Ойзин Макганн - Сердце Абзалета
Это был голос Кракса, а может быть, одного из его бесчисленных собратьев.
— Только попробуйте! — с трудом ворочая языком, пригрозил в ответ бригадир.
— Пожалуйста, идите дальше!
Пленники недоуменно переглянулись.
— Нет, с меня хватит! — всхлипнул Нуган. — Я не двинусь с места! Не хватало еще, чтобы меня повели на убой, как покорного барана!
Напуганная несметными ордами цынцыкеров, Найялла растерянно вертела головой.
— А может быть, они вовсе не собираются загонять нас в тупик? — наконец пробормотала она. — Наоборот, хотят сохранить нам жизнь?
Внезапно по всей массе цынцыкеров прокатилась новая волна, послышался яростный скрежет зубов и когтей. Армия слепых колобков вздрогнула и, готовясь отразить атаку, развернулась в противоположном направлении.
Там, в глубине туннеля, появился новый противник. Из-за угла показалась странная фигура с зажженным фонарем. Водя фонарем из стороны в сторону, фигура сама раскачивалась, как маятник.
Большая часть цынцыкеров, придя в неописуемое беспокойство, заметалась туда-сюда, и только малая их часть еще пыталась оттеснить пленников подальше в туннель.
Обезумевшие от ужаса колобки так и сыпались под ноги. Найялла и Микрин выдвинулись вперед, прикрыв собой рудокопов. В тусклом свете, среди мечущихся по стенам теней, странная фигура напоминала огромную, злобно сощурившуюся старуху с глубоко запавшими глазами и длинными спутанными космами.
Собравшись для решительного удара, армия слепых ринулась на противника всей своей массой, и фонарь погас. Послышалось жуткое рычание, лязганье клыков, пронзительный писк цынцыкеров и хруст раздираемой плоти.
— Господи помилуй! — вырвалось у Нугана. — Что это такое?
Поскольку фонарь удалось погасить, на помощь слепой армии бросились зрячие собратья-цынцыкеры. Пытаясь разглядеть, что происходит, Нуган и Джузек подняли факелы повыше, но, кроме серой кишащей массы, заполнившей туннель, так ничего и не увидели.
Запахло свежей кровью. После нескольких минут яростной битвы цынцыкеры дрогнули и, повернув назад, обратились в бегство, в дикой панике хлынув мимо Микрина с Найяллой и рудокопов, ища убежища в глубине туннеля.
— Скорее! — закричал бригадир. — Спасайтесь!
Но бежать было некуда. Возникшая давка цынцыкеров полностью перекрыла пути к отступлению.
Тяжелое уханье и рычание возвестили о приближении шагающего по грудам обезображенных тел чудовища. Микрин и Найялла, находившиеся в обличье шаксов, обернулись, чтобы встретить хищника лицом к лицу, и, угрожающе оскалившись, выпустили когти.
Неожиданно вспыхнул яркий свет. Ослепленные, они замерли на месте, а через мгновение громадная туша ринулась прямо на них. Чудовище отбросило Найяллу к стене, а Микрина подмяло под себя. Пытаясь отбиваться, Микрин царапал когтями мощные лапы, а клыками впился хищнику в брюхо. Толстая жесткая шкура чудовища отдавала мерзкой горечью и воняла, как тухлая рыба. Лязгая клыками, Микрин кусался, не помня себя от ужаса. Заграбастав его своими ужасными когтями, чудовище без труда оторвало его от себя и подняло в воздух. Найялла была прижата к стене, но и она изо всех сил царапалась и кусалась, стараясь добраться до горла хищника.
Но чудовище было по меньшей мере вдвое больше их и мощнее. У него было шесть лап, двумя из которых, вытянутыми вперед, оно пользовалось, как руками. То, что издалека казалось фонарем, на самом деле было увесистым прозрачным пузырем, наполненным какой-то ярко фосфоресцирующей жидкостью и подвешенным на гибком, как антенна, усе. Во время схватки «фонарь» погас, и туннель освещали только два догоравших факела. У чудовища были громадные челюсти, усеянные множеством острых зубов, которые росли внутрь, как у акулы, — чтобы удобнее сдирать мясо с костей жертвы.
Несмотря на то что мьюнане умели искусно перевоплощаться в шаксов, они не обладали ни их силой, ни их свирепостью. Отбросив в сторону Микрина, чудовище схватило Найяллу. Оно уже разинуло пасть, чтобы впиться ей в голову, но, отчаянно закричав, Найялла встряхнулась и, приняв человеческое обличье, сумела выскользнуть из его когтей.
Чудовище явно опешило, и Микрин, успевший вскочить на ноги, наотмашь ударил его по глазам. Однако глаза хищника были надежно защищены костистыми надбровными дугами. Чудовище вздрогнуло и, неуклюже ворочаясь в узком пространстве туннеля, снова повернулось к нему.
В свете факелов Микрин успел хорошо разглядеть его морду. Шишковатые наросты и растрепанная черная грива, свисавшая по бокам, действительно придавали ему некоторое сходство со старухой.
Щелкнув зубами, чудовище шагнуло к Микрину. Он хотел отпрянуть в сторону, но деваться было некуда. Чудовище схватило его поперек туловища и, приподняв, швырнуло на землю.
Найялла вскочила и ударила по усу с «фонарем». Вздрогнув, словно от разряда электрического тока, чудовище издало жуткое шипение и с быстротой молнии снова кинулось на нее, схватило и впилось зубами в плечо. Беспомощно забившись в лапах хищника, Найялла закричала от боли.
Размахивая факелами, бригадир и Нуган бросились ей на помощь, стараясь отвлечь чудовище на себя. Огрызнувшись, страшный хищник свирепо зашипел на них, но Найяллу не выпустил. Тогда, выхватив тесак, бригадир ударил чудовище в бок. Однако его шкура была слишком жесткой и толстой. Чудовище лягнуло бригадира в грудь, и нож, вылетев из его руки, откатился к ногам Микрина.
Нуган несколько раз взмахнул факелом перед мордой хищника, но холодный огонь нисколько не испугал чудовище. Микрин поднялся на ноги и, встряхнувшись, тоже принял человеческое обличье. Он успел заметить, каким чувствительным оказался для чудовища удар Найяллы по усу с «фонарем». Подняв нож бригадира, Микрин подпрыгнул и одним резким взмахом вспорол болтавшийся на усе кожаный пузырь. Едкая жидкость брызнула ему в лицо, обжигая глаза и нос. Ослепленный, он отпрянул назад и услышал пронзительный вой чудовища, которое метнулось обратно в туннель и пропало в темноте.
Товарищи подхватили Микрина под руки. Он яростно тер ладонями лицо. Джузек поспешно достал флягу и полил ему на руки, чтобы он мог промыть водой глаза. Когда Микрин наконец смог открыть глаза и осмотрелся, то сразу бросился к окровавленной, с трудом державшейся на ногах жене. Вокруг не было ни единого цынцыкера.
— Не беспокойся за меня, — пробормотала Найялла. — Все будет хорошо…
Но голос ее дрожал, а дыхание было тяжелым и прерывистым. Потом она села и прислонилась спиной к стене.
— Чудовище отступило? — тихо спросила Найялла.
— Да. Мы с ним разделались, — кивнул он, опускаясь перед женой на колени. — Не шевелись, любимая! Тебе нельзя разговаривать. Мы залечим твои раны, и ты снова будешь в полном порядке.
— Оно все еще воет…
Из глубины туннеля доносилось жуткое эхо. Микрин взглянул на Джузека и озабоченно покачал головой. Пожилой бригадир нерешительно пожал плечами. Разве они могли быть уверены, что чудовище больше не вернется?..
— Не волнуйся, — шепнул Микрин, наклоняясь к жене. — Оно больше не вернется.
Найялла слабо пожала его руку.
— Зачем говорить неправду, милый? Я же знаю, что ты совсем не умеешь врать…
Глава 17
ВЕЛИКАЯ ПРАМАТЕРЬ ЭЛДРИД
Из леса показались грузовики с рэнсниками. Но, в отличие от Джуба и Калама, они не посмели въехать на кладбище, а остановились у ворот. Луддич вылез из фургона и с перекошенным от злобы лицом зашагал к Эмосу, который преспокойно дожидался его, не двигаясь с места и скрестив на груди руки.
— Теперь тебе точно крышка, мьюнанин, — прорычал вождь. — Ты ранил моих людей, а одного убил. Ты осквернил святую землю кладбища и заслуживаешь самой жестокой казни.
Эмос смерил его невозмутимым взглядом и с усмешкой заметил:
— А вы, как я погляжу, все еще носите мой подарок, ваше величество!
Луддич в ярости сорвал со своей шеи бронзовую цепь с медальоном и швырнул под ноги Эмосу.
— Забирай обратно, — рявкнул он. — Я удавлю тебя на этой цепи, как только ты отсюда выйдешь. Думаешь, если ты на святой земле, тебе уже ничто не угрожает? Когда-нибудь тебе придется отсюда выйти, не будешь же ты сидеть тут вечно!
— Я мирно путешествовал по этим лесам, еще когда правил твой отец, Лирап, — спокойно продолжал Эмос. — Вы всегда уважали законы, а мы платили вам дань. Теперь ты решил нарушить веками принятый порядок. С какой стати? Какой бес в тебя вселился, Лирап?
— Скоро узнаешь.
— Что ж, не хочешь говорить ты со мной, поговорю с твоим отцом, — промолвил Эмос, увидев, что старый вождь выкарабкался из фургона и, опираясь на костыли, ковыляет к ним.
Заметил он и Калайялла Гарса, который прятался за спинами рэнсников, и, как показалось мьюнанину, со страхом смотрел не только на Эмоса, но и на людей Луддича.
