Коллин Хоук - Путешествие тигра
– Так лучше? – спросила я.
– Угу. Жжение прошло, остались только головная боль, муть перед глазами и спазмы в желудке.
– А с тобой такое бывает в другой части дома?
– Нет, такую дикую боль вызывает только прикосновение к тебе. Видеть или слышать тебя мне тоже неприятно, но не так сильно. Если ты сидишь достаточно далеко от меня, я испытываю лишь слабое недомогание. Впрочем, ощущения тоже неприятные, мне приходится подавлять желание встать и уйти. Но держать тебя за руку или дотронуться до твоего лица – это все равно что держать на ладони раскаленные угли!
– Но ведь когда ты только вернулся и мы с тобой разговаривали, ты положил мою ступню себе на колени. Разве тогда тебе не было больно?
– Если помнишь, твоя нога лежала на подушке. Я дотронулся до нее всего на секунду, к тому же у меня так болело все тело, что дополнительные ощущения значения не имели.
– Ладно, давай проверим! Встань возле двери в ванную, а я отойду в дальний угол комнаты.
Он повиновался.
– Так, теперь отвечай: что ты чувствуешь?
– Желание уйти. Сначала стало немного лучше, но чем дольше я здесь нахожусь, тем сильнее ощущается дискомфорт.
– Скажи, а желание уйти, оно на что похоже? Это паника, когда нужно удирать со всех ног, спасая свою жизнь?
– Нет. Это, скорее, отчаяние, жажда… Как если слишком надолго задержишь дыхание под водой. Поначалу все нормально, даже замечательно, но с каждой секундой легкие напрягаются все сильнее, разрываются от недостатка воздуха, и мне приходится напрягать все силы, чтобы не вырваться на поверхность.
– Х-м-м. Слушай, а может, у тебя просто ПТСР?
– А что это?
– Посттравматическое стрессовое расстройство. Такое состояние бывает у людей, перенесших чудовищные психологические травмы или тяжелейшие ситуации. Обычно такое встречается у ветеранов боевых действий. Помнишь, ты говорил Кишану, что когда слышишь мое имя, сразу вспоминаешь Локеша и то, как он тебя пытал, допрашивал?
– Да. Вероятно, что-то в этом есть. Но за прошедшее время я успел к тебе привыкнуть, узнать получше, поэтому больше не связываю тебя с Локешем. Я уже могу отделить свои страдания от тебя. И понимаю, что ты не виновата в том, что со мной случилось.
– И все-таки часть симптомов может объясняться этим. Может, тебе нужен врач? Не хочешь обратиться к психотерапевту?
Рен хмыкнул.
– Келси, во-первых, любой психотерапевт запрет меня в психушку, как только я скажу ему, что, вообще-то, я тигр. Во-вторых, в моей жизни были и раны, и боль, и кровавые битвы. И Локеш уже пытал меня раньше. Разумеется, мне бы ни за что на свете не хотелось пережить все это снова, но тебя я ни в чем не виню.
– Все это не значит, что ты не можешь хотя бы раз попросить о помощи!
– Я не пытаюсь корчить из себя героя, если ты об этом. Кроме того, если тебе станет от этого легче, знай: я уже обсуждал свою ситуацию с Кишаном.
Я моргнула:
– И… это помогло?
– Кишан проявил… удивительное сочувствие. Он сильно изменился за последнее время. Он сказал, что это связано с тобой. Ты хорошо на него влияешь. Это так, благодаря тебе я снова вижу того Кишана, каким он был до смерти нашей матери.
Я кивнула.
– Он хороший человек.
– Мы с ним о многом говорили. Не только о Локеше, но и о нашем прошлом. Он рассказал мне о Джесубай и о том, что вы с ним очень сблизились.
– Ой! – На какое-то жуткое мгновение я испугалась, не поделился ли Кишан с Реном чем-нибудь еще, например, своими чувствами. Я не была уверена, что хочу это обсуждать, поэтому поспешила сменить тему. – Рен, я не хочу, чтобы ты страдал и мучился, находясь рядом со мной. Может, лучше тебе меня избегать?
– Но я этого не хочу. Ты мне нравишься.
– П-правда? – переспросила я, не в силах сдержать улыбку.
– Да. Могу понять, почему я встречался с тобой, – сухо ответил он, потом сел на пол и прислонился спиной к двери ванной. – Давай посмотрим, сколько я смогу выдержать. Подойди поближе.
Я послушно сделала несколько шажков и остановилась. Он поманил меня:
– Нет. Еще ближе. Сядь на кровать.
Я села и увидела, как его лицо исказилось от боли.
– Рен, ты как?
– Все хорошо. – Он вытянул свои длинные ноги, закинул одну на другую. – Расскажи мне о нашем первом свидании.
– Ты точно этого хочешь?
– Да. Теперь терпимо.
Я незаметно отползла от края кровати, чтобы быть подальше от него, забралась под одеяло и положила на колени подушку.
– Ладно, на наше первое свидание ты заманил меня обманом.
– Как это?
– Это было сразу после того, как мы с тобой выбрались из Кишкиндхи. Свидание было в ресторане отеля.
– В ресторане? То есть это было сразу после того, как я получил шесть часов жизни в человеческом облике?
– Да. Ты об этом что-нибудь помнишь?
– Ничего, кроме того, что впервые за несколько сотен лет поужинал как человек в отличном ресторане, за красиво сервированным столом. И был… счастлив.
– Ха! Что ж, охотно верю. Ты вел себя жутко самоуверенно, да еще бесстыдно флиртовал с официанткой!
– Правда? – Он задумчиво потер подбородок. – Я не помню никакой официантки.
Я возмущенно фыркнула:
– Как это у тебя получается – говорить правильные слова даже тогда, когда ничего не помнишь?
Он ухмыльнулся:
– Талант, полагаю. Так что там насчет официантки? Она была хорошенькая? Расскажи.
Я описала ему наше первое свидание и перепалку за ужином. Рассказала, как он заказал столик и устроил так, что мистер Кадам привел меня в ресторан. Я не пожалела красок, расписывая, как он был красив и как мы поругались, а я наступила ему на ногу, когда он подмигивал официантке.
– А что было после ужина?
– Ты проводил меня в мою комнату.
– И?
– И… ничего.
– Но я хотя бы поцеловал тебя на прощанье?
– Нет.
Он вскинул бровь:
– Не похоже на меня.
Я рассмеялась:
– Вообще-то ты хотел. Но ты решил меня проучить.
– Проучить?
– Ну да. Ты хотел заставить меня признать, что я в тебя влюбилась.
– А ты не захотела?
– Нет. Я жутко упрямая.
– Понятно. Значит, официантка со мной заигрывала, да?
– Если ты не прекратишь плотоядно усмехаться при мысли об этой официантке, я врежу тебе по руке и причиню физическую боль.
Он рассмеялся:
– Не выйдет.
– Еще как выйдет!
– У меня слишком хорошая реакция, я тебя и близко не подпущу.
– Хочешь проверить?
Я поползла к нему по кровати, а он смеющимися глазами следил за каждым моим движением. Перегнувшись через край, я крепко сжала здоровую кисть в кулак и замахнулась, но Рен молниеносно отклонился, вскочил и переместился к изножью кровати. Тогда я спрыгнула на пол и стала обходить ее кругом, пытаясь загнать его в угол. Рен тихонько рассмеялся и поманил меня ближе. Я стала подкрадываться.
Он стоял, не двигаясь с места, и с самоуверенной улыбочкой наблюдал за моим приближением. Когда расстояние между нами сократилось до пяти шагов, улыбка сползла с его лица. На трех шагах он сморщился. На одном со стоном пошатнулся, отошел на несколько шагов назад, вцепился в спинку кровати, чтобы не упасть, и сделал несколько глубоких вдохов.
– Пожалуй, на сегодня достаточно. Прости, Келси.
Я тоже попятилась и прошептала:
– И ты меня прости.
Он распахнул дверь моей спальни и улыбнулся:
– Мне кажется, на этот раз было хуже, потому что я слишком долго держал тебя за руку. Боль нарастает слишком быстро. Обычно, если я просто стою рядом, меня так не корчит.
Я грустно кивнула.
Он улыбнулся.
– Я извлеку урок из сегодняшнего вечера и в следующий раз дотронусь до тебя только перед тем как уйти. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
А через несколько дней мы вновь пустились в путешествие по следам проклятия тигра. Мы решили посетить Пхета, мудрого отшельника, который наконец-то встретился с курьером мистера Кадама и передал через него, что хочет видеть «Тигров, Каль-си и дивные дары Дурги». При этом он настойчиво подчеркнул, что мы должны явиться к нему втроем.
Кроме всего прочего, я втайне надеялась, что мудрый Пхет какими-то одному ему ведомыми магическими пасами или травяными зельями вернет Рену память.
Несмотря на то что за это время мы с Реном заметно сблизились, да и отношения между братьями стали намного лучше, чем во время нашего последнего совместного путешествия, мне все-таки становилось немного не по себе при мысли о предстоящем заточении в тесной машине вместе с двумя вспыльчивыми тиграми.
«Ладно, если они начнут выделываться, я угощу их хорошей порцией горячих молний! Это быстро отучит их ссориться, когда я рядом!» – с ухмылкой решила я, выходя на залитый утренним светом двор.
Когда я ступила на крыльцо, они уже стояли возле свежевымытого и заправленного джипа. Мистер Кадам поставил на заднее сиденье рюкзак, под завязку набитый разным оружием, выпрямился, подмигнул мне и крепко обнял. Я поставила рядом с оружием свою сумку с бабушкиным одеялом, уже не раз выручавшим меня в самых разных ситуациях.
