Муни Витчер - Джено и белая руна золотого сокола
Путь до кладбища был долгим. Люди вереницей шли за гробом. Они пересекли лужайку на берегу Кривозера, где плавали восхитительные субканды. Потом поднялись по каменистой тропинке, что тянулась вдоль маленькой рощицы. И вот наконец впереди показались низкие и разрушенные временем стены кладбища Аркса Ментиса. Маленькая калитка из кованого железа была на засове. Мадам Крикен достала большой ключ и отворила ее.
Мраморные могильные плиты с искусной резьбой были покрыты снежными сугробами.
Вековые деревья глубоко уходили в сырую землю своими узловатыми корнями. Набир и Стае с гробом на плечах направились на южную сторону кладбища, минуя могилы, склепы и гробницы суммусов сапиенсов и псиофов, захороненных в Арксе Ментисе начиная с тысяча пятьсот пятьдесят пятого года. Могил антеев там было всего несколько. Джено Астор Венти сразу же увидел плиты с именами ребят, умерших из-за суплициума. Он вспомнил Окулюс Дьяболи и задрожал. Суоми, которая шла рядом, спросила:
— Тебе плохо?
Джено, понизив голос, прочитал ей имена антеев: Ганс Бисвангер, Эмили Лондон и Амос Корриас.
Доротея, на всем пути сопровождаемая Оскаром, показала Дафне и другие могилы молодых людей, скончавшихся в Арксе Ментисе.
Крикен остановилась перед маленькой часовней, украшенной резьбой. У входа четко виднелась надпись: «Небо забрало тебя, оставив в наших сердцах мысли твои». Ниже было начертано имя девочки, рожденной в Индии:
Аша Венката Раман
1773–1785
(антея третьего уровня)
Поражена молнией во время Контра Унико
— В этой маленькой часовне покоится Аша, антея. Она погибла во время полета на спиккафило, — громко сказала мадам Крикен, поворачиваясь к процессии. — Там есть место и для второй могилы, где мы и похороним Боба Липмана. Да упокоится он с миром!
Врач и святой поставили гроб в глубине капеллы. Псиофы и антей преклонили колени. Тишина была нарушена молитвами и словами прощания. Агата разрыдалась, не в силах больше сдерживать себя. Кто-то из медиумов попытался утешить ее, но она убежала и вернулась в Аркс Ментис.
Мадам, подняв черную вуаль, вынула головокружитель и красную тонку Боба и положила их на гроб. Несколько минут она стояла с закрытыми глазами.
Рене все время находился рядом с Доротеей. Ноги из-за когтей у него невыносимо болели — долгая дорога обессилила его.
Суоми шепотом спросила у Джено:
— Никто не принес ни цветочка?
— Сейчас зима. Здесь, в Арксе, трудно найти цветы.
Тут, словно услышав эти слова, вперед вышел Аноки Кериоки. В руках этот мужественный юноша держал венок из листьев с жемчужинами из деревни сиу. Краснокожий сплел его за ночь. Подойдя к гробу и возложив на него венок, Аноки прижал руку к сердцу и затянул траурную песнь своих предков-воинов. Это была последняя дань уважения погибшему антею.
Псиофы группами уходили с кладбища. Остались только трое сапиенсов, братья Астор Венти, Доротея, пожилая армянка Дафна Огроджан да маленький Оскар, который рыскал вокруг. Мадам Крикен повела всех к западной части кладбища, где находились большие гробницы суммусов сапиенсов. Они подошли к ограде, обвитой порыжевшим плющом.
— Здесь покоится Риккардо Железный Пест. — И мадам Крикен указала на гробницу, щедро украшенную стеклянными и фарфоровыми статуями.
— Давненько я не приходила сюда, чтобы почтить память нашего любимого суммуса сапиенса, — сказала Дафна, громко покашливая.
Изысканная красота этого склепа буквально заворожила Джено. Он стоял, погруженный в раздумья, как вдруг залаял Оскар. Доротея и Рене отправились посмотреть, что его так встревожило. Из ежевичного куста навстречу им высунулась морда пса с маленькой косточкой в зубах.
— Фу! Брось! — велела ему Доротея, вытягивая собаку за уши из куста.
Рене раздвинул руками колючие ветки и увидел кучку костей на могильной плите, покрытой снегом и перегноем.
— Это останки какого-то животного, — предположила Доротея.
Рене непроизвольно замахал крыльями. Потоком воздуха могила сразу же расчистилась. Плита из серого мрамора не содержала ни имени, ни фамилии захороненного под ней, а только инициалы и годы рождения и смерти:
С. С. П. А. В.
1633–1666
Мальчик тут же позвал Джено и всех остальных, а Оскар не унимался и продолжал лаять.
— Пауль Астор Венти! — воскликнула мадам Крикен пронзительным голосом.
Джено опустился на колени и пальцами провел по высеченным буквам, наполовину стертым непогодой и временем.
Дафна оперлась о дерево — ее трясло. Набир со Стасом остались с Суоми, чтобы девочка не споткнулась о куст ежевики.
— Значит, он здесь! Похоронен в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году в безымянной могиле. Странно, что до сих пор ее никто не заметил, — сказала Марго, тщательно осматривая все вокруг.
Братья, стоя на коленях, обменялись недоверчивыми взглядами.
— Копаем! Уберем эту плиту! Я хочу все увидеть. И понять! — Джено охватило нездоровое любопытство.
Там, внизу, находились останки его предка, убитого и опороченного.
— Осквернять могилу? — Эулалия задергала головой, как дятел.
— Нет, бога ради, — закричала Дафна осипшим голосом.
— Это необходимо, — сказала мадам, убеждая греческую мудрую.
Аноки вызвался помочь братьям. Втроем они рыли землю руками и старой кладбищенской лопатой, пока им не удалось поднять плиту.
Вытащив кучу земли, они обнаружили сгнивший гроб, в котором лежали кости, полчерепа и маленький ларец с тремя проржавевшими замками.
Джено со страхом потрогал то, что некогда было черепом, и ощутил какую-то странную энергию, которая на мгновение сковала его. Рене пережил то же самое и от волнения сел, сложив крылья за спиной.
— Осторожно возьмите ларец и поставьте его на землю, — велела им мадам. Она совсем не выглядела испуганной.
Джено поднял ларец и держал его так, словно это было самое дорогое в мире сокровище. Поставив его рядом с мраморной плитой, он почти без труда взломал замки.
Внутри лежала стопка бумаг, обратившихся в пыль, едва мальчик прикоснулся к ним.
— Проклятие! — нервно воскликнула мадам Крикен.
Но в руках у Джено остались два листка, почти не пострадавшие от времени, два клочка пожелтевшей бумаги.
— Смотрите, здесь рисунок белой руны! Похожий на тот, что я нашел в аптеке, — обрадовался он.
— Универсальное познание, или Всезнание! — завопила необычайно взволнованная Эулалия.
Мадам Крикен задрожала всем телом.
— Она означает все этапы судьбы. Ее символ — ясень, — сказал непривычно возбужденный Набир.
Джено вытащил кусок руны, лежавший у него в кармане, и сравнил его с рисунком.
— Очень хорошо! С тобой даже ретроведение изменится, мой мальчик. Если только нам удастся отыскать другую половину этой руны! А теперь посмотри и второй листок. — Стае Бендатов снял шапку и склонился над Джено.
У Эулалии начался тик, ей не удавалось вымолвить ни слова, она двигалась так, словно ее укусил тарантул.
На другом клочке бумаги была географическая карта с указанием населенного пункта в Ирландии: Уиснич.
— Уиснич? Но что это за место? — спросил Рене, глядя на карту.
Стае и Набир окаменели.
Крикен, сняв шляпку с вуалью, пояснила:
— В Уисниче живет один экстрасапиенс. Вот уже много лет он не посещает Аркс Ментис.
— Точно, — неожиданно подтвердил Красный Волк. — Мой дед рассказывал мне о нем, но я не помню, как его звали.
— Фионн Айртеч его имя. Он друид, — сказал Набир Камбиль и добавил: — Он умеет видеть будущее.
— Друид? — одновременно переспросили Джено и Суоми.
— Да, — ответила мадам. — Он наделен магическими способностями и невероятной энергией мысли. Живет отшельником среди руин храма Уиснича. И практически не поддерживает связи с реальным миром. И с нами тоже, — добавила она.
— Но разве он мог жить в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году?! — спросил Джено, держа карту в руках.
— Нет, конечно. Фионн Айртеч унаследовал это священное место в Ирландии от других друидов. То, что в могиле Пауля Астора Венти найдены карта Уиснича и рисунок руны, означает, что между ними существует связь. И восходит она к тысяча шестьсот шестьдесят шестому году, году убийства П. А. В., — пояснила француженка.
— Вы знаете, кто убил нашего предка? — спросил у нее Рене.
— Не знаю. Но несомненно одно: именно в Уисниче следует искать ответы на все вопросы, касающиеся белой руны и ее магопсихических свойств. Здесь, в Арксе, никто никогда не видел и уж тем более не изучал ее. Та половина, которая у тебя и которую хранили твои родители, навела меня на мысль, что Вьед-Нион — священная руна, но ее возможности мы никогда не использовали, — ответила Крикен.
