Сергей Волков - Необычайные приключения рыжего котенка по имени Мурр
Оббежав всю свалку, друзья нашли в кучах свежего мусора немножко колбаски, немножко селедочных голов, немножко сыра и довольно приличный кусок замороженного мяса.
— Ух ты, живем! — радовался Лакки, острыми зубами отгрызая мясо и заедая его колбасой.
— Нет, рыба, которую нам приносили каланы, была вкуснее! — возразил Мурр с полным ртом: — А больше всего мне понравились эти, как их… трепанги, вот!
Позавтракав и заодно пообедав, друзья собрались в жилище Бори на совет — что делать дальше.
То есть, что делать — было понятно: и Боря, и Лакки очень хотели помочь котенку в поисках его семьи. Но вот где их искать?
Боря, записав на бумагу слова, которые сказал Мурру Древний, и так, и эдак вертел их, произносил вслух, переставлял местами, и наконец, сказал:
— Я думаю, что «железный сторож» — это, конечно же, решетка. И слова «они в неволе» подтверждают это. В Городе есть только одно место, где звери сидят за решеткой — зоопарк, помните, нам Ца рассказывал?
— Но он говорил, что в этом самом зоопарке держат только редких или чужеземных животных. — возразил другу Мурр: — А мои мама, папа, сестренки и дедушка — какие же они редкие? Самые обычные кошки.
— Хм, логично… — задумчиво протянул Боря.
— Как-как? — не понял Лакки.
— Ну, в смысле — правильно. — пояснил ученый черепах: — Однако и фраза «они в беде» тоже наводит на мысль, что это не зоопарк, там-то особой беды для зверей нет. Неволя — это да, но ведь и кормят, и поят, и ухаживают. Нет, тут что-то другое…
И Боря надолго задумался.
— Я думаю так: надо опять идти в Город и искать ее! — убежденно сказал Лакки.
— Кого — ее? — одновременно спросили Боря и Мурр.
— Безногую собаку. Ее знает ушастый зверь, который возит ходилинских детенышей. — объяснил Лакки: — Значит, мы идем в Город, находим ушастого, тот знакомит нас с безногой, а она рассказывает нам, где Муррские родичи. Все очень просто!
— Ну, положим, ушастый — это скорее всего ослик. — подумав, высказался Боря: — И живет он, и детей возит, кстати говоря, именно в зоопарке! Так что все дороги ведут в Рим…
— Куда? — на этот раз ученого друга не понял Мурр.
— Я имею в виду, что нам все равно нужно попасть сперва в зоопарк, а там разберемся. — пояснил Боря.
— Что значит — нам? Ты что, хочешь сказать, что тоже пойдешь? Ты же замерзнешь! — Мурр провел когтем по панцирю черепаха: — Ты же без шерсти, Боря, а на дворе зима!
— Не забывай, что у меня теперь есть самая настоящая одежда — мой пуховый носок! В нем мне никакие морозы не страшны. И потом — у вас опять будут всякие приключения, а я тут сиди, один-одинешенек целыми днями… Не-е-ет, Мурр, я иду с вами!
— Конечно, с нами! — поддержал черепаха Лакки: — Мурр, вспомни, как нам не хватало Бориной умной головы там, на далеких берегах. А если что, так я Борю сам согрею, своим дыханием, вот!
— Значит, решено. — топнул лапой Мурр: — Завтра с утра идем в Город, искать ушастого и безногую… А пока я вам расскажу свой новый стих. Вернее, это наверное, песня, потому что ее лучше петь, вот так…
И котенок запел, притоптывая лапой:
Мы с Лакки были далеко,
Турум-барум-барум!
Пришлось нам очень нелегко,
Турум-барум-барум!
Другие звезды светят там,
Шумит о чем-то океан,
А в океане очень глубоко!
Теперь у нас там есть друзья,
Турум-барум-барум!
Каланов целая семья,
Турум-барум-барум!
Мы их от гибели спасли,
И им немножко помогли,
Хоть шкурка и попортилась моя!
Едва окончился поход,
Турум-барум-барум!
Как вновь дорога нас зовет,
Турум-барум-барум!
На поиски семьи своей
В сопровождении друзей
В далекий Город Мурр опять идет!
— А хорошо! — после некоторого молчания сказал Лакки и улыбнулся: — Но я бы оставил в этой песни только вот эти замечательные слова: Турум-барум-барум! Турум-барум-барум!! Здорово!
— Ничего ты не понимаешь в поэзии, Лакки… — вздохнул Мурр и повернулся к ученому черепаху: — Ну, Боря, а ты чего молчишь?
— А я согласен с Арамисом. — загадочно ответил улыбающийся Боря, и Мурр только махнул лапой — да ну вас…
Часть десятая. «Долой решетку!» или должник Мурра
Утром, наскоро перекусив остатками вчерашнего, Мурр, Лакки и одетый в пуховый носок Боря тронулись в путь.
По прежнему мело, по прежнему было холодно. Борин роликовый конек то и дело застревал в снегу, и друзьям приходилось выталкивать черепаха.
Но вот они выбрались на Большую Серую дорогу, и тут дело пошло веселее. К вечеру, минув поворот, Мурр, Лакки и Боря достигли заснеженной Ядовитой поляны и устроились на ночлег.
Лакки шустро выкопал в большом сугробе пещерку, друзья залезли внутрь и засыпали выход. Сразу стало темно, но зато тепло. Прижавшись друг к другу, они уснули, и крепко спали до самого утра.
На этот раз Мурр безошибочно нашел вход в коллектор, и вскоре маленький отряд уже пробирался по сырым, но зато теплым подземельям, в которых раньше весело и беззаботно жили Грязнули.
Мурр в очередной раз мысленно укорил себя за то невольное зло, которое причинил им, и настроение у котенка испортилось.
Боря, как оказалось, захватил с собой карту Города. Ученый черепах нарисовал ее сам, поместив на листе шуршалки и улицы, и дома, и заброшенный завод, и порт, и даже подземные ходы, по которым сейчас шли друзья.
Развернув карту, Боря внимательно изучил ее и уверенно ткнул когтем в самый центр:
— Вот отсюда мы сможем попасть из канализации на территорию зоопарка. Это совсем недалеко, так что еще сегодня мы, возможно, найдем ушастого!
Так и вышло. Поплутав немного по запутанным и темным ходам, и вскарабкавшись вверх по заледеневшему желобу, Мурр, Лакки и Боря неожиданно оказались посредине большого круглого фонтана, в котором по случаю зимы не было воды, зато лежали глубокие сугробы.
— Этот фонтан находится в самом центре зоопарка. — сообщил друзьям Боря: — Предлагаю дождаться, пока не стемнеет, и поискать конюшню, ослик наверняка живет там вместе с лошадьми.
— А как мы ее найдем? — спросил Лакки.
— Это уж ты не волнуйся. — заверил друга по прежнему сумрачный Мурр: Я же все-таки Лисий Нюх! Не знаю, как ласки, а лошади, они, знаешь ли, пахнут… И очень сильно!
Сидеть в сугробах посреди зоопарка оказалось очень утомительно. Не смотря на зиму и холод, обитатели этой, как говорил Рыцарь Ца, «тюрьмы для животных» постоянно давали знать о себе, оглашая окрестности разными криками и воплями.
Причем большинство этих криков и воплей были совершенно незнакомы членам маленького отряда, поэтому почти постоянно кто-нибудь из друзей вскакивал и начинал тревожно озираться — мало ли что!
Наконец, стемнело, и в наступивших сумерках друзья выбрались из сугробов и отправились осматривать зоопарк.
Здесь было страшновато, но очень интересно. Огромные вольеры, заснеженные клетки, какие-то здания, площадки, искусственные скалы словом, друзья попали в особый, ни на что не похожий мир.
Мурр шел и принюхивался. Лакки просто глазел по сторонам, а умный Боря читал вывески:
— «Зебры африканские»… Ага, это такие дикие лошади, только полосатые. Они злые, и с ними ослика держать не станут. Так, дальше «Слоновник». Ух ты! Всю жизнь мечтал посмотреть на слонов! Мурр, давай зайдем, я только одним глазком…
— Стоп! — перебил ученого черепаха котенок: — Я, кажется, что-то учуял… Точно! Вон там, в том деревянном длинном доме, есть лошади!
Боря прищурился, пригляделся и подтвердил:
— Верно, верно! Так и написано — «Конюшня».
— Я не понял. — встрепенулся Лакки: — Если там лошади, то должно быть написано — «Лошадня»…
— Ох, Лакки, какой же ты… забавный! — вздохнул Боря: — Лошади и кони — это одно и тоже, понимаешь?
— Тихо вы! — оборвал друзей Мурр, который все больше и больше нервничал: — Еще не хватало, что бы нас услышали какие-нибудь местные сторожа. Давайте лучше думать, как пробраться во внутрь…
Но проникнуть в конюшню оказалось легче легкого. Внизу входных ворот, специально для таких низкорослых зверьков, вроде Мурра, Лакки и Бори, была сделана небольшая дверца.
Мурр, правда, подумал, что дверца это — вовсе не для непрошеных гостей, а скорее для все тех же местных сторожей, и сторожа эти, что самое тревожное, явно относились к собачьему племени — котенок это чуял.
Внутри конюшни было темновато и тепло. Огромные лошади стояли в стойлах, некоторые спали, другие хрупали из кормушек-яслей зерно и отруби. На маленьких зверьков, забравшихся в конюшню, никто поначалу не обратил никакого внимания.
