Леонид Саксон - Аксель и Кри в Потустороннем замке
Тем временем герой обсуждения уже подходил к ним вплотную. Вид у него был кислый, даже напуганный, глазки бегали. Видно, Хоф и на сей раз произвёл на него незабываемое впечатление. Вероятно, поэтому герр доктор наотрез отказался продолжить разговоры о побеге, как ни приставала к нему Кри. Аксель перебил её, не без труда подавив сопротивление, и вежливо попросил Фибаха включить псу лазерную пушку.
— Пушку? — поднял брови тот. — Нет. Это ни к чему. Здесь нет ни гор, ни скал, ни врагов… А если вы насчёт побега… я же сказал, стены замка сейчас не прошибёшь НИЧЕМ. Раньше, раньше надо было всё это делать! — добавил он с таким раздражённым видом, словно дети вломились сюда силой, а он с первой минуты умолял их о побеге. Аксель и Кри переглянулись.
Вообще мысли профессора явно витали где-то далеко. Он рассеянно выдал брату и сестре анкету с многочисленными и довольно странными, на взгляд Акселя, вопросами. И, усадив ребят в кресла внутри пса, попросил заполнить. Взял он эти листочки из запертых шкафов с книгами и папками. Не все вопросы, правда, были такими уж дурацкими. Например: «Как часто вы знаете, где сейчас ваш кот (пёс, морская свинка, малозаметная черепаха)?» Правда, у мальчика никогда не было даже обычных домашних животных — не говоря уже о малозаметных. Но вопрос: «Случалось ли вам мысленно беседовать с вашей электропроводкой?» — поставил Акселя в полный тупик. Хоть убейте, этого ему было не вспомнить! Может, когда и беседовал… вот только о чём? Мама говорит, он ещё в ранней молодости любил разговаривать со своими игрушками. А Кри никак не могла решить, что ответить на вопрос 121: «Радостно ли вам услышать, что лопнул банк, где никто из ваших близких и друзей не держит своих денег?» Вообще-то она понимала, что ничего тут радостного нет, если кто-то разорился или остался без работы. Но, может, составители анкеты хотят от неё, Кри, другого: чтобы она, наоборот, порадовалась за своих близких и друзей, избежавших такого несчастья? Однако следующий, 122-й, вопрос был уже о радости по поводу лопнувшего банка, где держали деньги лучшие друзья Кри. Девочка растерянно перечитала название анкеты — «Я решил стать духом», — которое ничего не объясняло.
Наконец они кое-как одолели все 154 вопроса. Тогда Фибах, вызвав заклятием на одном из столиков телевизор, показал им короткий учебный мультик. Назывался он «Круговорот Жизни и спальня Смерти». Экран был поделен на две половинки — цветную, где двигались фигурки, и чёрную, застывшую. На чёрной стороне кто-то сидел в темноте и, слабо светясь, лукаво улыбался. На цветной стороне хохотали и резвились два глуповатых существа, одно — с чёлочкой, другое — с косичками (видимо, мальчик и девочка). А под травой и цветочками, по которой они беззаботно прыгали, в мрачном подвальчике сидела Смерть — скелет с косой — и зорко следила за ними. Пока дети резвились и играли, их лица покрылись морщинами, а волосы поседели. Превратившись в старичков, эти существа бросили мячик, ведёрко с песком и совок, сели и заплакали. Тогда Смерть грозно выросла из-под земли и замахнулась на старичков косой. Но тут с чёрной стороны экрана протянулась когтистая лапа и удержала косу. Дети-старички на коленях протянули руки к нежданному спасителю. Носато-ушастая голова старшего духа, показавшись им вслед за лапой, начала издавать приятные, курлыкающие звуки. Старички опрометью кинулись в её царство, а Смерть, оставшись на детской площадке без добычи, с досадой провалилась сквозь землю. Очутившись у себя в подвальчике, она поставила заржавевшую косу в угол, легла в кровать под траурным балдахином и задёрнула шторы. Затем по экрану замелькали полосы, и всё исчезло.
— Старая плёнка, — пробормотал Фибах. — Этими фильмами давно никто не занимался. И вообще, хватит на сегодня! А вам стоит поужинать, пусть вы ещё и не очень голодны после нашего пиршества…
— О, сыты по горло! — заверил Аксель несколько двусмысленным тоном.
— …ибо после беседы с моим звёздным другом вас могут ждать любые события и даже потрясения, — невозмутимо закончил профессор. С этим спорить не приходилось, и дети засобирались к себе. На их удивление, Фибах не потащился следом.
— Сами, сами, всё сами, — скороговоркой ответил он на вопрос Кри, которая ещё питала слабую надежду вернуться к разговору о побеге. — Да, и к Штрою — тоже сами! Дорогу ваш брат знает. А у меня — хм-хм — дела…
И он повернулся к телевизору, чтобы выключить его. Но вдруг в «салоне желудка» раздался голос Морица.
— Мудрый Дух!
— Что тебе? — скривившись, ответил тот. Затем, спохватившись, метнул косой взгляд на Акселя и Кри и сладко улыбнулся. — Слушаю внимательно, пёсик!
— Что такое «Клетчатый Балбес»? — громко и глухо прогремел пудель на весь подвал. Дети заткнули уши. Бросив взгляд в иллюминатор, Аксель увидел стойла Академии. Из них, словно змеи из травы, немедленно и любопытно поднялись плешивые головы на длинных шеях и уставились на Морица. Мальчик выразительно глянул на Кри. Та потупилась.
— Чего ты разорался? — с ненавистью процедил Фибах. — И где ты это слышал? — ледяным голосом продолжал он. Но Мориц явно и ухом не повёл.
— Я не слышал. Я составил. Из моего словаря.
— В твоём словаре нет бранных слов. Ты лжёшь!
— Извините, это я… — пискнула Кри, виновато разводя руками. — Я назвала Морица балбесом.
— Да? И за что же? Ты на него вроде не надышишься… — всё тем же голосом сказал профессор, буравя её глазами.
— За то… за то, что он вас не любит! — выпалила Кри первое, что пришло ей в голову. — И… и не объяснила, что балбес — это дурак.
— А ты, значит, меня любишь? — ещё пронзительнее сощурился на неё Фибах, как филин на мышонка. — И потом, с чего это ему вздумалось присоединять к существительному «балбес» прилагательное «клетчатый»? Животные так не мыслят! Они бы сказали: «Клетчатый пиджак». Может быть, просто-напросто кое-кто, принадлежащий к миру людей, решил поиздеваться надо мной? Кое-кто, забывший про моё терпение и гостеприимство?
— Животные и вправду бывают много лучше иных людей, — тихо и очень зло сказал Аксель, которого слово «гостеприимство» вывело из себя. — Но почему вы приняли это на свой счёт, профессор? Может, у кого-нибудь ещё в этом замке есть клетчатая одежда?
— Здесь больше нет людей!
— А может, ваш дух носит клетчатые пиджаки? — невозмутимо продолжал Аксель. — И даже полосатые носки в придачу? В следующий раз, когда он будет ГОСТЕПРИИМНО угощать нас чаем, мы у него спросим!
— ЕСЛИ Я ХОТЬ НЕМНОГО ЗНАЮ СВОЕГО ДРУГА ШТРОЯ, СЛЕДУЮЩЕГО РАЗА НЕ БУДЕТ! — прогремел Фибах, снова сузив глаза. Он явно хотел сказать ещё что-то, но, видимо, вспомнил инструкции быть вежливым с детьми и лишь ядовито добавил: — Приятного аппетита!
Резко повернулся и исчез в глотке у пса. И, проходя мимо Академии Изящных Искусств, рявкнул:
— Опять помётом разит, плешивые твари! За лопаты!
Брат и сестра довольно понуро отправились восвояси.
— Извини, — сказали они наконец друг другу хором. И невольно засмеялись.
— Не огорчайся, Акси, — робко утешила брата Кри. — Он уже всё равно не хочет побега. Струсил!
— Точно, — согласился Аксель. — А ты заметила, что Ночной Дозор больше не появляется в коридоре?
— Это из-за Штроя, — уверенно сказала девочка. — При нём наш Балбес не смеет корчить из себя волшебника… Я уверена, что и дух в полосатых носках остался без кабинета. А то и без Чая Грусти!
Аксель был рад, что Кри больше не боится профессорских штучек и говорит о них с насмешкой. Вот только, если план Штроя сработает, вряд ли придётся ещё когда-нибудь над чем-нибудь смеяться. Но всё-таки любопытно, почему Фибах пошёл на попятный…
Долго гадать не пришлось. Перед последним поворотом к комнате Акселя кто-то сзади кашлянул и опустил детям на плечи невидимые руки.
— Ох, это вы… ты, Отто! А нам скоро идти к Штрою… — пожаловалась Кри.
— Знаю. Жаль, что не могу быть с вами, — угрюмо ответил Хоф. — Главное, ни на что сразу не соглашайтесь и ни от чего сразу не отказывайтесь. Как бы на вас ни давили и чем бы вас ни пугали! Сперва обсудите всё со мной…
— «Забудь своё отчаянье — оно»… — процитировал Аксель. И, оборвав себя, спросил: — Зачем ты помешал Фибаху устроить нам побег, Отто?
— Аксель, — серьёзно сказал комиссар, немного помолчав, — я понимаю, как тебе сейчас нелегко. Но раз уж ты нашёл в себе мужество вступить на свой путь вместо того, чтобы спокойно сидеть дома, в Недерлинге, — ты мог бы больше прислушиваться ко мне. Разве не ты сам позвал меня на помощь? И разве я не сказал вам обоим сразу, что каждое слово этого негодяя — ложь?
— Так уж и каждое… — пробормотал мальчик. — Он правда хотел, чтобы мы сбежали. И помог бы нам…
— …погибнуть, — закончил Хоф. — Нашли кому поверить! Человеку, который обманул вас на триста тысяч, хотя ещё день-два — и они всё равно превратились бы в пустые бумажки! Но на всякий случай, из чистой жадности, этот тип тянет с вас миллионы, данные вам за то, что он же вас и обжулил. Ну, деньги ещё ладно… в конце концов, они не достались бы никому. Но история с фальшивой мамочкой могла бы научить кое-чему даже грудного младенца!
