Татьяна Леванова - Ночные Птицы Рогонды
– Не надо, – попросила Маша. – Простите, но вы говорите ерунду, чем дальше, тем больше. Я не отдам вам Ванечку.
– Я сильнее, – напомнил Смотритель, – и могу отнять его в любую минуту, даже без капли магии. Что ты сделаешь, маленькая девочка? Ничего!
Он подскочил к Маше и легко отобрал у нее неоясли. Затем толкнул девочку, и та упала на пол. А сам вскочил на Птицу, приказав взлетать. Маша упала на раненую руку, и ее буквально скрючило от боли.
Великая Мать наблюдала за всем происходящим через растопыренные пальцы. Как только хлопанье крыльев стихло, она несмело поскребла лапой пол. В комнату влетела черная штора, в которую, как в ковер, был завернут Андрей. Выпустив его, штора улетела обратно. Парень упал на пол рядом с Машей, но тут же сел, склонился над девочкой.
– Тебе больно? Рука, да? – Он попытался приподнять девочку, обнял ее, погладил по голове и обернулся к Великой Матери: – А вы чего смотрите? Птицы лечат себя сами, так сделали бы хоть что-нибудь!
– Рана, нанесенная другом, болит долго, – покачала головой Великая Мать.
В этот момент сверху снова послышалось хлопанье крыльев. Возвращалась Птица, на которой уехал Смотритель. Маша повернула голову, чтобы взглянуть на нее – на спине никого не было. Птица несмело подошла к ребятам, царапая когтями каменный пол. В уголках глаз Маша заметила приклеенные стразики.
– Отец отпустил меня, сказал, что я переутомилась и домой его увезет другая, – хрипло произнесла Птица. – Я думаю, Смотритель догадался, что мне больше не хочется служить ему, ни возить его, ни охранять. Он заставил меня ранить друга, украсть птенчика из гнезда, он кричал в моем присутствии на Великую Мать. Пусть та еще молода и неопытна, но все же Отец не должен так делать. А в конце концов он поднял руку на птенчика… на Машу.
– Здесь был Смотритель? Он ударил девочку?! – возмутился Андрей.
– Не ударил, просто отнял Ванечку, – объяснила Маша. – Я бы не отдала малыша добровольно и пыталась его остановить, он просто оттолкнул меня.
– Я хотела подняться вверх и броситься в пропасть с ним на спине, – прошептала Птица. – Я больше не считаю его Великим Отцом. Но у него в руках был птенчик…
Птица низко склонила голову, грива волос свесилась ей на лицо.
Андрей помог Маше подняться. Девочка без страха подошла к печальной Птице и обняла ее за шею.
– Прости, что я тебя ранила. – Птица положила голову на плечо девочке. – Я не хотела. Я просто карабкалась вверх по трубе, там было так тесно, а еще птенчик… Я жалею, что не пошла тогда с тобой на сделку, но я не смела ослушаться Великого Отца. Отец – залог мира между людьми и Птицами.
– Я не сержусь, – только и смогла произнести Маша, гладя Птицу по спутанным волосам. – Ты всего лишь поцарапала меня. А перед этим ты же спасла мне жизнь. Вместе с подружкой вытащила меня и Кирилла из пещеры, не бросила в Черный Час, доставила на Маяк.
– Ты можешь взглянуть на свои раны, – торжественно возвестила Великая Мать. – Я чувствую, что боли больше нет.
Ребята с сомнением взглянули на окровавленный рукав тельняшки Маши. Морщась, девочка завернула его, Андрей вынул из кармана ножик и разрезал бинты. Кожа была ровная, лишь еле заметная тонкая полоска тянулась от локтя до кисти, словно ране было уже много-много дней.
– Ну, тут не только магия, – глубокомысленно протянул Андрей, – тут и лечухи постарались.
– Раны дружбы… – снова начала Мать.
– Да слышали мы уже, – улыбнулась Маша и еще раз погладила Птицу по волосам. – Хорошо, что мы все выяснили.
– Садитесь мне на спину! – предложила Птица. – Я отвезу вас, куда скажете. Только в город не просите – там вот-вот начнется Черный Час, стоит Смотрителю вернуться к себе. Маяк сейчас самое безопасное место в Рогонде, но вряд ли Отец пустит вас к себе после всего, что произошло.
– Везите нас к вашему Шаману, – глубоко вздохнув, произнес Андрей. – Кроме него, у нас тут никого нет.
– По дороге я покажу вам настоящую, Птичью Рогонду – Дно Гор! – воскликнула Птица. – У нас по ночам весело, не то что у вас! А выспаться всегда успеете.
Глава 26
Рогонда Птиц
Маша и Андрей сели на Птицу, и та мягко взмыла вверх. Маша по привычке слегка пригнулась и обняла Птицу за шею:
– Мы вдвоем, наверное, тяжелые, а ты устала?
– Мне всего лишь нужно поднять вас наверх из колодца Великой Матери, и мы сразу же окажемся в Птичьем городе, у Птицелапа птенчиков. Просто подняться – несложно.
– Не может быть, мы же так долго шли!
– К Великим Матерям есть два пути. Один для тех, у кого есть крылья, второй для тех, у кого их нет. Мы сейчас идем по первому пути.
Птица слегка задыхалась, и Маша решила ей не мешать. Она зажмурилась и пыталась, чтобы стать немного полегче, представить себе самые легкие вещи – воздушные шарики, пушистые перья, зефир, мыльные пузыри… По глазам ударил свет, крылья перестали хлопать, Птица остановилась. Маша открыла глаза.
Они находились в пещере, где рос огромный Птицелап. Паровозиков-колясок не было видно, зато все помещение заполнили Птицы всех размеров и мастей – рыжие, черноволосые, светловолосые. Косматые, с ярко подведенными глазами, с каменными бусинами в волосах, носах, на шеях, с пестрыми перьями или серые, как мышки. Молоденькие и старые, курносые и горбоносые, с красивыми мужскими или женскими лицами.
– Они здесь! – взволнованно воскликнул кто-то. – Раз, два, три…
– Ура! – хором закричали Птицы. – Ура Почетной Великой Матери!
Маша растерянно озиралась по сторонам, взгляд ее остановился на восседающей в своем кресле старшей Великой Матери.
– Птицы все знают, – улыбнулась та.
Девочка неуверенно помахала всем рукой и сказала:
– Спасибо.
Андрей спрыгнул со спины Птицы и помог слезть Маше. Птица тут же легла на землю, подобрав под себя ноги. Девочка испугалась за нее.
– Ничего страшного, я просто устала, не сплю уже сутки, – улыбнулась та. – Сейчас поем, отдохну немного и полечу в свое гнездо.
Маша поспешила к одной из веток Птицелапа и осторожно подвела ее к лежащей Птице. Та ловко поймала зубами плод и с благодарностью посмотрела на девочку.
– А где все птенчики? – спросила Маша у Великой Матери.
– Их забрали родители, здесь ведь всего лишь ясельки для них, – пояснила старшая.
– Ясельки? – фыркнул Андрей. – Вы хотите сказать, у вас тут и школы есть? А я думал, просто куча гнезд.
– И школы, – кивнула Мать, – и кружки по интересам, например, по пению, по выращиванию Птицелапов, по поиску и полировке камней, и клуб человековедения, и хранители истории этого мира, и салон красоты… Кстати, девочка, не хочешь заглянуть в салон красоты? Тебе, как Почетной Великой Матери, там сделают подарок на твой выбор.
– Я бы на твоем месте предпочел хранителей истории мира, – хмыкнул Андрей. Но Маша так на него посмотрела, что он шутливо поднял руки вверх: – Ладно, не я же тут Почетная Мать, тебе решать.
– Но вы не можете одни гулять по городу! – спохватилась Великая Мать. – Вам просто не пройти пешком. Может, кто-то из Птиц уже поужинал и поможет вам?
Но никто особо не спешил. Птицы ели плоды Птицелапа, болтали, чистили перья, не обращая внимания на ребят.
– Андрей, а помнишь, как мы в гроте Великой Сердцевидки летали на твоих камнях?
– Но тут кругом много магии, поэтому я бы не стал рисковать и повторять подобное. Помнишь, что сделала Тьма с моей магией в гроте?
– Сейчас во всем городе Птиц нет ни капли Тьмы – наше присутствие растворяет ее, она съеживается и уползает в самый дальний уголок. Если держаться там, где много Птиц, то можно делать, что хочешь. Тьма даже не поднимет голову.
Великая Мать стала объяснять, как добраться до салона красоты. Но Маша не очень поняла, что означает «доберетесь до высокого гнезда из веток ивы, свернете к гнезду из прутьев березы, потом спуститесь к маленькому, из сухого камыша, там чуть-чуть под землю». Поэтому девочка больше полагалась на свое зрение и на фонарик колокольцев.
Когда ребята вышли из пещеры Птицелапа, они были поражены. То, что раньше казалось им хаотичным нагромождением камней, скал, гор, растительности и кучек гнезд, оказалось большим оживленным городом, расцвеченным летающими гирляндами, носящимися по воздуху, как светлячки, или развешанными по камням, по ветвям – всюду. Со всех сторон доносились голоса Птиц, слышалось пение, причем мелодии казались Маше странно знакомыми, словно русская народная песня, услышанная когда-то мимоходом, без интереса, слов которой не помнишь, лишь печальный незатейливый мотив. Маша указала Андрею, куда протянулся голубой лучик – мимо детских рельсов, вдоль крутого склона горы, – и Шаман щелчком пальцев заставил несколько камней сложиться в узкую лестницу. Там, где кончились камни, протянулись толстенные ветви деревьев. Маша шагала, держась за руку Андрея, и очень боялась сорваться вниз. Лучик, услужливо тянувшийся вперед, внезапно указал на подножие дерева, на ветвях которого ребята в тот момент стояли. Тогда легкий ночной ветерок подхватил их, и они мягко спланировали к большому гнезду из сухого камыша. Внутри гнезда, в открытой палатке из сложенных стеблей камыша, утыканного перьями, под присмотром рыжеволосой молодой Птицы играли два птичьих ребенка. Девочка помахала им рукой и заметила круглое отверстие в боку камня, на котором стояло гнездо. Она храбро полезла туда. Внутри оказалось круглое помещение с таким низким потолком, что взрослому человеку пришлось бы нагнуться. Пол был устлан пухом и перьями, стены в мозаике из отполированного селенита, в разноцветных гирляндах. Несколько Птиц удивленно уставились на гостью.
