Рик Риордан - Метка Афины
Во рту у нее вдруг пересохло.
— Так… эти Геркулесовы Столбы… опасны?
Аннабет продолжала всматриваться в белые утесы, точно ждала, что на них вот-вот загорится Метка Афины.
— Для греков Столбы означали край мира, а римляне считали, что на Столбах начертано предупреждение на латыни…
— «Non plus ultra», — закончил Перси.
Аннабет изумленно глянула на него.
— Верно. «Дальше некуда». Откуда ты знаешь?
Перси показал пальцем:
— Потому что там так написано.
Прямо перед ними, посередине пролива, возник, сияя, остров. Пайпер могла поклясться, что только что никакого острова не было, но сейчас они смотрели на небольшую холмистую массу земли, покрытую лесом и окруженную белой полосой пляжей. Не слишком впечатляюще по сравнению с Гибралтаром, но перед островом, ярдах в ста от берега, выступали из воды две греческие колонны, высотой с мачты «Арго-II». Между ними, под водой — то ли созданные иллюзией, то ли выложенные на песчаном дне — поблескивали серебром слова: «NON PLUS ULTRA».
— Ребята, я поворачиваю? — нервно спросил Лео. — Или…
Никто не ответил, может, из-за того, что все заметили на пляже какую-то фигуру. Когда корабль подошел к колоннам, стало видно, что это темноволосый мужчина в пурпурных одеждах стоит, скрестив руки на груди, вперив взгляд в их корабль, точно давно ждал их прибытия. Больше Пайпер не разглядела, но, судя по его позе, человек на берегу был явно чем-то недоволен.
Фрэнк резко втянул в себя воздух.
— Неужели это?..
— Геркулес, — сказал Джейсон. — Самый могучий полубог всех времен.
Теперь «Арго-II» находился в нескольких сотнях ярдов от колонн.
— Так, быстро думаем, — настойчиво повторил Лео. — Я могу повернуть, или взлетаем. Стабилизаторы снова работают. Но нужно решить прямо сей…
— Идем прежним курсом, — прервала Аннабет. — Думаю, он охраняет этот пролив. Если это действительно Геркулес, нам не поможет ни смена курса, ни взлет. Он захочет с нами поговорить.
Пайпер сопротивлялась желанию использовать свой волшебный голос. Ей хотелось крикнуть Лео: «Улетаем! Забери нас отсюда!» К сожалению, интуиция подсказывала, что Аннабет права. Если они хотят войти в Средиземное море, им не миновать этой встречи.
— Разве Геркулес не должен быть на нашей стороне? — с надеждой спросила она. — Я хочу сказать… он ведь один из нас, разве не так?
Джейсон проворчал:
— Он сын Зевса, но когда умер, стал богом. А в богах никогда нельзя быть уверенным.
Пайпер пришла на память их встреча с Бахусом в Канзасе — еще один бог, когда-то бывший полубогом. И не сказать, чтобы он им помог.
— Здорово, — пробормотал Перси. — Мы всемером против Геркулеса.
— И один сатир! — добавил Хедж. — Мы его сделаем.
— У меня идея получше, — сказала Аннабет. — Мы отправим на берег послов — маленькую группу, одного или самое большее двоих. Попробуем с ним поговорить.
— Я пойду, — вызвался Джейсон. — Он — сын Зевса, я — сын Юпитера. Возможно, он проявит дружелюбие.
— Или возненавидит тебя, — предположил Перси. — Сводные братья не всегда ладят между собой.
Джейсон помрачнел.
— Спасибо, мистер Оптимист.
— Стоит попытаться, — заметила Аннабет. — По крайней мере у Джейсона и Геркулеса есть что-то общее. И нам нужен наш лучший дипломат, человек с даром слова.
Дочь Афины посмотрела на Пайпер.
Девушка с трудом удержалась от того, чтобы не завизжать и не выпрыгнуть за борт. Она печенкой чуяла, что все это плохо закончится, но если Джейсон идет на берег, она хотела быть с ним. Может, этот невероятно могущественный бог возьмет и поможет им. Должно же им когда-то повезти, правда же?
— Прекрасно, — кивнула она. — Только дайте я переоденусь.
После того, как Лео поставил «Арго-II» на якорь между колоннами, Джейсон вызвал ветер, перенесший их на остров.
Человек в пурпурном их ждал.
Пайпер слышала кучу историй про Геркулеса, пересмотрела несколько зрелищных фильмов и мультфильмов. Если бы ее попросили описать этого великого героя, она бы закатила глаза и представила этакого тупого волосатого дядьку лет тридцати: грудь поперек себя шире, борода, как у хиппи, на голове львиная шкура, в руках дубина, позаимствованная у пещерного человека. Наверняка еще и вонючий, рыгает и без конца почесывается, а изъясняется хрюканьем.
Но такого она не ожидала.
Его босые ноги утопали в белом песке. В своей одежде он походил на священника, вот только Пайпер не помнила, какой священный сан предполагает пурпурные одеяния. Кардинал? Епископ? Или же пурпурный цвет означает, что он — римская, а не греческая версия Геркулеса? Бородка подстрижена по моде, как у отца Пайпер и его приятелей-актеров, так что достигался эффект: «Я тут пару дней не брился, и все равно выгляжу просто потрясающе».
Он был прекрасно сложен, но не коренаст, волосы цвета черного дерева коротко подстрижены на римский манер. Пронзительные, как у Джейсона, синие глаза, но кожа отливала медью, как будто он всю жизнь провел в солярии. А самое удивительное: выглядел он лет на двадцать, никак не старше. Словом, бог поражал мужественной красотой и даже отдаленно не напоминал неандертальца.
Правда, дубинка у него имелась — валялась рядом, на песочке, но походила, скорее, на бейсбольную биту — пятифутовый отполированный цилиндр из красного дерева с кожаной, окованной бронзой рукоятью. Тренер Хедж бы обзавидовался.
Джейсон и Пайпер приземлились у линии прибоя и медленно приблизились к богу, стараясь не делать резких движений. Геркулес наблюдал за ними с непроницаемым лицом, как будто они принадлежали к новому для него виду морских птиц.
— Привет, — сказала Пайпер. Всегда следует начинать беседу с приветствия.
— Что случилось? — спросил Геркулес. Говорил он глубоким голосом, звучавшим совершенно обычно: так мог бы к ним обратиться старшеклассник у шкафчиков школьной раздевалки.
— Э-э-э… ничего особенного, — Пайпер поморщилась. — Хотя, вообще-то, много чего. Я — Пайпер, а это Джейсон. Мы…
— Где ваша львиная шкура? — вмешался сын Юпитера.
Пайпер хотела ткнуть его локтем, но вопрос скорее позабавил Геркулеса, нежели рассердил.
— Здесь девяносто градусов, — заметил он. — С чего мне напяливать львиную шкуру? Сам-то ты носишь шубу на пляже?
— Думаю, в этом есть смысл, — разочарованно проговорил Джейсон. — Просто вас всегда изображают в львиной шкуре.
Геркулес осуждающе воззрился на небо, точно хотел перемолвиться парой слов с отцом Зевсом.
— Не верьте всему, что обо мне говорят. Быть знаменитым не так весело, как вам кажется.
— Кому вы это говорите, — вздохнула Пайпер.
Геркулес вперил в нее свои сияющие синие глаза.
— Ты знаменитость?
— Мой отец… снимается в кино.
Геркулес зарычал.
— Не упоминай при мне о кинематографе. Боги-олимпийцы, да там вечно все наоборот. Ты видела хоть один фильм про меня, в котором я походил бы на самого себя?
Пайпер пришлось признать, что бог зрит в корень.
— Я не ожидала, что вы такой молодой.
— Ха! Сказывается бессмертие. Но ты права, я умер не старым, во всяком случае, не по современным меркам. За годы, что я был героем, я совершил многое… пожалуй, даже слишком многое. — Он перевел взгляд на Джейсона. — Сын Зевса, да?
— Юпитера, — уточнил Джейсон.
— Невелика разница, — проворчал Геркулес. — Отцы в любой форме раздражают. Вот, например, я. Меня назвали Гераклом. Потом пришли римляне и переименовали меня в Геркулеса. Я не слишком сильно изменился, хотя стоит мне в последнее время об этом подумать, как голова начинает раскалываться…
Левую сторону его лица свело судорогой, одежды замерцали, на миг стали белыми, а потом снова пурпурными.
— В любом случае, — сказал Геркулес, — если ты сын Юпитера, то сможешь понять, какое это колоссальное давление. Что бы ты ни сделал — все недостаточно хорошо. В конечном счете, так и с катушек недолго съехать.
Он повернулся к Пайпер. Девушке казалось, что по спине у нее ползают тысячи муравьев: в глазах бога отражались боль и тьма — довольно безумная и явно небезопасная смесь.
— Что же до тебя, моя дорогая, — сказал Геркулес, — будь осторожна. Сыновья Зевса могут быть… а впрочем, не важно.
Интересно, что он имел в виду? Пайпер вдруг захотелось оказаться как можно дальше от этого бога, но она постаралась сохранить спокойное, вежливое выражение лица.
— Итак, Владыка Геркулес, — начала она. — Мы кое-что ищем, и нам нужно разрешение на проход в Средиземное море.
Геркулес пожал плечами:
— За этим я здесь. После того, как я умер, отец сделал меня олимпийским хранителем дверей. Я сказал: «Круто! Придворная должность! Вечеринки круглый год!» Вот только он забыл упомянуть, что я буду охранять врата в древние земли, зависнув на этом острове до конца вечности. Просто обхохочешься.
