Кирилл Кащеев - Хадамаха, Брат Медведя
– С чего ты взял? – снова после долгой паузы откликнулась Аякчан.
– Ну… ты ведь даже не спросила, за каким Эрликом, когда его ранили, Донгар при всей толпе камлать начал, – с насмешкой в голосе откликнулся Хакмар.
– Ах вот как ты обо мне думаешь! – задохнулась от возмущения Аякчан. – Раз так – да, нравится! Он высокий! И сильный! В каменный мяч играет!
– Ты же терпеть не можешь каменный мяч! – обозлился Хакмар.
– Откуда ты знаешь, что я могу терпеть, а что – нет? – всхлипнула девчонка. – Ты на меня даже не смотришь, только издеваешься все время! А Хадамаха – он все понимает!
Умгум. Валяется тут в темноте на каменном полу – и понимае-ет, ну просто со страшной силой!
– Чего это он понимает, а я – не понимаю?
– А ничего ты не понимаешь! Рядом с тобой даже Донгар – мудрец-старейшина!
– Донгар вовсе не мудрец… Тьфу, вовсе не тупой он! Это ты – полная чуда!
– Конечно, я чуда! – взвизгнула девчонка. – Если до сих пор с тобой вообще разговариваю!
Темнота снова умолкла. Хадамаха тихонько пошевелился – может, показать уже, что он очнулся, а то пить хочется нестерпимо.
– Аечка… – вдруг примирительно сказал Хакмар, – ну что мы ругаемся все время… Даже сейчас…
– Не нравится! – в голосе Аякчан звучала такая горячность, что без всякого Огня могла растопить любой храм. – Это я так, чтоб тебя позлить, а на самом деле мне Хадамаха совсем-совсем не нравится, честно!
Хадамаха на полу обиделся. Нет, он на Аякчан и не заглядывался, его совсем другая девушка интересовала, но вот так чтоб уж совсем-совсем… Неприятно все-таки!
– А кто… кто тебе нравится? – прошептал Хакмар.
– Кто… – вместо ответа выдохнула Аякчан, и замерший, как мышь в щели, Хадамаха увидел, как в темноте две еще более темные тени шевельнулись, потянулись друг к другу через его неподвижное тело…
Рядом зашевелилось, послышался стон… и Донгар сел.
Блямс! – резкий стук и снова стон. Две темные фигуры отпрянули друг от друга.
– Об кого это я стукнулся? – держась за ушибленный лоб, наивно поинтересовался Донгар.
– Об нас! – ненавидяще простонали Хакмар и Аякчан, и Хадамаха понял, что в этом существовании черного шамана, похоже, все равно убьют. Причем те же люди, что и раньше! Он, Хадамаха, точно поучаствует – за то, что на Реке не дал Калтащ договорить!
Что-то загремело, кажется, ключ в замке, и царящий вокруг мрак прорезал голубовато-золотистый конус света. По гранитным стенам подвала запрыгали цветные пятна.
Топ-топ-топ-банг-банг-банг! – зрелище было даже величественным, особенно если глядеть на него откуда-нибудь со стороны – желательно из зала перед «темным чумом» Ковец-Гри-шамана. Тогда можно сказать «Ах, какая сцена!» – когда шаг в шаг, удар в удар колотя пятками в каменный пол, через узкую стальную дверь в камеру заходят храмовые стражники и выстраиваются вдоль стен. Надраенные шлемы аж светятся в темноте, наконечники копий посверкивают, синие куртки поскрипывают… Величественность момента несколько потерялась, когда выяснилось, что стражников много – стен маловато. Те, кто зашел позже, после мгновенного замешательства начали строиться во вторую шеренгу, прижимая своих товарищей к стенам и напирая на отступивших к центру заключенных. Последнему стражнику и во второй шеренге места не осталось – он неловко затоптался, толкнул Аякчан и, видать, от полной растерянности пробормотал:
– Извиняюсь, девушка…
– А давайте мы выйдем? – с подкупающей вежливостью предложил Хадамаха. – Вам тут гораздо удобнее станет.
– Выйдешь, выйдешь. Так выйдешь, что еще обратно захочешь, да поздно будет, – насмешливо-издевательский голос прозвучал бы гораздо внушительнее, если бы его обладателя хоть немножко было видно за спинами рослых храмовников. По сгрудившимся у самых дверей стражникам пробежало волнение, кто-то пошатнулся, кого-то толкнули. – Пропустите, олухи! – Наконец стражники раздвинулись, и прямо под ноги Хадамахи выпал помятый, как от прилавка во время Новозимней распродажи, Пыу. Остановился, едва не упираясь носом Хадамахе в плечо, попытался попятиться и ткнулся спиной в шеренгу стражников. Метнул через плечо злобный взгляд и снова повернулся к Хадамахе, горделиво, как голубь, выпячивая грудь:
– Что, не ожидал меня тут увидеть?
– Отчего же не ожидал, очень даже ожидал, – рассудительно сообщил Хадамаха. – Где ж вам еще быть? – он выразительно обвел глазами вытесанную в граните камеру. – Нападение на городского стражника при исполнении служебных обязанностей – от пяти до десяти Дней подвального заточения, пункт тридцать два кодекса Снежной Королевы и ее Советника. Только у вас, видать, еще и с отягчающими обстоятельствами, дядька Пыу, раз под таким конвоем привели, – озабоченно глядя на щуплого стражника, посочувствовал Хадамаха.
В рядах храмовников послышались смешки, тут же торопливо замаскированные под кашель.
– Молчать! – багровея сильней, чем накачанный Алым огнем Содани, рявкнул Пыу. – Посмотрим, надолго ли тебя хватит шутки шутить. Эй, там, связать пленников!
Ряды стражников зашевелились, несколько человек отставили копья и с веревками в руках выдвинулись вперед – неуверенно затоптались, опасливо поглядывая то на Аякчан, то на Донгара. Хакмар с Хадамахой тоже удостоились нескольких недоверчивых взглядов.
– Ну, чего встали? – теряя терпение, завизжал Пыу.
Стражники переглянулись.
– Так это… господин сотник… – наконец выдавил один.
Ого! Хадамаха аж вскинулся. Когда это Пыу успел?
– Черный шаман, однако… – продолжал мямлить стражник. – И жрица, однако… И стражник, хоть и городской, а все-таки… А второй так и вовсе храмовый, – кивая на Хакмара, все еще облаченного в закопченную и драную синюю крутку, закончил он.
– Это моя куртка! Жрица – не жрица, а самозванка крашеная, или вы указа не слышали? А этот так и вовсе никакой не стражник! – тыча пальцем в Хадамаху, заорал Пыу так, что вопль отдался от потолка камеры и гулко загулял между стен. – Это злобный авахи Нижнего мира, вызванный камланием черного шамана!
– Тем более, – в голосе стражника даже появилась некоторая твердость. – Господин сотник – известный борец с Нижним миром, а мы люди простые, нам не по чину…
– Да ладно, дяденьки храмовые, вяжите, чего уж там, – протягивая руки, снисходительно предложил Хадамаха. Веревки – это не проблема, веревки – это даже хорошо, при связанных арестантах стражники всегда расслабляются, даже не подозревая, как некоторые пленники могут неожиданно… изменяться.
– А ты не торопись, Хадамаха, для тебя у меня кое-что другое припасено, – ухмыльнулся Пыу и вдруг мгновенным движением прянул вперед.
Хадамаха дернулся… лязгнул металл. Запястья его рук были плотно охвачены кандалами на короткой цепи. Хадамахе стоило страшных усилий не зареветь. Веревки рвутся, а вот кандалы – совсем другое дело! Они врезаются в разбухающие медвежьи лапы, прорезая шкуру и мышцы, калеча навсегда…
– Ловко сделано, дядька Пыу, – хрипло выдохнул мальчишка, исподлобья глядя на щуплого. И шагнул вперед.
С десяток копейных наконечников уперлись ему в грудь и спину. Хадамаха остановился, отлично понимая, что еще мгновение – и его поднимут на копья, как медведя на рогатину.
– Вот так-то лучше! – усмехнулся Пыу. В руках его появились еще одни кандалы. Он присел у ног Хадамахи. – А ну, не дергайся! – наконечники копий сильнее уперлись Хадамахе в поясницу. Металл сомкнулся на щиколотках, Пыу зажал браслеты кандалов посильнее, явно рассчитывая причинить боль.
Ободренные примером Пыу, стражники сноровисто скрутили руки остальных.
– А теперь пошли, – гордо выпрямляясь, скомандовал Пыу. – А ну, пошевеливайтесь! Не целую ж Ночь важным верхним людям Средней земли вас, низких нижних тварей, дожидаться!
Хадамаху снова кольнули копьем в спину. Мелко шагая под бряканье короткой ножной цепи, мальчишка поковылял к двери. Резко сузил глаза, чтобы свет закрепленных на стенах светильников не ослепил после темноты камеры. Его с силой огрели по спине, мальчишка не удержался на скованных ногах и тяжело навалился на Донгара.
– Ты нас на Великую реку можешь вывести? – быстро прошептал он.
– А ну шагай! – новый удар бросил его к лестнице, но Хадамаха успел увидеть, как Черный безнадежно покачал головой, одними губами шепнув:
– Храм…
Хадамаха раздраженно цокнул языком – слыхал он, что в храме шаманы камлать не могут, но рассчитывал, что на Черных это правило не распространяется. Со скованными ногами подниматься по ступеням было невыносимо сложно. Задыхающийся Хадамаха на мгновение прислонился плечом к стене. Идущий следом Хакмар поравнялся с ним.
– Большую часть Огня в меч закачал, а меч отобрали, – не дожидаясь вопросов, успел буркнуть он.
