаешь, — перебивает меня мэр. — Все прекрасно понимают, что произошло, Виола. Твоя госпожа снова тебя обманула. Если бы бомба взорвалась вовремя, ты бы все равно умерла — и я тоже, — так зачем тебе знать правду? Но если бы тебя поймали раньше, тогда… Лучше всех врет тот, кто свято верит в свою ложь.
Я молчу. Как же госпожа Койл могла меня обмануть, если Ли случайно подслушал ее разговор…
И тут до меня доходит…
Она нарочно дала ему подслушать…
Она знала, что Ли не сможет утаить от меня правду.
— Ее план сработал как нельзя лучше, верно, Виола? — Солнце заходит за горизонт, и на лицо мэра падают черные тени. — Вранье на вранье и враньем погоняет. Она сыграла с тобой очень злую шутку…
Я бросаю на него испепеляющий взгляд.
— Она вас разобьет! Она такая же беспощадная и жестокая, как вы!
Он ухмыляется:
— О нет, куда беспощадней.
— Па? — снова подает голос Дейви.
Мэр удивленно моргает, словно забыл о его существовании:
— Что, Дэвид?
— Э-э… так что с армией-то делать? — Шум Дейви полон смятения и отчаяния — он пытается понять, что задумал его отец, но не находит ответа. — Куда нам идти? Капитан Хаммар ждет приказов.
Вокруг нас, из-за закрытых ставен и дверей сочится испуганный РЁВ Нью-Прентисстауна, но в окнах по-прежнему ни одного лица, а с южного холма начинает доноситься черный, едва уловимый гул армии. Ее по-прежнему видно на склоне холма: она похожа на вереницу черных блестящих жуков.
А мы сидим среди руин собора с мэром и его сыном, точно последние живые люди на планете.
Мэр вновь переводит взгляд на меня:
— Да, Виола, скажи нам. Что теперь делать?
— Терпеть поражение, — говорю я, не мигая глядя ему в глаза. — Проигрывать.
Он улыбается:
— Откуда они ударят, Виола? Ты ведь умная девочка, наверняка что-нибудь слышала и теперь догадываешься о ее истинных намерениях.
— Она ничего вам не скажет! — заявляет Тодд.
— Я не могу, потому что не знаю…
А сама думаю: ведь я в самом деле ничего не знаю…
Если не считать тех напутственных слов про восточную дорогу…
— Я жду, Виола, — говорит мэр и приставляет дуло к голове Тодда. — От тебя зависит его жизнь.
— Па? — Шум Дейви потрясенно вскидывается. — Ты чего делаешь?
— Не твое дело. Быстро в седло, ты должен передать капитану Хаммару мой приказ.
— Но ты угрожаешь Тодду, па.
Тодд удивленно поворачивается к нему. Я тоже. И мэр.
— Ты его не застрелишь, — говорит Дейви. — Так нельзя. — Щеки у него стали такими пунцовыми, что это видно даже в красных лучах заходящего солнца. — Он же тебе как сын, ты сам говорил!
Наступает неловкая тишина, и Дейви пытается спрятать свой Шум.
— Видишь, что я имел в виду под силой, Тодд? — спрашивает мэр. — Смотри, как ты повлиял на моего сына. У тебя появился сторонник.
Дейви оборачивается ко мне:
— Да скажи ты ему, где они! — В его голосе неприкрытая тревога и страх: он боится, чем все может закончиться. — Пожалуйста!
Я смотрю на Тодда.
Он смотрит на винтовку Дейви.
— Вот именно, Виола, скажи, — кивает мэр. — Поделись с нами своими соображениями. «Ответ» пойдет с запада? — Он поднимает глаза на водопад, самую высокую точку на горизонте: солнце садится за холм, по которому спускается зигзаг дороги. Мэр поворачивается: — Или с севера? Может, они придумали, как перейти реку? А может, с холма на востоке? Да-да, с того самого, на котором госпожа Койл взорвала радиобашню, раз и навсегда лишив тебя возможности связаться со своими.
Я стискиваю зубы.
— По-прежнему хранишь ей верность?
Молчу.
— Давай пошлем разведчиков, па, — предлагает Дейви. — В разные стороны. Должны же они прийти откуда-нибудь…
Мэр выжидает, сверля нас пристальным взглядом, а потом наконец поворачивается к Дейви и отдает приказ:
— Передай капитану Хаммару…
Тут вдалеке раздается БУМ.
