Илья Подольский - Ожившая головоломка
За двадцать минут мы доехали до места. Речушка была так себе – двадцатая часть Волги, но на ее песчаных откосах уже некоторые пытались загорать. Река прорезала самую окраину города, примерно полчаса ходу от дома. Вода, правда, была еще пока не просто холодная, а ледяная, но так хотелось окунуться, что мне даже удалось подбить на это и отца тоже.
Вопя как резаные, мы ринулись в воду, чтобы тут же пулей вылететь на берег. Хотелось посидеть на солнышке, вот только вытереться было нечем, и пришлось срочно двигать домой. Когда мы, торопясь, залезали в машину, зуб на зуб если и попадал, то случайно. В целом день получился неожиданно неплохим.
Глава III Дверь в стене
Больше всего этим вечером мне хотелось узнать, как удается нашему свежеприобретенному коту ускользать из запертого дома. Потратив на его поиски чуть ли не час, я убедился, что внутри его нет, а утром с нами он выходить не пожелал. Последний вариант – что он сидит где-нибудь на шкафу в бабкиной комнате. Я туда не заглядывал, потому что поленился тащить стул – кроме шкафа, в комнате ничего не было. Вообще, эта комната выглядела самой загадочной в доме, потому что единственное в ней окно целиком закрывала старая яблоня.
В сумерках здесь было жутковато и мрачно. Голые стены, оклеенные обоями в цветочек, смотрелись темно и уныло. Вот под страхом смертной казни не согласился бы, чтобы такие были в моей комнате! Свихнешься в два счета.
Я осторожно приставил к шкафу табурет и забрался на него. Табурет угрожающе заскрипел, закряхтел и даже вроде бы слегка покосился, но выдержал.
На шкафу было пусто, темно и пыльно. Валялась какая-то скомканная конфетная обертка. Больше ничего интересного здесь не было, за исключением отпечатков кошачьих лап. Они в количестве двух цепочек пересекали верхнюю крышку шкафа и исчезали в темной широкой щели за ним. Похоже, что этот дощатый гроб прикрывал какую-то нишу в стене.
Это что же получается, там дыра в стене, что ли?
Я слез с табурета и попытался заглянуть под шкаф. Глухо. У него не было ножек, он просто стоял на полу.
– Уголь! – тихо и без особой надежды позвал я. Если он и сидел где-то за шкафом, то отзываться не спешил.
Ну, любопытен я, каюсь.
Я попытался было отодвинуть шкаф в сторону. С тем же успехом можно было двигать стену. Он не сдвинулся ни на миллиметр. Прибит он, что ли, к полу?
После еще трех попыток я решил попробовать сдвинуть его ломом. Завтра. А на сегодня мне физических упражнений и так хватило.
А ночью мне приснилась моя двоюродная бабка Клавдия. И видел-то я ее всего один раз, на фотографии, и почти не запомнил, а она все-таки приснилась. Высокая, прямая, как шест, старуха в кухонном переднике и с огромной поварешкой в руке. Похоже, она что-то готовила. Рядом с ней, на столе, сидел до чертиков знакомый кот и таращился на меня желтыми глазищами. Только и запомнилось, как они на меня смотрели – старуха и кот.
А наутро я уже самостоятельно шел в тридцать девятую школу. Вот уже третий день стояла идеальная весенняя погода, учиться совершенно не хотелось, но в школу я шел с удовольствием.
Во-первых, я не имел ничего против своего нового класса. Про себя я уже решил, что от добра добра не ищут. Во-вторых, мне понравился классный руководитель. И ведет предмет здорово, и человек, похоже, хороший. В-третьих, меня очень интересовал мой новый приятель Гислер. Я даже связывал с ним кое-какие планы на ближайшее будущее.
Первым делом я пошел к кабинету директора. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Вот хорошо бы всегда так делать!
Несколько ребят, проходивших мимо, посмотрели на меня как на сумасшедшего. Сам, по доброй воле, с утра, в кабинет директора! Я решительно постучал, и когда изнутри разрешили войти, открыл дверь.
– Доброе утро, Зоя Александровна. – поздоровался я, оставаясь неподалеку от двери.
– Доброе утро! – Директор сидела за столом, в комнате пахло табачным дымом еще сильнее, чем вчера. – Ну что, Антон, решил уже, где остаешься?
– Ага, – кивнул я, – пойду в химический.
– Ну и отлично, – сказала она, – значит, я вношу тебя в список, и с сегодняшнего дня ты начинаешь учебу.
– Хорошо. Тогда я пойду, наверное?
– Да, иди. – Она рассеянно достала из стола пачку сигарет, но тут же опомнилась и положила их снова в ящик.
– До свидания! – Я тактично сделал вид, что ничего не заметил, и вышел.
Где тут у нас было расписание? Вот оно! И чем нас сегодня порадуют? Четыре урока. Уже хорошо, могло быть и больше. Иностранный, бррр. Не люблю иностранный! Физика, биология, физкультура. Все остальное без вопросов принимается.
Иностранный, кабинет двенадцать. Это должно быть где-то рядом.
В двенадцатом уже сидел почти весь класс. Шумели в меру, не слишком увлекаясь. Гислер со своего последнего стола приветственно помахал мне рукой. Кое-кто даже поздоровался со мной – наверное, те, кто видел вчера нашу игру. Максим, сидевший за столом прямо передо мной, упрашивал соседку перевести ему какое-то предложение. Она гордо отказывалась, а он продолжал канючить. Увидев меня, он оживился и спросил, как у меня с английским. Получив ответ, что где-то между тройкой и четверкой, он снова переключился на соседку.
Кружок из четырех девчонок окружил какую-то русоволосую одноклассницу и о чем-то азартно шептался. Сидевшая в центре выглядела самой спокойной из них. Местная отличница, что ли?
В это время появился преподаватель, и начался урок. К моему удивлению, здесь английский вел мужчина. Опять мне пришлось сначала представляться.
Все прошло лучше, чем я ожидал. Ко мне пока не приставали, а текст, с которым сегодня работали, я бы перевел. Гислер действительно оказался завзятым троечником, но, по-моему, из-за лени. Тупым он не выглядел, да и произношение – бич для изучающих английский, у него было приличное. Русоволосая одноклассница, ее звали Ева, как выяснилось, отличницей не была. Ответила на четыре, и от нее большего не ждали. Отличницей оказалась Лоза, все просто заслушались, как она отвечала. Спросили еще двоих, остальные старательно делали вид, что им все равно, их здесь нет, и вообще скоро каникулы. Наверное, учителю и самому хотелось на каникулы, поэтому мы расстались без особых потерь с обеих сторон.
Ну физику с биологией я просто люблю, и с ними проблем не было.
А вот физкультура преподнесла неожиданный сюрприз. Толстый высокий учитель физкультуры почти не обратил внимания на меня. Он почему-то зверем косился на Гислера, а тот его старательно не замечал. Кличка у физрука была подходящая, ее мне Максим сказал – Бульдозер. Это из-за физиономии, надо полагать. Когда мы построились на площадке, он объявил, что у нас сегодня кросс. Забег на три километра для парней и на километр для девочек. Все должны уложиться в норму, иначе придется пересдавать. При этом он почему-то все время косился на Юру. Тот стоял себе прямо и спокойно, кросс его не волновал. Еще бы, с его-то подготовкой.
После старта и отмашки флажком мы побежали, оставив Бульдозера смотреть на секундомер. Бежать особо никто не хотел и не старался. И правильно, такие нормы выполнит и беременная корова. Хотя некоторые наши девочки так не думали и все-таки поторапливались, правда, скорее быстрым шагом. Парни довольно плотной группой трусили вокруг спортплощадки чуть быстрее. Она была приличных размеров – кроме баскетбольной площадки, там еще имелось футбольное поле, правда, уменьшенный вариант, и несколько спортивных снарядов. Турник, брусья.
Так что бежали мы вокруг площадки, солнце жарит, зелень вокруг, под ногами гравий похрустывает – благодать, в общем. Я твердо пристроился в хвост Гислеру: гораздо легче бежится, когда перед тобой чья-то спина маячит. Он бежал молча, а остальные еще и умудрялись болтать на ходу. Максим некоторое время бежал рядом и делился свежими сплетнями, по большей части неинтересными. В конце концов я у него спросил:
– А чего это Бульдозер на Гислера такой злой?
Максим стрельнул глазами в спину Гислера, бежавшего метрах в трех впереди. Тот, похоже, ничего не слышал.
– А у Бульдозера сын есть, на класс старше учится. Я не знаю, в чем там дело было, только Серый с Гислером сцепился и теперь с таким фонарем под глазом ходит – закачаешься. Вот Бульдозер и злится, – Максим закашлялся. – Только, по-моему, тут не Гислер виноват, а то бы его не отправили просто двор убирать.
– Да, – задумчиво ответил я, – директорша у вас умная, похоже.
– Ого! – Максим сжал руку в кулак, энергично ею потряс и снова закашлялся. Наверное, начал уставать.
– Она кремень у нас! – гордо сказал он, наконец откашлявшись. – Чуть что не так, и привет!
Я не ответил, и он потихоньку отстал. А я прибавил хода и поравнялся с Гислером.
– Ты что сегодня после уроков делаешь?
– Территорию убираю! – зло ответил он. – А что?
– Да так, помощь нужна в одном деле, – я продолжал бежать рядом, хотя он прибавил ходу.
