Анн Плишота - Лес потерянных
Наклонившись к птице, она вознамерилась взять ее на руки. Но ворон оказался столь же нематериальным, как привидение. От прикосновения его силуэт превратился в темное облачко, через несколько секунд вновь обретя форму.
— Ваши сердца не готовы это принять, но все, что я сказал, — правда, — заявил он.
С этими словами ворон ринулся в приоткрытое окно.
— Но ты не можешь вот так просто улететь! — возмутилась Окса.
— Феи-Без-Возраста вам все расскажут! — донесся голос ворона. — Прощайте!
Окса издала вопль, в котором смешались злость и досада. Она поискала глазами отца и увидела его совершенно сломленного, сидящим на полу, зажав голову руками.
Потом девочка поглядела на Реминисанс, ты была в ужасе. Женщина зажала ладонью рот, словно подавляя крик. А у стоявшей рядом с ней Зоэ были совершенно остекленевшие глаза человека, пребывающего в шоке.
Сияние в центре гостиной стало ярче, и раздался ясный и суровый голос:
— Наше почтение Юной Лучезарной и Беглецам, включая и того, что отдал жизнь в картине. Не надейтесь на его возвращение, примите его выбор.
— Его выбор?! — взорвалась Окса. — А что, у жертвы есть выбор?!
— Леомидо никто не приносил в жертву, — ответила Фея-Без-Возраста к вящему изумлению Беглецов. — Он мог покинуть картину вместе с вами. И если он остался там, то по своему выбору.
Реминисанс с Драгомирой застонали.
— Что это еще за история насчет Застеня крови Лучезарной и брата Ортона и Реминисанс? — глухо спросила Зоэ.
Фея-Без-Возраста ответила не сразу. Сияние дрогнуло и чуть потемнело. Потом снова раздалось тихое потрескивание, и яркость восстановилась.
Голос опять заговорил.
— Отец Реминисанс и Ортона, Осий, был близким другом семьи Лучезарных, и дети обеих семей росли практически вместе. Но когда дружба Леомидо и Реминисанс превратилась в сильную любовь, все покатилось под откос. Лучезарная Малорана с Осием сделали все возможное, чтобы их разлучить. Но тщетно. Одновременно с этим амбиции Осия росли. И тогда у него возникла дьявольская мысль открыть Ортону одну тайну, которая позволила бы Осию манипулировать сыном, подпитывая обиду, которую эта тайна, естественно, вызвала у Ортона. Малоране, даже не подозревающей, что последствия этого деяния приведут к Великому Хаосу, не оставалось ничего другого, как подтвердить Ортону то, что ему поведал Осий: тайну его рождения и сказать о своей любви к нему и его сестре-близнецу Реминисанс. Любви матери к своим детям.
— Нет! — возопила Реминисанс. Лицо пожилой дамы исказилось от осознания этой жуткой истины.
— Никто об этом даже не подозревал, — продолжила Фея-Без-Возраста. — Оба были произведены на свет в строжайшей тайне, плоды связи совсем юной Малораны с Осием. Потом она вышла замуж за Вальдо и два года спустя родился Леомидо. Близнецов Ортона и Реминисанс сразу после рождения забрали Осий и его жена, которая была бесплодна.
— Вот это да… — выдохнула Окса. — Выходит, если я правильно поняла, бабуля, Леомидо, Ортон и Реминисанс — братья и сестры?
Сияние дрогнуло и замерцало.
— Единоутробные братья и сестры, если быть точным, — уточнила Фея-Без-Возраста. — Но не суть важно… Родство, безусловно, существует. Когда Ортон услышал это непосредственно из уст той, что была его настоящей матерью, его поведение полностью изменилось. Он всегда жил в тени отца, грозного Осия, который не упускал случая унизить сына, чаще всего ставя ему в пример Леомидо. Ортон был слишком ранимым юношей, чтобы выдерживать требования и амбиции такого отца, как Осий. И следствием этой его неприспособленности стала колоссальная обида на Малорану. Раз биологическая мать не захотела его, значит, считала его недостойным быть ее сыном. Сыном Лучезарной… Леомидо имел на это право, а он, Ортон, нет. Вот что он думал, и эта убежденность быстро сделала его холодным, как мрамор. Некоторые истины могут сломить человека. Или сделать их несгибаемыми… Подпитываемые обидой, первоначальные страдания Ортона превратились в острую жажду мести. Для начала он принял участие в проведении Любовного Отворота сестры, Реминисанс, что было одновременно и способом показать отцу, что он такой же жесткий, как и Осий, и способом причинить боль Леомидо.
— Леомидо знал об этой тайне? — перебила слушавшая затаив дыхание Зоэ.
— Ортон позаботился о том, чтобы поставить его в известность сразу после того, как Реминисанс пережила Любовный Отворот, — ответила Фея-Без-Возраста. — Удар для твоего деда оказался очень силен, он едва не сошел с ума.
Волшебное сияние стало ярче и приблизилось к находившейся в полуобморочном состоянии Реминисанс.
— Леомидо вас избегал вовсе не потому, что вы подверглись Любовному Отвороту, — сказала ей Фея-Без-Возраста. — Он избегал вас потому, что теперь знал, какая была между вами связь. И это знание его уничтожило. Потому что Малорана не знала об одной детали, сделавшей ее молчание в глазах сына непростительным: вы ждали ребенка.
Сияние снова вернулось в центр гостиной.
— А у Леомидо словно земля разверзлась под ногами. Вы только представьте: Реминисанс — его единоутробная сестра, и беременна от него. Даже куда более крепкий человек и более устойчивый был бы в шоке. В их жилах текла одна кровь!
В глазах чистого и прямого юноши ущерб был колоссальный, и его душа возжаждала мести. Когда Ортон пришел к нему, чтобы убедить помочь Тайному сообществу Застеней пройти Во-Вне, Леомидо к ним присоединился. Церемонию провели через несколько дней: два брата-врага снова объединились, чтобы навечно стать Застенями крови Лучезарной. Это объединение было лишь первым этапом и для Леомидо, и для Ортона. Обиды у них были разные, но они оба хотели отомстить Малоране. И, осуществляя свою месть, Леомидо надеялся покинуть Эдефию, а Ортон желал заслужить уважение отца. Их желания осуществились куда раньше, чем они рассчитывали…
Ортон предложил брату проникнуть в Мемотеку и украсть Эльзевир Лучезарных, где имелись подсказки к Тайне-О-Которой-Не-Говорят, и судьба ускорила свой бег. Великий Хаос вверг все население Эдефии во тьму, а обоих братьев выкинуло Во-Вне… Единственный, кто всегда подозревал, что исток Великого Хаоса — измена Леомидо, был фей, Хранитель Драгомиры.
Все поглядели на Абакума, неподвижно взиравшего на стену перед собой.
— Леомидо относительно спокойно жил пятьдесят семь лет. Он пережил траур по Реминисанс, которую, как он считал, никогда больше не увидит. Остальное вы знаете: Реминисанс вкартинил ее брат, что позволило Леомидо вновь обрести ту, которую в глубине души он никогда не переставал любить. Но вот чего вы все не знаете — это какие муки он испытал, поняв это. С того самого момента, как он узнал о родстве, Леомидо никогда больше не видел Реминисанс, и это усугубляло его переживания. Знает ли Реминисанс тайну? А если знает, то как отреагирует, увидев его? Оттолкнет? Это было бы для него невыносимо… Будет равнодушной, такой, какой он видел ее в последний раз в коридорах Хрустальной Колонны? Это воспоминание терзало его, и он знал, что не вынесет ни ее равнодушия, ни отвращения. Одно воспоминание тянуло за собой другое, и стыд за давнее предательство тоже вернулся.
Пришло время откровений. И Драгомира, его обожаемая младшая сестричка, узнает, что он пожертвовал своими близкими, чтобы отомстить Малоране и сбежать. Так что решение Леомидо принял еще до вкартинивания: он пойдет в картину и увидит Реминисанс. А потом позволит картине поглотить себя, чтобы не пришлось выносить взгляд любимой женщины и сестры, когда те узнают страшную правду.
Сияние потускнело, голос Феи-Без-Возраста затих и смолк окончательно, оставив Беглецов переваривать эту поразительную историю.
— А моя бабушка? — убито спросила Зоэ. — Она знала?
— Ничего я не знала, — тускло ответила Реминисанс. — До сегодняшнего дня.
— А ты, ба? Ты знала? — повернулась Окса к Драгомире, сидевшей с закрытыми глазами весь рассказ Феи-Без-Возраста.
— С некоторых пор, да, — призналась Бабуля Поллок. — Ортон сам мне все рассказал в тот день, когда я отправилась к нему домой.
— А, теперь я поняла! — воскликнула Окса. — Ты не смогла кинуть в него Экзекуту, потому что знала, что он твой единоутробный брат!
— Да… — прошептала Драгомира. — Это было выше моих сил…
— Но не забывайте, что Ортон — Застень крови Лучезарных, — вновь заговорила Фея-Без-Возраста.
— Был! — поправила Окса.
— Вы ошибаетесь! — заявила Фея-Без-Возраста. — Экзекута, конечно, страшное оружие, но она не может быть смертельной для того, в чьей крови сочетаются умения Застеней и сила Лучезарных.
— Что вы хотите сказать? — насторожилась Окса.
Предыдущая реплика Феи-Без-Возраста делала ответ на этот пугающий вопрос вполне очевидным.
