Константин Глебов - Кыш-Пыш и армия Вия
Находясь в некотором смятение духа от долгого сидения без дела, Никифор случайно нащупал у себя в кармане плотный квадратик картона. Это оказалась визитка Львовского, которую он случайно положил себе в карман, во время их разговора с Глебом Порфирьевичем. Для дальнейшего следствия она уже не представляла никакой ценности. Глеб Порфирьевич, первым делом, послал по указанному с обратной стороны визитки адресу двух младших служащих. И те, разумеется, не обнаружили в гостинице никакого приезжего постояльца-немца в белой шляпе и с чучелом филина под мышкой.
Никифор вертел золотой квадратик в руках, просто, от нечего делать, облокотившись на спинку кровати. Он даже не сразу обратил внимания на одно весьма необычное обстоятельство. Надпись на обратной стороне визитке изменилась. Заметив это, Никифор тут же выпрямился, сидя на кровати и посмотрел на визитку повнимательней. На лицевой стороне все было по старому, те же имя и фамилия, та же подпись под ними. Никифор перевернул визитку и снова вздрогнул от удивления. Если бы чернила просто исчезли это не было бы особо удивительно. Фокус с саморастворяющимися чернилами давно стал излюбленным трюком различных жуликов. Но вместо адреса на визитке теперь значилось "Постоянное место жительство неопределенно".
Никифор не понимал, как это может быть? Ведь, адрес видели и он, и Глеб Порфирьевич. Даже, если предположить, что Никифор находился под действием гипноза или допустим чар, со стороны Львовского, то с шефом ничего подобного не могло случиться. Ведь, Львовский не мог знать, кому еще попадет в руки его визитка.
Первым желанием Никифор, было немедленно встретится с Глебом Порфирьевичем и рассказать обо всем ему. Сделать это можно только обратившись к надзирателю в коридоре.
Никифор постучал в дверь камеры. Пожилой и не слишком расторопный служащий с припухшими ото сна глазами, молча выслушал его просьбу и лишь кивнул перед тем как закрыть крошечное окно в двери. Никифор ожидал, что Глеб Порфирьевич откликнется на его просьбу о встрече довольно быстро. И ошибся. Ждать пришлось до самого вечера. Никифор уже дважды успел напомнить давешнему надзирателю о своей просьбе, но тот толком так ничего и не ответил — передал ли он просьбу или же нет.
От волнения Никифор принялся мерить камеру шагами, тринадцать шагов к стенке с узким окном под потолком и столько же обратно, к запертой двери. А ведь, опять чертовщина какая-то? Почему шагов именно тринадцать, могло же быть одиннадцать или двенадцать? Никифор попробовал делать шаги в одну сторону короче, а в другую длиннее. Опять, тринадцать! Да, последнее время с ним явно твориться какая-то чертовщина. Никифор остановился и сел на кровать, чтобы не заставлять себя экспериментировать с шагами дальше.
Визитку он весь день не выпускал из рук, опасаясь, чтобы с ней снова не произошли еще какие-нибудь непредвиденные изменения. Перед ужином, в начале седьмого, он еще раз взглянул на нее. Надпись оставалась все та же "Постоянное место жительства неопределенно". Кем не определенно? Для кого не определенно? Никифор засунул визитку обратно в карман.
Надзиратель принес ужин. Принимая миску и кусок хлеба, Никифор еще раз спросил:
— Глеб Порфирыч ничего не говорил мне передать? Скоро ли он освободится?
Неразговорчивый надзиратель махнул головой, что в равной степени можно было истолковать и "да" и "нет", но потом все же добавил:
— Ожидайте-с! — и захлопнул окно в двери для передачи пищи.
Никифор съел суп, закусывая краюхой ржаного хлеба и даже не почувствовал вкуса. Все его мысли были о другом. Почему с ним обращаются как с обычным заключенным? Разве, Глеб Порфирьевич не говорил, что это лишь для его же блага и что между ними будет поддерживаться постоянная связь? А что если шеф считает, что Никифор находится под воздействием чужих чар и поэтому ему нельзя доверять? Львовский, по крайней мере, не пытался посадить Никифор под замок и ничего от него не скрывал или делал вид, что не скрывает.
Никифор полез в карман за визиткой, достал ее и второй раз за этот день обомлел. Надпись на обратной стороне, снова, изменилась. На этот раз, прямо, на его глазах. Сначала, чернила помутнели, как будто расплылись от воды, Никифор даже испугался, что это он по неосторожности намочил визитку. Но потом, чернила сами начали соединяться в новые слова.
Никифор не успел дочитать возникшую надпись до конца, потому что у двери в камеру зазвенели ключи и к нему вошел Глеб Порфирьевич, со слегка взъерошенными густыми бакенбардами и раскрасневшемся от забот лицом. Он был без котелка и вытирал клетчатым платком выступивший на лбу пот.
— У-ф-ф-ф, Никифор голубчик, загонял ты бедного старика. Целый день по городу мотаюсь как ведьмой проклятый, вернулся в управления, а тут ты меня к себе кличешь. На улице жарко, никаких сил не хватает, а у тебя тут благодать. — Глеб Порфирьевич с показным наслаждением вдохнул прохладный воздух. — Завидую я тебе, Никифор, ты здесь как в отпуске.
— Ну, так отпустите меня. — с наигранной наивностью предложил Никифор.
Глеб Порфирьевич метнул на него прищуренный взгляд.
— Шутник ты, однако. Надеюсь, ты меня не шутки выслушивать позвал?
— Конечно, нет. Но я вообще-то и не шутил. Просто, ужас как надоело сидеть здесь, взаперти, без дела.
Когда следователь только вошел в камеру, Никифор заложил руку с визиткой за спину, совсем как школьник, прячущий от взрослого родителя недозволенную игрушку. Ему почему-то, вдруг, совсем расхотелось показывать шефу визитку и теперь, он отчаянно старался выдумать другую причину для встречи с шефом.
Глеб Порфирьевич затворил за собой дверь, чтобы никто не слышал деталей их разговора и грузно уселся на стул.
— Взаперти ему, видишь, сидеть надоело! А живым тебе быть не надоело? А то у наших господ колдунов и ведьм это запросто — сегодня человечек бегает живой да здоровый, а на завтра, глядишь, уже и нет его на белом свете. — проворчал недовольно шеф.
Никифор сел напротив него, на кровать и убежденно заговорил:
— Я вот, о чем подумал, Глеб Порфирыч, отправьте меня с каким-нибудь заданием. От меня здесь толку никакого. Если же я буду общаться с господами волшебниками, то смогу каждый вечер доносить вам отчет и держать в курсе всех последних событий.
Глеб Порфирьевич внимательно его слушал и Никифор на мгновение даже показалось, что шеф раздумывает можно ли ему, действительно, доверять.
— Признаться, Никифор, я и сам об этом подумывал. Ловить, так сказать, на живца. Но в этом деле есть один факт, который беспокоит меня больше всего.
Следователь сделал подчеркивающую паузу. Никифор замер в ожидании его дальнейших слов.
— Если я отпущу тебя, то дам Хролю то, чего он так хочет. А этого я никак не могу позволить. Так что, извини, тебе пока, что придется посидеть здесь.
Никифор не сомневался, что у шефа были и какие-то другие, скрытые причины не выпускать его на свободу, но об этом он молчал. Шеф не собирались его никуда отпускать. И даже если бы Никифор с самого начала был против своего временного заточения, это бы ничего не изменило. Не желая показывать свое разочарование, Никифор спросил:
— Вы говорили, что целый день бегали по городу. Что-то случилось?
Глеб Порфирьевич хлопнул себя по коленям:
— Пока еще нет, но случится обязательно. Это уж поверь моему опыту. — он развел рукам — Я наводил справки, собирал информацию, проверял кой-какие слухи. Наведывался к госпоже Ведьме. Она подтвердила твои слова, очень извинялась за то, что с тобой так получилась и просила передать тебе, что ждет тебя в гости, разумеется, как только ты освободишься. Я сказал ей, что отправил тебя по заданию, недалеко от Харькова. Про Хроля она тоже подтвердила. Он заходил к ней как-то на чай, расспрашивал о Вие, но ничего конкретного.
Все местные, я имею виду всех, кто проходит по нашей картотеки, обеспокоены не меньше меня. Про Хроля пока толком никто ничего не знает, но думаю, скоро узнают. Да и Вий не высовывается раньше времени. Зато гномы что-то затевают, об этом и ходят слухи. Вот, уж не повезло нам с тобой, так не повезло.
Никифор кивнул, делая вид, что все понимает, но на самом деле понял только одно — шеф не желает его посвящать в подробности следствия.
В целом, Глеб Порфирьевич пробыл у него не долго. Зато пообещал, что при первой же возможности, прекратит его невольное заточение. Уходя, уже на пороге камеры шеф остановился, как будто вспомнил что-то и теперь, думал спросить или нет:
— Ты случайно не видел визитку? Ту, что дал тебе Хроль? — неожиданно спросил он.
Никифор с трудом сглотнул и не смог открыть рот, чтобы соврать, поэтому, просто, покачал головой.
Глеб Порфирьевич рассеяно почесал затылок.
— Так и знал. Видимо, сам куда-то ее сунул.
Как только шеф ушел, Никифор достал визитку и повнимательней посмотрел на ее обратную сторону. Как и предполагал Никифор, здесь появился новый адрес ее владельца.
