Джулия Бертанья - Водный Мир
— А как же остальные корабли? — спрашивает Мара. — Ведь кораблей должно быть несколько. Не знаю, сколько наберётся рабов, но будут же ещё и беженцы. А это очень много народу. Может, нам понадобится целая флотилия.
Лис издает усталый стон.
— Я могу записать сколько угодно таких дисков, но тебе придётся распределить их по кораблям и всем всё объяснить.
Мара хмурится. Когда городские системы выйдут из строя, в Нью-Мунго начнётся неразбериха. Она не сможет, попросту не успеет провести подробный инструктаж — беженцы и рабы будут спешно уносить ноги. Да и потом, куда им понять, что делать с блестящими дисками, если они и компьютера-то никогда в глаза не видели?! Но, с другой стороны, если они не поймут, весь её план пойдет насмарку!
Вернувшись в квартиру Лиса, Мара плюхается на пол и скидывает тесные ботинки, затем вытаскивает из-за пазухи пачку бумаги и карандаш, украденные со стола Каледона Порывшись в рюкзачке, она достает метеорит и каменный нож. Сосредоточенно хмурясь, Мара принимается затачивать каменное лезвие о твердую поверхность самого древнего предмета на планете. Через некоторое время лицо её проясняется. Она откидывает в сторону кинжал и довольно улыбается Лису.
— Придумала! Я подробно запишу весь план действий карандашом на листках бумаги и приложу такую инструкцию к каждому диску. Тогда люди будут точно знать, что им надо делать.
Пора!
Осталось совсем немного.
Мара следит, как сменяют друг друга секунды на больших часах киберсоба. Каждая секунда тянется как минута; последние минуты длятся бесконечно. Наконец-то час наступил! Мара глубоко выдыхает, чувствуя, как кровь мгновенно приливает к голове. Её охватывает волнение.
Пора!
Теперь она уже ничего не сможет остановить или отменить, даже если захочет. Остаётся только действовать. В этот момент Лис уже запускает свой вирус. Скоро Нью-Мунго с треском вылетит из Ноо-пространства…
— Мара!
Она испуганно вздрагивает — кто-то легонько хлопает её по плечу. Это Дол и… — тут Мара снова вздрагивает — и Тони Рекс.
— Мы с тобой теперь почти не видимся. Ты всё время с Дэвидом, — Дол улыбается Тони, прижимая к себе недовольно повизгивающий фиолетовый шарик. — По-моему, у вас роман. И не отрицай, пожалуйста.
— Дэвид? А, Ли… ах, да, я хочу сказать, Дэвид, то есть, я хочу сказать…
Мара мнётся и путается; она никак не может включиться в жизнь реального мира, все её помыслы сейчас — в Ноо. Но Дол, по-своему поняв её смущение, довольно улыбается Тони. Тот тоже расплывается в улыбке, хотя глаза его остаются жесткими и холодными.
— Ну и как вы сегодня вечером? Опять будете тусоваться вдвоём или ненадолго оторвётесь друг от друга и присоединитесь к компании? — интересуется Дол.
Мара уже заметила, что её популярность среди подростков сильно возросла с тех пор, как она начала общаться с Лисом.
— Вы должны прийти, — продолжает Дол. — Тони придумал военную ноо-игру. Он обещает потрясающие ранения и самый настоящий, жуткий страх.
Тони всё улыбается своей приклеенной улыбкой, но взгляд его уже сейчас не на шутку пугает Мару.
— Как тебе удастся создать жуткий страх, Тони? — выпаливает она. — Что, боль будет настоящей? Или смерть? Если нет, тогда, извини, эта игра для меня недостаточно потрясающая.
Не следовало ей этого говорить, ох не следовало, но Маре так хочется стереть с лица Тони эту гадкую улыбку и посмотреть, что же за ней прячется. И на одно мгновение ей это удается. Улыбка чуть-чуть сползает, и под ней Мара видит что-то настолько нехорошее и гиблое, что тут же жалеет о своём порыве.
Узнать агентов практически невозможно. Они выглядят и ведут себя как обычные люди. Это говорил Лис.
Тони склоняется к Маре так низко, что она ощущает его дыхание у себя на щеке.
— Вот это моя девочка, — негромко произносит он. — Знаешь, я ведь давно положил на тебя глаз, Мара.
Дол хихикает, а Мара неловко поднимается и, пробормотав «спокойной ночи», быстро направляется к выходу из киберсоба. Дрожащими руками она натягивает моторолики и катит к Ленивому мостику, где должна в последний раз встретиться с Лисом. Проезжая по серебристому туннелю, Мара мечтает о том, чтобы всё отменилось и ничего этого не было. Ей просто хочется сидеть рядом с Лисом среди мягких колеблющихся стен его комнаты, положив горящую голову ему на плечо и забыв о Тони Рексе и об агентах, о киберпотопе и обо всём, что ей в самом скором времени предстоит совершить.
Она хочет, чтобы всё остановилось.
Но этого не произойдет. Вирус уже запущен и размножается. Киберпотоп вот-вот затопит город, и Маре его не остановить.
* * *Лис уже ждёт её. Он стоит, опираясь на перила, ещё более взлохмаченный, чем обычно, и с самым беспечным видом глядит в Зеркальный пруд. А Мара в отчаянии. Она не может, просто отказывается поверить в то, что больше никогда его не увидит. Они были вместе меньше недели, но за это время он стал её самым близким, самым лучшим, самым преданным другом, самым — она боится произнести это слово вслух — самым любимым человеком.
Мара резко тормозит рядом с ним. Лис оборачивается, и она пытается навечно запечатлеть в памяти его лицо — такое, как сейчас. Она будет помнить его всю оставшуюся жизнь.
— Началось, — шепчет Лис.
На лбу у него блестят капельки пота. Он сжимает её ладонь горячей рукой, и Мара, глубоко вздохнув, жмёт в ответ его руку. Они молча стоят рядом, пытаясь осознать грандиозность задачи, которую сами перед собой поставили.
— Мара, — хрипло говорит Лис, и голос его дрожит не только от волнения. — Я никогда тебя не забуду. Буду помнить тебя всю жизнь. Ты изменила меня. Полностью.
— Лис, я… я…
Она не может подыскать слов. Сейчас, когда пришло время прощаться, Мара вдруг понимает, что не сможет жить без него. Это невозможно, невыносимо! Её будущее должно включать Лиса, а иначе оно окажется пустым и лишённым всякого смысла. Но слов слишком много, а времени нет. Да и всё равно, слова ничего не изменят.
Поэтому она молчит.
Лис тяжело опирается на мостик.
— Останься. Останься со мной, — шепчет он как раз в тот момент, когда она думает, что он уже ничего больше не скажет. — Мы посадим всех на корабли, а потом ты сможешь остаться и бороться вместе со мной. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Я никогда не встречал никого, похожего на тебя, в своем мире. И больше не встречу…
Он до боли сжимает её руку. Притяжение, которое Мара испытывала к нему с самого начала, становится почти мучительным.
Мара пытается сказать «да». Ей очень хочется сказать «да». Но она не может. Вместо этого Мара начинает говорить совсем другие слова, которые кажутся ненужными и ранят, как острый нож.
— Я боюсь, что древогнёзды без меня не справятся. Они никогда не видели ни внешнего мира, ни неба, ни океана. Никто из них, кроме Кэндлриггс — да и она видела всё это очень-очень давно. Она растеряется так же, как и остальные. Они не будут знать, что делать. А беженцы, а шпана… для них это единственная возможность обрести будущее. Я не могу их бросить, потому что тогда до конца своих дней буду гадать, как они, что с ними, и буду чувствовать себя виноватой за то, что бросила их, а чувства вины за ещё чью-либо смерть я просто не вынесу. Но я не хочу, не могу потерять тебя. Я не хочу уходить — я хочу быть с тобой!
Они не могут смотреть друг на друга, не могут говорить, только держатся за руки так крепко, что их невозможно разнять.
В конце концов Лис говорит:
— Мы будем встречаться в Сети. Ночью, каждую ночь! Я буду ждать тебя возле обрушившегося моста.
Мост в никуда, мысленно всхлипывает Мара.
Это будет совсем не то. Совсем не так, как с живым человеком! Теперь, когда она знает настоящего Лиса, киберлиса ей будет недостаточно. Но лучше встречаться так, чем вообще никак. По крайней мере, он не уйдет из её жизни полностью и бесповоротно.
— Я желаю тебе удачи, Мара, — говорит он. — И счастья.
Не знаю, существует ли ещё в этом мире счастье, думает Мара, но любовь есть, и, может быть, настолько сильная, что даже океан не сумеет разделить меня с Лисом.
Вообще, найти любовь, когда вокруг столько горя и ужаса, — это уже чудо, пусть даже придётся потерять её, едва успев обрести.
— Я буду приходить к мосту, — обещает Мара. — Каждую ночь, на мосту. Всегда!
Лис целует её. Его поцелуй обжигает, он полон горечи и боли.
А потом Лис уходит. Исчезает.
Мара склоняется над Зеркальным прудом, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать. Как будто у неё только что отрезали руку или ногу.
— Что, прекрасный роман окончен? — раздается позади знакомый голос. — Ну, ничего, подыщем тебе другого.
