Без автора - Черепашки-ниндзя против Мафии
- Дело не в деньгах, — сказал Брюс Вейн, еще раз протягивая руку посетителю и тем самым давая понять, что их встреча подошла к концу. — О своем решении я вас уведомлю в ближайшее время...
- Надеюсь, оно...
- Пока ничего обещать не могу; вы должны понять и меня.
Когда заказчик закрыл за собой дверь кабинета, Брюс Вейн принялся размышлять о том, что жизнь полна неожиданностей. «Кто бы мог подумать, что какого-то... — тут он запнулся, не зная, как назвать недавнего посетителя, - м-да, мужчину заинтересует автомобиль Бэтмэна, и он придет именно к тому, кто имеет к нему прямое отношение... Попадание прямо в цель!»
Затем он пригласил секретаршу, чтобы та принесла ему чашку кофе. Медленно потягивая темный ароматный напиток, Брюс Вейн пришел к выводу, что все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Что-то или, скорее всего, кто-то стоит за всем этим.
У него возникла и такая мысль, что, возможно, его самого проверяли на предмет того, не его ли фирма изготовила автомобиль Бэтмэна.
Дверь кабинета снова отворилась, и в дверном проеме показалось женское лицо.
- Можно? - робко спросила женщина. - Мы договаривались на это время.
Находясь в состоянии задумчивости, Брюс Вейн сразу и не отреагировал на появление незнакомки. Он продолжал молча смотреть в окно.
Тогда она спросила еще раз:
- Я могу поговорить с вами? Ведь это вы Брюс Вейн, и я звонила вам вчера...
Наконец, он повернул голову и тут же вскочил с места, а после виновато поспешил к двери.
- Извините, я тут... Был занят своими мыслями... Проходите. Чем обязан?
- Это я звонила вам, чтобы... - войдя в кабинет, присаживаясь на диван, начала женщина.
- Ах да! Так это вы. Ваше имя?
Глядя на женщину, Брюс Вейн был поражен сходством между тем портретом, который он нарисовал в своем воображении, и оригиналом, сейчас сидящим перед ним.
- Именно такой я вас и представлял, - заметил он. - Так с кем имею честь общаться?
- Позвольте мне не называть себя, - попросила женщина.
Это удивило Брюса Вейна.
- Ваше право, разумеется, но я хотел бы вас предупредить, что вы можете полностью доверять мне.
- Я вам верю, но...
- Не оправдывайтесь, не надо; значит, у вас так сложились обстоятельства...
Женщина кивнула.
- Но как, позвольте, мне к вам обращаться при разговоре?
- Просто Ли, это часть моего имени, и, к тому же, так меня называла мама в детстве.
- Как скажете, - развел Брюс руками. - Буду называть вас Ли, это даже романтично... Так вы ко мне по делу?
- Да. Мне кажется, я должна вас предупредить о той опасности, которая нависла над вами и вашей фирмой.
- Опасности? Я не ослышался?
- Именно, — настаивала Ли, — иначе бы я сюда просто не пришла. Вам знакомо имя Джона Смола?
- Да, он был здесь как раз перед вашим появлением, - ответил Брюс Вейн.
- Это отвратительный человек, и я вам не советовала бы иметь с ним какие-нибудь отношения. Я еще толком не знаю, что именно он задумал, но уверена: это нечто грязное, так как к чему бы он ни прикасался в своей жизни, все становилось именно таким.
Лицо женщины стало бледным от волнения, которое усиливалось по мере того, как она углублялась в данную тему. Брюс Вейн внимательно рассматривал женщину, слушая при этом ее повествование. Он чувствовал, что ему предстоит проникнуть в очередную тайну, а потому беседа приобретала особую привлекательность.
Женщине было около двадцати, о чем свидетельствовали и слегка усталые глаза, а на вид она выглядела моложе.
- Не буду говорить, откуда, - продолжала она, чуть погодя, - мне удалось узнать, что он решил разделаться с вами.
- Разделаться?.. М-да... Странно... Но разве я когда-нибудь перешел ему дорогу?
- Одному только ему известно, кто, когда и почему становится ему неугоден, - произнесла Ли.
- Вас послушать, так это не человек, а зверь какой-то, - сказал Брюс Вейн.
- Так оно и есть, и лучше бы вам прислушаться к моим словам, чтобы потом не пожалеть.
- У меня нет никаких оснований не верить вам... Скажу более, что мне приятно, если кто-то позаботится обо мне.
Этими словами Брюс Вейн открыто намекнул посетительнице на то, что она ему нравится, и выразил надежду на продолжение их знакомства.
В следующую минуту Ли резко встала, пригладила рукой свои длинные волосы, распущенные по спине, и быстро произнесла:
- Теперь я должна идти.
- Вы разве не выпьете со мной чашечку кофе? - в растерянности поинтересовался Брюс Вейн.
- Меня ждут, - скупо ответила она.
- Тогда, может, как-нибудь в другой раз?
- Не ищите со мной встречи, прошу вас, ради меня! Прощайте!
Он что-то хотел возразить, но женщина быстрыми шагами направилась к двери, не дожидаясь, пока Брюс Вейн соберется с мыслями.
Глава 3
НА НАБЕРЕЖНОЙ
Оставшись дома вдвоем, Микеланджело и Леонардо поначалу решили тут дождаться своих друзей-черепашек, которые отправились на встречу с Эйприл, но после передумали.
- Чего ради мы будем сидеть здесь, когда можно провести время в более приятном месте? - поинтересовался Микеланджело у Леонардо, который листал давно прочитанную книгу.
- Где, например? - уточнил тот.
- А что, если нам пойти покататься на лодках? Ведь давно собирались, да все по- чему-то не получалось.
- Хорошая мысль... Тем более, что на воде я чувствую себя прекрасно, - заметил Леонардо.
- Тогда собирайся.
Через несколько минут черепашки уже спешили по направлению к набережной, где, как правило, в утреннее время суток было безлюдно, если не считать редких прохожих в основном пожилого возраста, гуляющих либо с внуками, либо с собаками.
Нельзя сказать, что это место могло похвастать своей бурной растительностью. Деревьев здесь было немного, зато кустарников, которые спускались своими корнями прямо до воды, оказалось достаточно. В их тени прятались от солнца птицы, выискивая насекомых, которые здесь водились в большом количестве.
Без труда черепашки взяли лодку напрокат на продолжительное время.
Во время плавания по водоему между ниндзя возник спор, что воспринималось вполне естественно, так как, если бы его не было, это свидетельствовало бы о ненормальности их общения.
А все началось с того, что Леонардо, вспомнив рекламный щит, приглашавший посетить гладиаторские бои, которые в последнее время становились все более популярными, спросил у Микеланджело, знает ли тот о происхождении гладиаторских игр.
- Конечно! - не задумываясь, ответил Микеланджело с видом знатока. - Еще бы! О таких вещах должен знать каждый, кто каким-то образом связан с борьбой.
- Может, ты расскажешь мне? - поинтересовался Леонардо.
- Что, разве нет другой темы для разговора? - вдруг занервничал тот, так как к ответу в данный момент был не готов.
- А меня это интересует сейчас, тем более, что я-то знаю кое-что об этом, в отли- чиє от некоторых, - с явным намеком заметил Леонардо, подозревая, что его друг в этом вопросе некомпетентен.
- Что ты имеешь в виду?! - вскрикнул Микеланджело.
- Только то, что если бы ты не выкручивался передо мной, а имел в себе достаточно мужества признаться, что сказал неправду, то я рассказал бы тебе много интересного. Но ведь ты же этого не сделаешь, не так ли?
Микеланджело искоса взглянул на Леонардо. У него было большое желание достойно высказаться по этому поводу, но пока ничего такого не приходило на ум.
- Ты понимаешь, - вяло начал он, - я не уверен, что могу вспомнить все в деталях, так как читал об этом давно...
- Оправдываешься?.. Когда это - давно? - наседал на него Леонардо.
- А тебе какая разница? Если я говорю, что читал, значит, так оно и есть!
- Что-то я сомневаюсь... А впрочем, на самом-то деле, мне какая разница... Я только хотел поделиться с тобой своими знаниями, но, раз ты так упрямишься их получить, то тема закрыта.
Какое-то время черепашки молча плыли по водоему, оглядывая окрестности и не говоря друг другу ни слова. Но вскоре Микеланджело не выдержал:
- Да ладно тебе! Давай валяй! Рассказывай мне, потому что уже невыносимо осознавать, как ты втихаря посмеиваешься надо мной, чувствуя себя на высоте.
Леонардо уже привык к тому, что от Микеланджело признаний, как и прощений, не дождешься, а потому, улыбнувшись, спокойным голосом, как ни в чем не бывало, начал:
- Гладиаторские игры были распространены в древнем Риме, а позже и по всей Римской империи. Существовал обычай принуждать специально обученых людей биться насмерть, чтобы пролитая ими кровь возбуждала жадную до зрелищ, развращенную публику, которая находила удовольствие в страданиях и смерти себе подобных.
