Александр Зорич - Денис Котик и орден бледных витязей
– Надо же! Какие страшные вещи происходят у вас в Закрытке! Не могу поверить! Не могу поверить! – приговаривал Плесневик.
Минут десять ребята и свита владыки терпеливо ждали, пока он угомонится. Но прогресса не наблюдалось.
– Эхе-хе... Охо-хо... – приговаривал Плесневик, рыдая еще пуще. – О-хо-хо...
Наконец Бобрыня решил принять меры.
– Ну, кто следующий рассказывает историю? – спросил он.
– Ну... я могу, – по-школьному поднял руку Денис.
– А она у тебя грустная или веселая?
– Ну как сказать... – Денис озадаченно потер подбородок. – Скорее веселая. Но и немножко страшная.
– Тогда рассказывай! И поскорее! Главное, чтобы не грустная была! Не то плакать надоело! Вон у чешуйчатых наших уже носы красные, как редиски!
– А ничего, что моя история – она вся в стихах? – поинтересовался Денис
– В стихах даже лучше!
Откровенно говоря, придумать или вспомнить какую-нибудь действительно веселую историю за то время, пока Леся рассказывала свою, Денис попросту не успел.
Во-первых, он просто заслушался – уж больно хорошо Леся рассказывала.
А во-вторых... Во-вторых, Денис вообще не очень-то любил придумывать. И не очень-то любил рассказывать.
Судя по кислой физии Максима, у него были те же самые проблемы. А шошарр... впрочем, про Тишу Денис вообще не думал. Пусть выкручивается как хочет!
Когда Лесина история уже подходила к концу, Дениса наконец посетила замечательная (так ему тогда показалось) идея. Вместо истории он начнет рассказывать страшилки в стихах! Благо стараниями своего лучшего друга Тигры, у которого страшилок была целая коллекция, он знал много! Да и потом, не все ли равно Плесневику и его свите, над чем смеяться – над историей или над стишками?
Денис сделал серьезное лицо – он давно заметил, что чем серьезнее ты, когда рассказываешь что-то смешное, тем больше слушатели смеются, и сказал.
– Собственно, я хотел рассказать не одну историю. А несколько. Правда, маленьких!
– Если маленьких, да удаленьких, то так даже лучше! – потер руки в предвкушении потехи Бобрыня.
– Все мои истории – совершенно правдивые. И произошли они с Маленьким Мальчиком. Может знаете, он в нашем Лицее работает, в Шутиловом посаде?
– Конечно знаем! – тут же принялись кокетничать русалки. – Как не знать! Со всех сторон приятный молодой человек!
– Так вот эти истории рассказывают о временах молодости Маленького Мальчика. Тогда он еще любил сладкое... И любил получать подарки на Новый год. Так вот слушайте...
Денис принялся декламировать:
Маленький Мальчик конфетку сосал,
Сзади подкрался к нему самосвал...
Завтра наутро писали газеты:
Мальчик погиб, подавившись конфетой!
Однако, вопреки ожиданиям Дениса, никто не засмеялся.
Русалки сидели задумчивые и словно бы рассеянные, Плесневик методично поглаживал свою бороду и тоже думал о чем-то своем. Бобрыня на глазах помрачнел и принялся поедать печеных креветок, блюдо с которым он успел стащить до того, как лакеи убрали столы.
Леся бросила на Дениса тревожный взгляд. Лицо Максима, еще совсем недавно с головой погруженного в раздумья, тоже приобрело осмысленное выражение. Даже шошарр – и тот навострил уши!
Все с напряжением ждали, что же скажет владыка.
Наконец Плесневик шумно засопел, поерзал в кресле и изрек:
– Да... Да-а-а...
– Что? Вам не понравилось? – набравшись наглости, спросил Денис.
– Почему же "не понравилось"? Понравилось... Просто смысл у этой истории, я вижу, такой... глубокий... философский...
– И в чем же тут философия? – осторожно спросил Денис. Он лично ничего особенно глубокого в своем стишке углядеть не мог, как ни старался. Страшилка как страшилка. Обычная.
– Как это в чем смысл? Смысла очень даже много! Ведь, по сути дела, стишок этот рассказывает нам о том, что представляют собой газеты! Он напоминает нам, что газеты – самые настоящие разносчики врак! – заключил Плесневик и, чуть понизив голос, добавил:
– Ведь на самом-то деле Мальчика самосвал задавил. А газеты написали, что "конфетой подавился"... Вот и у нас в Подводном царстве те же самые расклады, причем на каждом шагу! Свобода прессы, понимаете ли!
– И не говорите, ваше величество, – поддакнул Бобрыня. – Как напишут бывало эти журналисты – на голову не натянешь! Чушь на чуши сидит и чушью погоняет!
– Мы ненавидим газеты! – подытожила рыжеволосая русалка.
– И журналистов ненавидим! – подхватил капельмейстер Кваква. (Он и его хлюпатели прекратили свое служение музам еще на рассказе Леси. И возвращаться к нему они, похоже, пока не намеревались. Хлюпателям тоже хотелось слушать истории!)
– Мы ненавидим журналистов даже больше, чем Белую Кусалку! – вторила своей подруге русалка с кудрявыми волосами. – Они в своих газетах все время пишут, что мы, мол, заманиваем в озеро добрых молодцев и делаем так, чтобы они потом утонули. В то время как мы, честные русалки, никогда таким не занимаемся! Это водяницы, будь им неладно! А мы нет! Мы – никогда!
"Нельзя же быть такими серьезными!" – подумал Денис и решил, что пора спасать положение.
– Хорошо, про журналистов я больше рассказывать не буду. Следующая моя история – тоже про Маленького Мальчика. И тоже про конфеты.
Мальчик конфету нашел под ногами
(Яд в шоколад был подмешан врагами).
Взял, откусил – и мальчонки не стало.
Не подымайте с земли что попало!
Денис окончил декламацию и внимательно посмотрел на зрителей. И снова, как назло, ни одной улыбки – не считая, конечно, Лесиной. Плесневик и его свита вновь впали в раздумья.
– А что... В этом, конечно, тоже что-то есть! – наконец заключил владыка, насупив брови. – Очень глубокий смысл! Очень!
– Совершенно с вами согласен, ваше величество, – отозвался Бобрыня. Ребята уже успели заметить, что Бобрыня не только Привратник, но еще и Главный Подхалим Подводного царства!
– Ведь о чем это стихотворение, если вдуматься? – продолжал Плесневик. – Оно, в сущности, о том, что враги – они везде! И что бдительность нельзя терять ни на минуту! А не то враги тут же воспользуются моментом и уничтожат тебя! Вот, допустим, взять хотя бы Маленького Мальчика... Мог ли он предположить, что в конфете – яд? Конечно же, не мог! Он просто обрадовался находке, решил полакомиться, а оказалось...
– Да-да, кругом одно коварство! – воскликнула русалка в расшитом жемчугом бюстгальтере и с венком кувшинок на голове. – Вот третьего дня, допустим, сидела я на берегу, расчесывала волосы гребнем. Тут мимо лягушонок проскакал. Квакнул: давай, мол, кто быстрее, сплаваем! Ну я, конечно, не удержалась. Сплавала. А гребень – на берегу оставила. Так вот: когда я вернулась, гребня уже не было! Пока мы там с лягушонком плавали, гребень кто-то свистнул!
– Не горюй, Саломея, я тебе новый куплю, – покровительственно сказал Плесневик и посмотрел на Саломею так нежно, что у других русалок лица тут же сделались ревнивыми и злыми.
Видимо, Плесневик тоже заметил перемену в общественном настроении, а потому тут же, уже не глядя на Саломею, добавил:
– А вообще, ты бы лучше помолчала, чешуйчатая моя. Вечно у тебя что-нибудь крадут, раззява ты эдакая! То, помнится, заколку украли, то ожерелью ножки приделали, а теперь вот – гребень...
Саломея поджала губки и уже приготовилась к достойному ответу, когда инициативу взял Бобрыня.
– ...Как бы там ни было с гребнем, – елейным голоском сказал он, – но смысл у истории верный. Всегда нужно быть внимательным! Ничего не оставлять на берегу! Ничего не подбирать с пола! Потому что враги не дремлют. А наоборот – так и ждут, как бы подстроить какую-нибудь гадость!
Уже во второй раз Денису представилась возможность на собственном опыте убедиться, что озерный народ воспринимает все рассказанные истории абсолютно буквально. И что с чувством юмора у озерного народа туговато.
(По крайней мере, если у него и есть чувство юмора, то оно сильно отличается от того, что имелось у соучеников Дениса по школе №55. Впрочем, и от эльфийского чувства юмора оно отличалось разительно, хоть на этом спасибо. Не то озерный народ, неровен час, принялся бы топить нежданных гостей в каком-нибудь красивом бассейне с фонтанчиком. А на вопли "Спасите!!!" недоуменно отвечал бы: "Ну что за дети? Совсем шуток не понимают, да еще и купаться не любят...")
– Короче говоря, давай следующую историю! – провозгласил Плесневик. – Думственные они у тебя. А подумать мы лю-юбим...
Денис кивнул. И, уже заранее опасаясь той непредсказуемой реакции, которая могла воспоследовать на очередной его стих, начал:
Дед Мороз в мешочек бомбу подложил
И подарок этот мальчику врулил.
Не плясать мальчонке, песенок не петь
Даше шапку больше не на что надеть.
