Дмитрий Емец - Череп со стрелой
Все же Сашка вернулся бы к пегу, если бы на глаза ему не попался гигантский, не меньше чем с трехэтажный дом, валун. Он лежал на боку. Под валуном, в той глубокой яме, которую его основание занимало перед падением, Сашка обнаружил следы старого раскопа. Кто-то воспользовался работой, которую выполнил за него валун, чтобы облегчить себе процесс. Сашка же теперь решил воспользоваться работой того, кто воспользовался падением валуна. Поиски в старых раскопах не считались у шныров зазорными. Некоторые искали только в них, и весьма неплохо. Сашка слышал кучу историй о том, как ценная закладка оказывалась в стенке брошенной ямы, которую сочли бесперспективной, и обнажалась, когда яму начинали расширять.
Сашка провел в раскопе часа два. Порядочно изувечил стенки ямы, изрыл ее как крот, натыкался на скальные выступы, обзавелся водянками – и все впустую. Сашке становилось все жарче. Куртку он давно стащил. Майку тоже снял и работал голым по пояс. Его уже начинало шатать. Надо было хоть немного отдохнуть. Можно, конечно, признать поражение и возобновить поиски через пару дней, но возвращаться с пустыми руками Сашке не хотелось. Встать затемно, едва не остаться в болоте – и вернуться ни с чем, с одной головной болью и содранными ладонями, притворяясь, что тебе все равно? Синяя закладка – ладно, тут понятно, но не найти с первого нырка красную считалось среди старших шныров несолидным. Сашка же всегда равнялся на старших.
«Нет! – подумал Сашка. – Буду искать!»
Вспоминая, нет ли поблизости ручья, в котором можно немного охладиться и продлить свое пребывание на двушке, Сашка выбрался из ямы. Таща саперку, казавшуюся теперь тяжелой, как лом, он побрел к сосне, к которой привязал пега. Вышел из-за камней, закрывавших ему обзор, и остановился, недоверчиво моргая. Может, он что-то перепутал? Сосна была на месте, и это было прекрасно. Обнадеживающе так. Но все равно какой-то мелочи не хватало. И этой мелочью был похожий на котлету якутский пег.
Сашке было еще не страшно. Страх приходит не сразу. Он сказал себе, что, конечно, Сахар просто зашел за дерево. Или это не та сосна. Или… Последние метры он несся как сумасшедший. Дважды обежал сосну. Потом, уже ощущая слепой и глухой ужас, зачем-то наклонился и посмотрел в траве, точно пег был такой мелочью, что мог затеряться между травинками.
Разглядывая сосну, Сашка заметил на коре круговой счес. Все стало понятно. Охотясь за каплями смолы, Сахар бродил вокруг сосны и дергал мордой, пока повод не развязался. Сашка попытался проследить направление движения пега по отпечаткам копыт, но они были здесь совершенно везде.
Сашка вытер с лица пот и стал думать, что делать дальше. Конечно, рано или поздно его будут искать – но вот найдут ли? Двушка огромна, а он даже не на Прииске.
Решив не паниковать и отлежаться в ручье, Сашка бросил у сосны свою куртку, чтобы другие увидели, что он здесь был, и побрел к лесу. До сосен оставалось с полсотни шагов, когда Сашка стал отчетливо различать непонятные звуки. Казалось, кто-то, стараясь остаться незамеченным, негромко стучит по камню. Замирает на несколько секунд, оглядывает свою работу и опять начинает стучать. Потом в звуках наступил перерыв, зато из травы впереди Сашки выглянул и сразу скрылся непонятный горб. Сашка остановился, не зная, что думать. Живое существо на двушке? К тому же существо, судя по размерам горба, немелкое.
Сашка стал осторожно подкрадываться, на всякий случай держа наготове саперку. Он был шагах в пяти, когда горб появился снова и кто-то очень знакомо фыркнул.
Это был старый раскоп, почти заросший, со сглаженными пологими краями. Не самый заметный, мало чем примечательный раскоп, который можно было обнаружить лишь вблизи. Сахар стоял в раскопе. Его передние копыта и морда находились внизу, круп же торчал из травы наискось, точно поплавок, грузилом коснувшийся дна. Крылья были в земле, равно как седло и спина. Пега очень интересовал огромный плоский камень, занимавший все дно ямы. Поверхность камня была покрыта желто-зеленым мхом, который пег отщипывал зубами. С одной стороны под камень вел узкий лаз.
Опасаясь, что пег удерет, Сашка прыгнул и животом перевалился через седло, которое было на уровне земли. Сахар недовольно оглянулся и попытался зубами ухватить Сашку за ногу. Тот воспользовался этим и, поймав повод, вывел пега из раскопа.
Сашка отвел его на прежнее место и привязал так крепко, что теперь пег смог бы уйти только вместе с сосной. Но и этого Сашке показалось мало. На всякий случай он стреножил Сахара и надел на крылья фиксирующие ремни. Все, дружок, попутешествовал! И лишь потом вернулся к яме.
Спустившись, он присел на корточки и заглянул в лаз. Узковато! Но, пожалуй, если немного расширить, вполне можно протиснуться. Наполовину засыпан был только вход, куда земля постепенно осыпалась по стенке ямы, дальше лаз должен был сохраниться.
Сашка пустил в ход саперку. Работа продвигалась тяжело: мешало множество мелких камней, которые приходилось выбирать руками, иначе он угробил бы саперку. Дважды Сашка вылезал на поверхность, собираясь все бросить. Когда человек смертельно устал, ему выгодно поверить в то, что позволит перестать барахтаться и оправдает поражение.
Но упрямство побеждало, и Сашка снова лез в яму. Водянка на правой руке лопнула. Сашка лизнул ее. Вкус у водянки был солоноватый. Чтобы работать дальше, Сашка нашел свою майку, оторвал от нее полосу и замотал руку. Ладонь сразу стало щипать: майка была сырой, и пот разъедал рану. Эх! Была бы у него лопата посолиднее, вроде тех, которыми копают колодцы! Лопата тяжелая, поднять ее непросто, зато землю режет, как нож масло.
Сашка вспомнил рассуждение Ула, что вот не умеют шныры жить. Ну свалили бы пару десятков сосенок, построили у Первой Гряды сарайчик. В сарайчике гамачок на предмет поваляться, бочка с водой, аптечка первой помощи и большой запас всевозможного землеройного инструмента. Лом большой, лом маленький, кирка, разные лопаты на выбор.
– А экскаватора тебе. Не надо, – поинтересовался Меркурий.
От экскаватора Ул великодушно отказался:
– Не, его разбирать надо, по деталям проносить. Половина еще небось расплавится… Шланги, прокладки, шняга всякая. Проще поселить у гряды пару десятков узбеков. Пусть копают, а закладки приносят прямо ко входу на двушку.
– Зачем ко входу. Наладить транспорт. Еще один узбек. Ездит туда-сюда через болото. На велосипеде, – сказал Меркурий.
И так он это произнес, что всем представился крепкий и веселый парень в жилетке, который, насвистывая, едет через болото с полной сумкой закладок, а эльбы тупо смотрят на него сквозь оплавленные стенки прохода.
Воспоминание о том разговоре развеселило Сашку. С минуту он отдохнул и опять полез в яму. Наконец ему удалось расширить лаз настолько, что стало возможным в него протиснуться. Он лег животом на землю и пополз, таща за собой саперку. Первый метр протискиваться было сложно, потом проход расширился и Сашка даже сумел немного приподняться. Теперь он полз на локтях, помогая себе коленями.
Сашка полз и полз, а лаз все не заканчивался. Сашку это начинало тревожить. Он понимал, что давно выполз за пределы той ямы, в которой поплавком торчал обжора пег.
«А если это вообще не камень, а подземный язык, который идет от гряды?» – подумал Сашка.
Он прополз еще с десяток метров и вдруг, совершенно неожиданно для себя, уткнулся во что-то лбом. Озадаченный, он долго шарил ладонью, пока не убедился, что все, никаких поворотов нет – перед ним конец тоннеля. Стоило так долго стараться, чтобы приползти в тупик. Сдавленный лазом, Сашка подался немного назад и, похолодев, остановился.
КАК ОН ОТСЮДА ВЫБЕРЕТСЯ?
Назад ползти гораздо тяжелее, а развернуться здесь негде. Не сдаваясь, Сашка все же попытался ползти и убедился, что его худшие опасения оправдались. Метр в минуту, не больше. Узкие стенки хода сдавливали плечи, мешали двигаться быстрее. А тут Сашка еще понял, что начинает задыхаться. Кожа была раскалена, время пребывания на двушке истекало.
Сашка барахтался, не желая признать, что обречен. Знал, что, если перестанет барахтаться, будет только хуже. Пока барахтаешься, можно еще на что-то надеяться.
«Помоги мне! Пожалуйста! Я же пришел на двушку для тебя! Ты сам позвал меня, прислав ко мне пчелу!» – прошептал он. Сашка не знал, к кому он обращается, даже откуда к нему пришла мысль просить, но ощущал, что его слышат и что тот, кого он просит, ближе его собственной кожи. Чувство это было кратким, но острым. Потное, почти вскипевшее от жары тело коснулась прохлада.
Сашка поднес к лицу руку. Грубая кожа нерпи оцарапала ему нос. Сашка осторожно приоткрыл глаза, которые держал закрытыми, потому что в них сыпался песок. Рука слабо светилась. Неиспользованные фигурки нерпи серебрились в полумраке. Их мягкий свет шевелился как живой.
