Софи Авдюхина - Драконья волынь
Большинство людей, в том числе Маргарита с Василисой, увлеклись настольной игрой. Анисья продолжала нажимать на клавиши рояля, Мити и Марьяны видно не было. Зато Полине открывался замечательный обзор соседних кресел и диванчиков, на одном из которых Стешка нескромно прижималась к Заиграй-Овражкину и водила пальцем по его колену. Сева в свою очередь с мечтательной улыбкой смотрел куда-то на дверь. Полина вздохнула и отвернулась от противной парочки.
– Сева! – раздался голос Анисьи. – Давай споем?
– Нет желания, – отозвался Воздушный маг, и по выражению его лица стало понятно: он пожалел о том, что оказался в этой комнате.
– Ну, пожалуйста! Пожалуйста! – Анисья приблизилась к нему и протянула руку, тем самым освобождая его от цепких Стешкиных лап.
Игроки обернулись и дружно начали подбадривать его. Арсений даже вызвался составить певцам компанию. Сопротивляться дальше было просто неприлично, и Сева неохотно встал с дивана.
Анисья подскочила к роялю и уселась на обитый красным бархатом табурет. Она еще раз взяла несколько нот, а потом сказала Севе:
– Ты начинай, я вступлю немного позже, как в прошлый раз.
– Пусть Арсений начнет, – предложил Сева.
– Я не знаю слов, – сказал Арсений, и несколько колдунов засмеялись.
Анисья заиграла, а Полина, словно громом пораженная, наблюдала за всей троицей, потому что не верила, что Сева на самом деле собирался петь. Вообще «петь» и «Сева» в ее представлении никак не вязалось друг с другом.
Но Сева запел. Полина от неожиданности вцепилась в подлокотники кресла. В этот миг она не помнила ни о каких обидах, ни о Стефани, ни о ком-то другом.
Он пел чистым негромким голосом, не напрягая связок и не пытаясь поразить окружающих выдающимся талантом. Просто пел. Пел низко, мягко, ровно и так красиво, что Полина невольно погрузилась в расслабленное состояние, состояние гармонии с самой собой и с миром. Если другие виды магии на нее и не влияли, то эта действовала однозначно, и она даже не пыталась сопротивляться ей.
«Сирены… они же пением всех очаровывают…» – пронеслось у нее в голове.
Из века в век слагали легенду
И передавали из уст в уста
О силе сердец четырех непокорных,
Что мир не однажды от мрака спасла.
Спросят дети у древнего старца —
Он знает всего мирозданья секрет —
Как звали колдунью, что вышла из пены
И стражем морей осталась навек.
Тут Севиному голосу вторило женское сопрано. Полина удивленно посмотрела на Анисью. Она и не подозревала, что та поет так хорошо.
И кто был тот воин из царства Ветра,
Воздушным мечом он пронзал врагов.
И пламенной Солнечной Девы имя.
И имя Владыки лесов и холмов.
Старец расскажет о тех чародеях,
Что от погибели мир сохранят.
Их имена в четырех стихиях:
Воздух, Вода, Огонь и Земля.
И тут же добавит: «С одним условьем
Могущество смогут они обрести,
Коль, взявшись за руки, дружными будут,
Коль связаны сердцем будут они».
Наконец присоединился Арсений. Он, как оказалось, все-таки знал слова и тоже замечательно пел, а к тому же еще подыгрывал жестами, от чего слушатели развесились и принялись дружно подпевать. К удивлению Полины, все, кроме них с Маргаритой, знали эту песню.
Так возьми в свою руку Воздуха Воин
Стража Морского сырую ладонь.
Пусть пальцы омоет живою водою,
В груди загорится бессмертный огонь.
Солнечный Маг, свободный и гордый,
Земному Владыке ты длань протяни.
И непобедимое царство природы
Воспрянет в союзе Великих Стихий.
Трио идеально спелось, и хоть пианистка пару раз сбилась, их выступление закончилось громкой овацией. Краем глаза Полина видела Стешку, которая с изумленным выражением лица сидела на краю дивана. Интересно все же, что чувствовал Сева к француженке?
Хлопнула дверь, и влетел Митя. Почти никто не обратил на него внимания, и он быстрым шагом направился к другу. Близко склонив головы, они о чем-то долго шептались, а затем Сева повернулся и взглянул на Полину. Она не успела отвести глаз. Как неловко! Ей совсем не хотелось, чтобы ребята думали, будто она за ними наблюдала. Но Сева словно ожидал, что встретится с ней глазами. Он продолжал смотреть на нее, а затем медленно покосился на дверь. Полина мигом сообразила, что это знак. Она поднялась и последовала за двумя друзьями в коридор.
– Они собрались, как я и говорил. Незаметно выскользнули из зала, – Митины глаза горели.
– Ты нашел, где? – спросил Сева, и Митя кивнул. – Отлично! Кто?
– Ирвинг, наши с тобой отцы, а с ними Монье и Феншо. Пошли скорее!
– Мой дядя? С кем и где он собрался? – Полина чувствовала, что опять куда-то ввязывается. – И зачем?
– Можно было бы сказать, что это Вече Старейшин, только в измененном и далеко не в полном составе, но уверен, что вопросы они будут обсуждать важные.
– Что еще за Вече? Вы можете хоть раз мне все нормально объяснить?! – взорвалась Полина. На этот раз она была не намерена участвовать в очередной их затее без каких-либо предварительных разъяснений.
– Ты не слышала о Вече Старейшин? Это такое братство…
– Слушай, – перебил друга Сева, обращаясь к Водяной, и сворачивая за угол к узкой лестнице, ведущей вниз. – О настоящем Вече мы расскажем тебе потом – сейчас слишком мало времени. Запомни одно: если Вече собирается, значит, требуется обсудить что-то серьезное. А если на собрание пригласили твоего дядю и специалиста по проклятиям – значит, дело может касаться тебя. И тебе неинтересно?
Конечно, ей было интересно. Она ничего не ответила и продолжила следовать за молодыми людьми.
– Странно то, что остальных членов Вече, таких как Звездинка и Рублев, они не пригласили. А ведь те присутствуют здесь, на балу! – прошептал Митя.
Крутая лестница вела вниз. Они миновали первый этаж и спускались теперь куда-то глубже. Вскоре троица очутилась в каменном подвале, стены которого устрашающе мерцали в приглушенном свете кристаллов. Воздух резко стал ледяным, Полина поежилась и украдкой потерла руки. Ей показалось, что она сделала это совсем незаметно, но Сева внезапно обернулся. Он молча снял кафтан кафтан и протянул ей. В груди что-то екнуло, Полина по привычке решила отказаться от его неожиданной заботы, но отказов в Севиной реальности не существовало, как она поняла чуть ранее. Парень уже не глядел на нее, а всматривался в полумрак коридора, поэтому пришлось молча принять кафтан и накинуть на плечи.
– Там мы свернем налево, – Митя указал вдаль, где, по всей видимости, скрывался поворот. – Впереди длинный проход, в середине которого появится еще одна лестница. Остановимся перед ней, потому что комната, которая нам нужна, находится сразу за перилами. Ближе подойти мы не сможем, иначе Даниил Георгиевич нас обнаружит. Он может видеть сквозь стены.
Сева ничем не выдал, что уже сообщал Полине такую деталь.
Добравшись до указанного места, колдуны приникли к каменной стене. Полина вслушивалась, улавливая нотки знакомых голосов, но не могла разобрать, о чем разговаривали собравшиеся в потайной комнате. Сердце почему-то пропускало удары, дыхание было сбивчивым, и больше, чем к голосам, она прислушивалась к еле различимому запаху, идущему от кафтана, наброшенного на ее плечи. Тонкий, резковатый и в то же время успокаивающий… запах полыни. Странно, по воспоминаниям он должен был казаться неприятным, но сейчас вовсе не хотелось, чтобы он исчезал.
На лице Севы застыло выражение крайней сосредоточенности, видимо, он изо всех сил старался связать друг с другом услышанные отдельные слова и понять их смысл. Митя же спокойно стоял, почти не прикасаясь ухом к холодной поверхности стены – великолепный слух, которым обладали все маги Земли, оказался очень полезным в сложившейся ситуации.
– Водяной маг – очень ценная находка, – звучный голос Василия Ильича Муромца раздавался гораздо громче остальных.
– Да, но стоит ли она таких жертв, на которые могут пойти Темные? – спросил целитель. Дальше Полина не смогла разобрать, услышав лишь слова «другая цель» и «отвлекающий».
– Действительно. Если здесь не кроется еще какая-нибудь тайна.
– Спросим у мсье Феншо. – Фамилию своего дяди, произнесенную глубоким низким голосом Ирвинга, девушка расслышала очень четко. – Почему же он не отправил свою племянницу проходить Посвящение во Франции? Вы ведь собирались нам что-то поведать, не так ли?
Несколько секунд из-за стены доносилось лишь невнятное бормотание, и временами Полина улавливала какие-то вопросительные интонации. Затем ее дядя произнес:
