Эрин Хантер - Медвежье озеро
Таккик изумленно уставился на нее.
— Чего?
— Пойдем со мной, в то место, где лед никогда не тает.
Несколько мгновений Таккик молчал, потрясенно хлопая глазами.
— Пожалуйста, — взмолилась Каллик. — Я не хочу потерять тебя снова — ведь я так долго тебя искала!
Но Таккик помотал головой, и у Каллик оборвалось сердце.
— Вряд ли это получится. Они никогда не захотят взять меня с собой.
— Откуда ты знаешь? Пойдем и спросим!
Долгий стон оборвался, и сомнения вновь охватили Каллик. Вдруг остальные действительно не захотят брать с собой сразу двух белых медведей?
Глава XXXIV
ТОКЛО
Солнце уже совсем скрылось за лесом, когда Токло подплывал к берегу. Холодная вода приятно остужала его раны, а поднятые лапами брызги красиво играли в свете догорающего заката. На этот раз Токло не боялся, что духи утянут его на дно, напротив, он хотел снова почувствовать прикосновение надежного маминого бока или игривый тычок маленького Тоби.
— Мама! Тоби! — позвал он, но странная тишина стояла над озером. Вода была неподвижна, как лед, и лишь плеск его лап нарушал зачарованное молчание.
Внезапно вода окрасилась золотом, и Токло на миг ослеп от сияния. Когда он снова открыл глаза, ему показалось, будто небо охвачено пожаром, а лес на дальнем берегу чернеет, словно обугленный. Изо всех сил работая лапами, Токло поплыл к берегу гризли. Он уже видел медведей, собравшихся на узкой полоске камней возле воды. Оогроок стоял на переговорном камне, пристально глядя в озеро. Взрослые медведи плотным кольцом обступили его, а медвежата прыгали вокруг них, шлепая по воде и разбрасывая лапами песок.
Вот Оогроок запрокинул морду и издал странный гортанный стон. Протяжное эхо облетело озеро, и все гризли торжественно подхватили этот призыв. Токло почувствовал, как этот звук тянет его к берету, наполняя силой усталые лапы. Не задумываясь, он опустил лапы и встал в мягкий ил, глядя на своих сородичей.
Некоторое время он стоял неподвижно, и вода тихонько плескалась под его брюхом. Он все-таки сделал это! Он провел целый день и вечер на острове Следа и вернулся обратно к гризли. Неожиданно Токло почувствовал, как что-то стукнулось о его заднюю ногу, и инстинктивно сунул лапу в воду. Когти его легко вошли в скользкую плоть и вытащили из воды крупного лосося! Схватив рыбу в зубы, Токло пошел на берег к ожидавшему его Оогрооку. Медведи почтительно расступились перед ним, и Токло положил рыбу на переговорный камень. Серебристое тельце несколько раз содрогнулось и затихло.
Оогроок перестал выть, и в наступившей тишине Токло услышал плеск волн и шелест ветра в ветвях. Старый медведь проткнул когтями рыбу и высоко поднял ее над головой, чтобы все медведи видели.
— Это знак! — крикнул кто-то из толпы.
— Лосось вернется!
— Медвежонок исполнил назначенное! — прогремел Оогроок. — Арктур услышал его и обратил свой милостивый взор на всех гризли!
Медведи хором взревели, послышались радостные крики, пыхтение и сопение. «Хорошо бы Шотека видел, каким триумфом закончился для меня этот Самый Долгий День!»
— Ты отлично справился, малыш, — прошептал Оогроок, глядя на Токло. — Отныне гризли вечно будут чтить твой подвиг, и покуда жив наш род, на берегах этого озера будут рассказывать о медвежонке, который принес рыбу в конце Самого Долгого Дня.
Токло кивнул. Он знал, что все сделал правильно, и понимал, что большинство медведей не надеялись на его возвращение с острова. Однако бедствия гризли были еще не закончены. Одним лососем сыт не будешь!
Он нерешительно посмотрел на Оогроока, не зная, как объяснить старику то, что задумал. Но оказалось, что объяснять ничего не нужно: старый медведь пристально посмотрел в глаза Токло и едва заметно кивнул.
Повернувшись, Токло молча прошел между ревущими медведями и тихо скользнул в воду.
Глава XXXV
ЛУСА
Сидя на вершине холма, Луса и Уджурак с любопытством смотрели на собравшихся внизу белых медведей. Некоторые из них стояли в воде, глядя на диск заходящего солнца. Другие лежали на прибрежной гальке, касаясь воды черными носами.
Солнце окрасило озеро в цвет жидкого золота. Казалось, на небе полыхает пожар. Вскоре с берега донесся хриплый голос старой белой медведицы Сикиник:
— Солнце, мы прощаемся с тобой…
Луса задумчиво посмотрела на Уджурака.
«Что будет дальше? Неужели мы прямо сейчас покинем это озеро и снова двинемся в путь?»
— Уджурак, ты готов…
Маленький гризли молча встал и обернулся в ту сторону, откуда доносился голос Сикиник.
— Солнце, оставь нас, чтобы тьма и лед могли скорее вернуться к своим детям…
— Когда я был белым медведем, я тоже очень тосковал по льду, — еле слышно прошептал Уджурак. — Лед — это дух белых медведей. Он кормит их, дает им укрытие, охраняет от плосколицых. Но с каждым годом лед тает все быстрее, его становится все меньше, и белые медведи боятся, что однажды он совсем исчезнет. Что тогда они будут делать?
Голос Сикиник вновь прогремел над водой. На этот раз она повернулась спиной к солнцу и озеру, и обращалась к столпившимся на берегу белым медведям:
— Да хранят вас духи! И пусть лед приветствует вас, когда вы благополучно вернетесь домой.
Медведи зашевелились и начали расходиться.
Луса и Уджурак сидели и смотрели на темнеющее небо. Постепенно белые медведи превратились в бледные тени, рассыпавшиеся по склону холма и вдоль берега в поисках удобных мест для краткого ночного сна.
Вскоре на склоне показались бегущие Каллик и Таккик. Вскочив с земли, Луса радостно бросилась к ним.
— Ты пришел проводить Каллик? — спросила она у Таккика.
Тот опустил голову и что-то неразборчиво пробурчал себе под нос. Луса озадаченно посмотрела на Каллик.
— Что с ним такое?
— Он хочет пойти с нами, — смущенно объяснила Каллик. — Но…
— Я этого не говорил! — перебил Таккик.
Каллик тяжело вздохнула.
Луса беспомощно посмотрела на склон и вдруг заметила Токло, подбегавшего к Уджураку. Шерсть большого гризли блестела от воды, он выглядел усталым, но глаза его сверкали, как звезды.
— Пойдем, поговорим с остальными, — решила Луса, направляясь к гризли.
Токло вылизывал шерсть, и тряс лапами, чтобы быстрее просушить мех между когтями. Уджурак задумчиво смотрел в небо. Проследив за его взглядом, Луса увидела, что Медвежья Хранительница уже зажглась в бледной вышине.
— Путь зовет, — сказал Уджурак, вставая. — Пора уходить. Кто пойдет со мной?
— Ты же знаешь, что я иду! — нетерпеливо воскликнула Луса. — Пусть в краю Вечного Льда нет деревьев, но я все равно хочу увидеть, как духи танцуют в небесах!
Уджурак кивнул и повернулся к большому гризли.
— А ты, Токло?
Тот молча встал и отряхнул воду с шерсти.
— Пойдем, Токло, — умоляюще посмотрела на него Луса. — Ты же знаешь, что мы будем очень скучать по тебе, если ты останешься!
— Куда я от вас денусь? — проворчал Токло. — Я с самого начала готов был идти.
Луса с облегчением перевела дух. Она до сих пор не до конца понимала этого замкнутого ворчливого медвежонка, но знала, что без него путешествие не состоится. Токло был не менее важен, чем Уджурак.
— Я тоже хочу пойти с вами, но… — Каллик повернулась к брату. — Что ты думаешь?
— Я думаю, что вы все сумасшедшие, — проворчал Таккик.
— Но подумай хорошенько! — взмолилась Каллик. — Там будет лед… Вечный Лед, который никогда не тает. У нас всегда будет пища, нам не будут угрожать плосколицые и их огнезвери. Неужели ты не хочешь увидеть все это? И там духи день и ночь танцуют в небесах! Пойдем, Таккик!
Но ее брат отвернулся и пробурчал:
— А чего я? Они все равно не захотят меня брать.
— Мы хотим! — выпалила Луса. На самом деле, ей было все равно, пойдет Таккик или нет, но если Каллик не может с ним расстаться, то пусть лучше идут вдвоем!
— Мы приглашаем всех, кто хочет пойти с нами, — подтвердил Уджурак.
Токло ничего не сказал, но грозно посмотрел на Таккика. Луса понимала, что большой гризли еще не простил Таккика за нападение на черных медведей. Честно говоря, она и сама его не простила, но сейчас это было не главное. Луса просто хотела, чтобы Каллик пошла с ними!
«Ну пожалуйста, Токло! Если ты откажешь Таккику, ты сделаешь несчастной Каллик, а она такая хорошая! Она так мечтает увидеть край Вечного Льда…»
— Соглашайся, Токло! — не выдержала она, бросаясь к хмурому гризли. — Давай его возьмем!
Токло недоверчиво фыркнул и кивнул.
— Ладно, — пробурчал он. — Но если он будет распускать когти, я с него мигом шкуру спущу.
— Мог бы быть и полюбезнее! — с досадой вздохнула Луса.
