Дмитрий Казаков - Московская метель
Женщина-экскурсовод замолкла, и тут высоко под куполом громыхнуло, зазвенело, да так, что тряхнуло весь Успенский собор.
— Милость и суд воспою тебе, Господи! Пою и разумею о пути непорочном: когда придешь ко мне!? — затянул вроде рядом, но словно за стеной хор, и стены с колоннами расплылись перед глазами.
Мишка уже не понимал, где и когда он находится, он видел процессию священников в богатых одеждах, установленный у стены трон, бородача в усыпанной драгоценными камнями мантии, что кланялся и крестился на образа…
— А где все? — спросили рядом тонким обиженным голосом. — Почему я ничего не вижу?
Мишка сморгнул, с усилием, словно каждый глаз весил как гантеля, опустил взгляд.
Неподалеку, растерянно озираясь, топтался один из отпрысков толстой мамаши из их группы. Розовые еще недавно щеки его были белыми, синие глаза блестели от сдерживаемых слез, губы дрожали.
Еще немного, и заплачет.
— Тут, — сказал Мишка. — Иди сюда.
В этот момент он не сомневался, просто знал, что поступает правильно, и что иначе нельзя — если кто-то не в состоянии разглядеть то, что доступно твоим глазам, помоги ему, и не жалей усилий.
— Да? Ой, я тебя вижу! — мальчишка подбежал, доверчиво протянул руку.
Мишка взял его теплую ладошку в свою, и они замерли, уже вдвоем созерцая то, что творилось внутри древнего собора.
* * *Экскурсовод им попалась опытная, но больно уж занудная, и Анна Юрьевна, честно говоря, большей частью ее рассказы не слушала. Вчера утомилась, пока добирались до Нижнего, потом провела ночь на узкой полке, где не сомкнешь глаз, да и вообще она бывала в Кремле на экскурсии, шесть лет назад возила сюда прошлый класс.
Водили их обычным маршрутом, говорили вещи хорошо знакомые, не особенно интересные.
Встрепенулась она только у царь-колокола, когда показалось, что откуда-то издалека донесся громкий звон. Обнаружила, что экскурсовод бубнит как и раньше, ничего не заметила, а вот дети вертят головами, прислушиваются.
В этот момент Анне Юрьевне почудилось, что нечто идет не так, кого-то не хватает.
Сердце прихватило, и она поспешно пересчитала подопечных — один, два, три… все двенадцать на месте, разве что Котлов, сорванец, стоит немного в стороне и почему-то смотрит в сторону.
Хотя чего от него ждать, спортсмена?
Зачем ему вообще понадобилась эта экскурсия, сидел бы дома, тренировался?
— Прошу следовать за мной, — сказала экскурсовод тем преувеличенно «культурным» голосом, каким часто обладают всякого рода искусствоведы. — Нас ждет Соборная площадь. Осмотрев этот духовный и исторический центр нашего Кремля, мы отправимся в Грановитую палату…
Тут Анна Юрьевна приободрилась.
В Грановитой палате она не бывала, ту недавно открыли после реставрации, ну а потом их и вовсе поведут в Алмазный фонд. Посмотреть на драгоценные камни женщине всегда приятно, даже если ты простой учитель истории, и, несмотря на всю выслугу лет, не можешь позволить себе серьги с брильянтами.
— Пойдемте, — сказала экскурсовод, и группа вслед за ней направилась в сторону Успенского собора.
Только вот Миша Котлов почему-то не пошел за остальными…
* * *Ждать Антон не любил.
Конечно, приказ Босса, но разве так важно торчать на том месте, где он в последний раз видел мальчишку? Стоять будто пенек среди толпы, делать вид, что ты не просто дебил, что раскорячился на самом ходу и всем мешаешь.
Он честно выдержал десять минут, а потом плюнул на это дело и отошел.
На Босса работала куча народа, и всех Антон знать не мог, но он подозревал, кого именно пришлют сюда. Есть в бизнес-империи такие люди, что отыщут не то что иглу в стоге сена, а таракана в корабельном трюме.
Найдут и сделают так, что он перестанет мешать.
Подозревал-то подозревал, но все равно поежился, когда увидел спускающуюся по эскалатору парочку.
— Вот как, в лучшем виде, — пробормотал Антон, думая, что дело серьезное, если прислали этих двоих.
За глаза их звали Охотниками, а в лицо… в лицо старались никак не называть.
Слишком уж неприкрытую угрозу излучали они, чересчур опасными выглядели — для опытного человека, конечно.
Один высокий и бледный, точно смерть, в кожаной косухе с множеством заклепок, в перчатках без пальцев и черной бандане. Второй пониже, с копной рыжих волос и вечной улыбкой на круглой физиономии, одетый в неряшливый камуфляж, словно охранник с Черкизовского рынка.
На первый взгляд ничего особенного, но это только на первый… если не смотреть в глаза.
— Привет, пацаны. Как дела? Как доехали? — заюлил Антон, когда Охотники подошли к нему.
— Где след? — спросил бледный.
Лицо его всегда оставалось неподвижным, даже губы вроде бы не шевелились, когда он говорил. Под тонкой кожей угадывались острые углы, какие-то металлические прожилки, словно у киборга из железа, обтянутого искусственной плотью.
— Мой коллега хочет сказать, что мы крайне озабочены порученным нам делом и не хотим тратить время на болтовню, — пояснил рыжеволосый, потирая большие, мокрые от пота ладони.
Из рукавов у него сыпались какие-то крошки, в шевелюре вроде бы что-то шевелилось, под камуфляжем тоже нечто двигалось, как у фокусника, прячущего под одеждой целый выводок змей.
«Нет, это мне с перепуга мерещится», — подумал Антон, облизывая пересохшие губы.
— В лучшем виде, пацаны… Вот, около этой колонны я его потерял, — сказал он, указывая туда, где в последний раз видел мальчишку прежде чем полететь кувырком через проклятого барбоса.
— Очень хорошо, — протянул рыжеволосый, и принялся шумно дышать, втягивая воздух носом, точно собака.
Бледный же и вовсе завращал белесыми, будто слепыми глазами в разные стороны.
Антон даже уловил нечто вроде металлического скрежета, и испытал острое желание убраться подальше от этих типов… но куда денешься, если Босс приказал работать с ними?
— Зафиксировал, — сказал бледный.
— Да, запах очень четкий… страх, золото, острое зрение… — пробормотал рыжеволосый. — Пойдем-ка, посмотрим, куда отправился наш маленький друг… о, да он не один… как странно!
Антону очень хотелось спросить, что обнаружили «коллеги», но он побоялся.
Охотники двинулись вперед одновременно, точно скованные незримой цепью, пошли в сторону, раздвигая толпу, как два ледокола. Миновали лестницу, ведущую на другую линию метро, и остановились перед гладкой стеной, облицованной светло-синей плиткой.
— Ушел туда, — бледный поднял руку и ощупал стену, словно проверяя, настоящая ли она.
— Это что, типа шутка, пацаны? — Антон засмеялся, но быстро замолк, настолько жалко прозвучал его смех.
— Мы никогда не шутим без крайней на то необходимости, — буркнул рыжеволосый. — Неприятно! Нам здесь не просочиться!
— Прогноз негативный, — подтвердил бледный.
— Придется двигаться по поверхности, — рыжеволосый поковырял в носу, вытащил из ноздри что-то вроде опарыша и небрежно швырнул на пол, отчего Антона едва не стошнило. — Полетишь с нами?
— Ну да, в лучшем виде…
Нет, он с большим удовольствием отправился бы куда-нибудь еще, а не на охоту за Предметом, но приказ Босса есть приказ Босса, и если его нарушишь, то вскоре обнаружишь, что такие вот Охотники ждут тебя в твоей же спальне.
И Антон, тяжко вздохнув, двинулся вслед за «коллегами».
Наверху, припаркованная под «кирпичом», их ждала машина — огромный джип, выкрашенный в буро-кирпичный цвет и напоминающий крепость на колесах, разве что без пушек.
— Пристегнись, — велел рыжеволосый, когда Антон занял место на заднем сидении.
И они понеслись…
Глава 3
Куда они ходили еще, что и в каком порядке смотрели после Успенского собора, Мишка не запомнил.
В голове осталась пачка сверкающих разноцветных картинок, обрывки звуков — мягкое, но в то же время грозное пение клинков Оружейной палаты, многоголосый звон драгоценных камней, голоса башен… все слишком нереальное и необычное, чтобы существовать на самом деле.
Куда исчезли его спутники, Мишка не знал, сам себя он обнаружил в Александровском саду, неподалеку от кремлевской стены.
С вновь укрывшегося тучами неба сыпал снег, по дорожкам ходили люди, каркали рассевшиеся по веткам вороны. Голова гудела от обилия впечатлений, мысли путались, с неохотой выстраиваясь в ряды, а в животе ощущалась сосущая пустота.
А, точно, у него же есть сделанные мамой бутерброды!
Парочку Мишка умял утром, когда пил чай в вагоне, но остальные-то никуда не делись!
Он отыскал свободную лавочку и заглянул в рюкзак — вот они, и с колбасой, и с сыром, и еще два банана!
— Карр? — поинтересовалась ворона, приземлившись в нескольких шагах от Мишки.
Смотрела заинтересованно, всем видом показывала, что этот вот большой бутерброд — пример ее мечтаний.
