Софи Авдюхина - Зеленые святки
– Сева.
Колдун повернул к Полине свое веснушчатое лицо и холодно сверкнул глазами.
– Сева, у твоей мамы короткие волосы. Она что, была Водяной?
– Нет, не была.
Они приблизились к кабинету.
– Не стой напротив двери, – прошептал Сева, отходя влево. – Мой отец – очень сильный Воздушный маг, он может видеть сквозь стены.
– А разве в этом углу он нас не заметит?
– Не сразу. В кабинете, с другой стороны этой стенки стоит большой книжный шкаф – это слишком трудное препятствие для Всепроникающего Взора. Если я ущипну тебя за руку, беги к лестнице – он не должен знать, что ты подслушивала, – и Сева прислонил ухо к стене.
Полина последовала его примеру.
– Это проклятие. Но я не могу сказать точно, какое, – раздался приглушенный голос целителя.
Ответа не последовало, и Даниил Георгиевич продолжил с тяжелым вздохом:
– Я попросту этого не знаю.
– Подозревал, что услышу нечто подобное, – при звуке этого низкого мягкого голоса Полина улыбнулась, узнав Ирвинга.
– Чтобы это выяснить, нужно узнать, откуда она получила проклятье и как оно повлияет на ее силы, – в голосе самого могущественного Светлого колдуна звучали нотки грусти и усталости.
– Проклятие рано или поздно убьет ее. Нужно как можно скорее найти способ снять его, иначе мы можем… потерять Водяного мага.
Полина замерла как вкопанная. Она вдруг поняла всю серьезность подслушанного разговора. Вот о ком они говорили! Это она была проклята. Она была проклята..
– Завтра утром девочка отправляется во Францию к своему единственному родственнику-колдуну. Там за ней будет следить опытный специалист. Я считаю, нужно узнать, что происходит непосредственно во время этих приступов – так появится возможность определить, к какому типу проклятий относится ее случай. Мне кажется, что ситуация очень сложная…
– Извините меня, – прервал собеседника Даниил Георгиевич.
Полина внезапно почувствовала, как Сева больно сжал ее локоть, и бросилась со всех ног к лестнице. Сева же развернулся и неторопливо двинулся вдоль неосвещенного коридора в сторону столовой.
Девочка влетела в комнату и упала на кровать. Услышанные отрывки диалога не выходили у нее из головы.
«Иначе мы потеряем Водяного мага, иначе мы потеряем Водяного мага, иначе мы потеряем…»
Счет шел лишь на время. Рано или поздно, рано или поздно.
Полина вспомнила, как странно реагировал целитель на ее обмороки во время обследований. Вот почему он ничего не хотел объяснять! Никто ничего не хотел ей объяснять! И если бы она не услышала все сегодня, то никто и не удосужился бы ей рассказать.
Она была проклята. Когда? Кем? За что? И почему даже самый известный и одаренный целитель не мог определить, что за проклятие лежало на ней?
Кто-нибудь должен был все растолковать ей, кто-нибудь должен был обнять девочку и сказать, что ничего страшного не случится, что ее проклятье – обычное дело в мире колдунов, что его быстро снимут. Но никого не было. А от одного только слова «проклятье» Полине становилось невыносимо страшно!
Она лежала, не меняя позы, уставившись пустым взглядом куда-то перед собой. Часы на стене громко тикали, и вот уже начало светать за окном. Иногда ход ее мыслей принимал неожиданные повороты, ей мерещились жуткие люди в масках-клювах, люди с птичьими когтями вместо рук, плачущие от горя дядя с тетей, какие-то страницы из прочитанных книг и снова страшные птичьи лапы. Спала ли она в это время или все происходило наяву? Она не могла разобрать. Вскоре от страха не осталось и следа – лишь чувство опустошения и покорности судьбе.
Наверное, то же самое испытывают люди, когда узнают, что неизлечимо больны. Ей некуда было деться от себя самой. Мысли то и дело возвращались к фразе, которая впечаталась в ее память: «Иначе мы можем потерять Водяного мага». Это произнес абсолютно чужой человек абсолютно чужим голосом. По сути, ему было все равно, что случится с ней, его гораздо сильнее волновало, что в ее лице Светлое сообщество упускает что-то значительное и важное. А Полина вновь слышала его интонацию, интонацию целителя, которому так симпатизировала, но из дома которого ей теперь хотелось поскорее сбежать: он говорил о ней так, словно речь шла о потере какой-то вещи, ценной и дорогой, но все же вещи, или же Полина себе все это напридумывала?
Что бы сказала Полинина мама, если бы услышала это? Хорошо, что она никогда этого не услышит, никогда не узнает, что случилось с ее дочерью… Зато возможно, что скоро они снова встретятся, снова будут вместе… как здорово! Но как страшно! Как страшно умирать!
Смутные видения проносились перед глазами снова и снова, вот почудилось, будто приоткрылась дверь, и в комнату вошел Сева. Очень мило было бы с его стороны сделать это на самом деле. Его фигура светилась от рассветного зарева за окном. Потом Полина увидела его глаза, а его губы отчетливо произнесли своим неизменно холодным, но таким приятным голосом:
– Они найдут способ снять проклятие. Не волнуйся.
«Конечно, – подумала Полина, – я не буду волноваться, если ты посидишь со мной еще немного».
– Сева! Сейчас ночь! Что ты делаешь в комнате девочки? А ну-ка вон! – раздался голос целителя. Затем видение исчезло, хлопнув дверью, и она снова осталась одна в этой чужой темной спальне. Время текло страшно медленно, словно назло оттягивая ее отъезд во Францию.
Раздался оглушительный бой настенных часов, и они, как догадалась Полина, наяву возвестили человеческим голосом:
– Прибыл мсье Феншо.
Дядя ее стоял в холле, возле самой двери, и вежливо отказывался от предложения Даниила Георгиевича остаться на завтрак, ссылаясь на скорый поезд. Полина, спустившись с лестницы, кинулась навстречу дяде и повисла у него на шее, но в глазах ее не было радости: они отражали ту испепеляющую тоску и грусть, что скользила в звуках фортепиано, льющихся из-за закрытой двери гостиной комнаты – почему-то в такую рань в этом доме уже никто не спал.
* * *Проводив французского мага и его племянницу, целитель открыл дверь гостиной и на несколько мгновений замер у входа.
– Ты специально с самого утра нагоняешь тоску? – наконец обратился он к играющему на фортепиано сыну Сева не шелохнулся, словно с самого начала знал о присутствии отца в комнате, но через пару секунд все же убрал руки с клавиш.
– Ты уже проснулся?
Целитель вздрогнул. Взлохмаченные каштановые волосы сына и легкий поворот головы напомнили ему о другом человеке.
– Мы и не ложились спать, – в комнату вслед за целителем вошла Юля. Она поставила на стол поднос с тремя чашками. Бледное утро сочилось сквозь тонкие занавески, туманный летний полусвет стелился по углам. Над чашками поднимался легкий пар. Целитель перевел взгляд на жену, на ее длинные волосы цвета пшеницы, на мягкий нежный профиль. Но призрак другой женщины – с острыми чертами, глазами чернее ночи и колдовским голосом – продолжал маячить перед его глазами.
– Правда? Что же заставило отца нарушить свой распорядок? – едва заметно усмехнулся Сева и повернулся к Юле, словно отца в комнате не было. Казалось, его присутствие или отсутствие в доме совсем не волновало этого колдуна.
Даниил Георгиевич не дал молодой жене ответить на вопрос.
– Почему ты не вышел поздороваться с мсье Фению? – Не надо было обладать проницательностью Воздушного колдуна, чтобы уловить в голосе целителя раздражение и усталость. Усталость то ли от одной бессонной ночи, то ли от непрекращающегося на протяжении многих лет холодного противостояния с собственным сыном.
Сева вопросительно изогнул бровь:
– В каком смысле «поздороваться»? – На секунду спокойное лицо юного Воздушного мага приобрело встревоженное выражение. – Он уже…
– Да, забрал свою племянницу и уехал, пока ты играл.
Юля перевела взгляд с мужа на Севу. Ей хотелось разрядить обстановку, сказать обоим колдунам что-то примирительное, но сложность состояла в том, что они вроде и не ссорились, так что мирить было некого. Тем не менее Юля пребывала в уверенности, что Даниил и Сева вкладывали в каждую свою фразу больше смысла, чем это могло показаться на первый взгляд, подразумевая что-то не совсем хорошее.
– Зачем ты поднимался в комнату Водяной колдуньи?
– Вообще-то это моя комната, – сказал Сева, сосредотачивая свой взгляд на кружке с чаем, от которой исходил успокаивающий запах трав. – А ты распоряжаешься ей, как тебе удобно.
– И что ты забыл там ночью? – Даниил Георгиевич оставил последнюю Севину реплику без внимания.
Юля тяжело вздохнула, между ее тонких светлых бровей появилась складочка. Хмурый взгляд она адресовала мужу.
– Я просто зашел проверить, как там Водяная.
– И с какой стати? – не унимался целитель. Он явно преследовал какую-то цель.
– Ну… – на этот раз Сева по-настоящему замялся.
– Я знаю, что ты слышал наш с Ирвингом разговор. Что из этого ты рассказал Полине Феншо?
