Джорджия Бинг - Молли Мун останавливает время
Потом он убрал с пути ребенка — положил его в коробку из-под зефира и оставил у ворот Хардвикского приюта для сирот. Вот так и началась эта история.
Закончив свой рассказ, Корнелиус устало закрыл глаза, и его голова свесилась на плечо.
— Мне никогда не удавалось ладить с людьми, бе-е-е. Вот почему мне и пришло в голову сделать Клетса своим пре-е-бе-е-зидентом.
Его голос безумно надоел Молли. Она возненавидела этого жестокого безумца, который на свой лад перекроил всю ее жизнь.
— С этой минуты вы забудете все свое прошлое, — неожиданно сказала она. — И будете рады этому. Потом вы уснете и будете спать долго-долго. А когда проснетесь, не произнесете ни слова о своей гнусной жизни, пока я вам не велю. Не желаю ничего слышать.
Корнелиус Логан кивнул и, свернувшись калачиком на полу у камина, погрузился в глубокий сон. Молли закуталась в одеяло и сидела, глядя в огонь. Течение ее мыслей нарушалось только сонным бормотанием
Корнелиуса.
— Бе-е-е-е, — умоляюще блеял он. — Не-е-ет. Не на-а-адо, не ешьте меня!
Глава сорок вторая
Когда Молли проснулась, за окном сгустились сумерки. Она отлежала щеку, и теперь та раскраснелась и пылала. Девочка открыла глаза и увидела, что Корнелиус Логан все еще дрыхнет на полу. Рокки и Праймо сидели за столиком и пили кофе из больших кружек У них за спинами переливался мириадами огней Лос-Анджелес Вид у Праймо был усталый. Он рассказывал. Рокки о том, что натворил под влиянием Корнелиуса. Молли накинула одеяло на плечи и села рядом с ними. На миг ей стало интересно, поведал ли Рокки Клетсу, что Молли — его дочь. Потом, решив, что Рокки никогда ее не выдаст, девочка успокоилась,
— А, проснулась, — с улыбкой приветствовал ее Праймо и указал на Корнелиуса. — Наверно, сказывается смена часовых поясов.
— Сказывается смена гипнотического состояния, — предположила Молли.
— Все-таки он силен в гипнозе как черт, правда? — сказал Рокки, и все рассмеялись.
— Как истинный черт, — подтвердил Праймо более серьезным тоном. — Нескоро я сумею привыкнуть к мысли о том, что одиннадцать лет жил, как радиоуправляемая игрушка. Не будь Корнелиуса с его оковами, я бы построил свою жизнь совсем по-другому.
Молли и Рокки не знали, как утешить его. Они оба хорошо помнили, какими обманутыми почувствовали себя, когда Синклер отобрал у них целое лето, решив за них, как его провести. А ведь Праймо, в отличие от них, вынуждали совершать очень плохие поступки…
— Постарайтесь думать о том хорошем, что случилось с вами, — предложила Молли. — Например, вы завели множество друзей. Теперь вы можете по-настоящему подружиться с ними.
— Молли, я их всех загипнотизировал. Когда я их освобожу, то уже не покажусь им таким же блистательным и остроумным, как раньше.
— Может, кому-нибудь и покажетесь.
— Может быть.-
— И послушайте, у вас осталась целая уйма процветающих предприятий, вы по-прежнему управляете ими. У вас остались телевизионные каналы. И вы можете сделать много добрых дел, чего Корнелиус никогда бы вам не позволил.
— Верно.
— И вы очень, очень богаты, — добавил Рокки. — У вас денег куры не клюют.
— Времени не купишь, — угрюмо возразил Праймо. — У меня украли одиннадцать лет жизни. Хуже того, любовь тоже нельзя купить. Меня никто не любит. Никто. У меня нет даже собаки или рыбешки аквариумной.
Молли пожалела Праймо, потому что его слова были правдой. Она не знала, как его подбодрить. Разумеется, девочка не собиралась ему говорить, что она — его давно утерянная дочь. Не нужны ей слезливые сцены.
— Послушайте, Праймо, — все-таки отважилась заговорить она. — Мне вас очень жалко, и знаете что? Вряд ли я вас пожалела бы, если бы хоть капельку не любила.
— Я тоже, — поддержал ее Рокки.
— Всякая любовь имеет свое начало, и, как видите, любовь людей к вам начинается с нас. Вы меня понимаете? Вы не одиноки. У вас есть мы.
Петулька успокоительно тявкнула, как будто тоже немножечко любила Праймо.
— Спасибо вам, — вздохнул Клетс — Но я этого не заслуживаю. — Его лицо потемнело, он невольно содрогнулся. — Простите. Я продолжаю вспоминать свои поступки, и мне делается очень плохо… — Праймо закрыл глаза.
— Это потому, что вам много лет не позволяли испытывать никаких чувств, — сказала Молли. — Корнелиус отгородил вас от всяких эмоций. И теперь чувства выбираются из клеток, в которых они были заперты.
Праймо печально вздохнул.
— Да, это так, — кивнул он. — Я не могу поверить в то, что натворил.
Молли взглянула на своего отца. Еще несколько лет он останется чокнутым, поняла она. Эти годы уйдут на то, чтобы справиться с прошлым. Его нельзя бросать одного. Придется ей, Рокки и Синклеру посте быть рядом с ним. Тут она вспомнила о Лесе.
* * *Молли отыскала Леса на первом этаже — он жевал проросшую люцерну и распаковывал недавно купленные целительные кристаллы.
— Привет, Молли, — обрадовался он. — Рад тебя видеть. Помоги мне повесить эту карту тела Видишь, здесь показаны точки, на которые надо воздействовать для укрепления здоровья.
* * *Оказалось, что Лес знает все о Праймо Клетсе и гипнотизме. Именно он и посоветовал Синклеру начать борьбу против отца. Когда Лесу рассказали, что Корнелиус похитил у Клетса одиннадцать лет жизни, он выпучил глаза и хмыкнул.
— Ух ты! Бывают же люди бестолковые, как петух без головы. — А когда Молли попросила его помочь исцелить Клетса, он ответил: — Конечно, Молли, с космическим удовольствием,
— Разумеется, вам будет нелегко, — предупредила девочка — Он убил немало людей.
— Убивать людей нехорошо, — согласился Лес. — Но не забудь — когда Клетс это делал, он не владел собой. Я справлюсь с этим, Молли. Не волнуйся. Не забудь — я жил среди людоедов.
Молли обняла Леса.
— И, пожалуйста, помогите нам еще и с Дивиной. Придумайте, как вернуть ее к нормальной жизни так, чтобы она не узнала, где была и что с ней случилось.
— Как скажешь,
— И еще, Лес, — попросила Молли. — Окажите мне самую последнюю услугу. Не говорите Праймо, что я его дочь. Для меня это будет слишком тяжело. Мне и без этих проблем хорошо живется.
— Вижу, что хорошо, — сказал Лес и протянул ей репку с соевым творогом. — Ты, Молли, славная малышка,
— Спасибо, Лес, — поблагодарила Молли и взяла липкую кашицу. — На вид… гм… интересно. Я заберу это наверх и съем там.
Глава сорок третья
Молли и Рокки не могли усидеть на месте: им не терпелось снова встретиться со своими приютскими друзьями. И на следующий день у ребят появилась такая возможность.
На вечер была назначена премьера фильма «Раскаты грома», в котором снималась Петулька Поставил этот фильм Джино Туччи, а главную роль сыграла Глория Сердсенс, поэтому на первый показ должно было съехаться немало прославленных личностей. Праймо еще не успел разгипнотизировать своих знаменитостей и, по просьбе Молли, пригласил к себе многих из них. Молли понимала, что обитатели Счастливого Приюта, особенно миссис Тринкелбери и Гизела, в душе мечтают хоть на миг прикоснуться к миру звезд. Девочка хотела устроить им праздник, которого они не забудут. Поэтому, пока Праймо Клетс выполнял нелегкую миссию — объявлял Конгрессу и всему миру, что отказывается от должности президента, Молли взялась за более приятное дело — отвела Петульку в собачий салон красоты. Потом купила себе и Рокки красивые костюмы.
В шесть часов вечера Клетс припарковал свой любимый «роллс-ройс» возле дома на холме, рядом с «Астон Мартином» Синклера. Рокки, Молли, Петулька, Синклер и Лес, разряженные в пух и прах и готовые к выезду в город, спустились на лифте. Лес был в неизменных носках и шлепанцах, но ради торжественного случая надел коричневый костюм и любимую футболку с надписью «Пижонов на мыло!». К несчастью, им пришлось взять с собой Корнелиуса, потому что ни у кого не хватило смелости оставить его дома одного. В синем спортивном костюме, обросший щетиной, он выглядел вполне нормальным, если не считать того, что в пути то и дело высовывал голову из машины и жалобно блеял. Впрочем, никто не обращал на него внимания.
Доехав до Голливудского бульвара, все вышли из машины и пешком направились к кинотеатру. Вот они приблизились к парадному входу, залитому лучами прожекторов. У дверей толпились возбужденные зрители. Сердце Молли отчаянно заколотилось: ей очень хотелось встретить старых друзей.
И вдруг она увидела их: вся компания собралась на тротуаре. Ребята были нарядно одеты и волновались не меньше, чем Молли и Рокки.
— А в-в-вот и они! — вскричала миссис Тринкелбери и ринулась к ним сквозь толпу, как фиолетовая шифоновая ракета. — Боже м-м-мой, как я по вам обоим с-с-соскучилась! — воскликнула она и обняла ребят так крепко, что они чуть не столкнулись лбами.
