Джулия Бертанья - Водный Мир
Он слабо улыбается.
— Я буду прятаться среди развалин, а у Лиса имеются свои потайные местечки и в Ноо. Ты же знаешь, как он умеет скрываться и как быстро бегает. Они меня никогда не обнаружат. А потом, когда-нибудь… — Его лицо становится серьёзным. — Когда всё будет готово, я вернусь и подниму восстание, такое, о каком мечтала Кэндлриггс, и постараюсь сделать этот мир лучше.
Чтобы не расплакаться, Мара до боли закусывает нижнюю губу. Он останется один, в Нижнем Мире, вместо того, чтобы бежать вместе с ней. Они ведь только встретились, неужели им придется сразу же расстаться?! Она не выдержит этой боли, боли новой разлуки. И пусть Лис знает об этом, пусть он поймёт, что им ни в коем случае нельзя расставаться!
Но вместо этого Мара говорит совсем о другом.
— Если ты отыщешь Кэндлриггс, — едва слышно произносит девочка, — она тебе поможет. Это так странно… как будто ты и вправду её внук…
Лис кивает, горестно глядя на Мару, и крепко сжимает её руку. Его сердце тоже разрывается от боли. Мара слышит, как он глубоко вздыхает, пытаясь сдержать свои чувства так же, как это делает она.
— Ну, хорошо, — говорит он наконец. — Сейчас тебе нужно найти своих друзей. И добыть корабли. Это самое главное. Значит, этим и займёмся.
Мара понуро кивает. Ей вдруг вспоминается девиз дня, переделанный хакерами.
— Ладно, — соглашается она. — Займёмся. Станем жучками в Нью-Мунго.
* * *В первую очередь, считает Лис, надо нейтрализовать городскую охрану. Если это не удастся, тогда и план осуществить невозможно.
— Здесь такая мощная охрана, что вам с рабами ни за что не выбраться за пределы города. У вас просто не будет такой возможности.
— Я понимаю. Но как мы нейтрализуем охрану? — переживает Мара. — Я думала и думала, но так ничего и не придумала.
Лис бросает на неё хитрый взгляд из-под спутанной челки.
— Ты знаешь способ? — догадывается Мара.
Он с улыбкой надевает видеофон.
* * *Главную угрозу, по словам Лиса, представляют тайные агенты. Они ходят среди обычных жителей Нью-Мунго, ничем не выделяясь из толпы, и следят, чтобы никакие злоумышленники или просто хулиганы не нарушали установленных порядков. Время от времени кое-кто из горожан бесследно исчезает, но принято считать, что человек этот просто переехал в другой город на новую работу, хотя на самом деле его увозят с собой агенты. А если окружающие и догадываются о том, что произошло, многие думают, что человека забрали за дело — наверное, он действительно совершил какое-нибудь преступление, угрожающее всему Новому Миру…
Узнать агентов практически невозможно, объясняет Лис, они выглядят и ведут себя, как обычные горожане. И они — повсюду.
Дол может быть агентом, думает Мара. И Тони Рекс — запросто.
— Может, ты тоже агент. — Лис кидает на неё молниеносный взгляд. — И должна заманить в ловушку жучка, чей дедушка — сам Каледон.
— А ты можешь быть агентом, который хочет поймать меня, — парирует Мара.
Лис смеётся. Лицо его раскраснелось, глаза сияют; он готовится нырнуть в Ноо-пространство. Мара даже приблизительно не догадывается, что он собирается там делать. И тут Лис сжимает её руку.
— Мне кажется, я мечтал об этой возможности всю свою жизнь, — говорит он хриплым от волнения голосом.
Призраки погибшего мира
— Кто это? — испуганно спрашивает Мара.
Они накатывают электронными волнами, один за другим, — люмены в человеческий рост, поющие, говорящие, кричащие прямо ей в лицо. Лис приглушил свет, чтобы излучающие призрачное сияние фигуры были лучше видны. Они выглядят совсем как настоящие; Мара замечает пот на лбу у одного из люменов, видит, как страстно горят глаза у другого.
— Это идолы двадцатого столетия, — объясняет Лис. — Парад призраков погибшего мира. Я коллекционировал их долгие годы. Лазил по заброшенным древним сайтам, рылся в мусорных корзинах на дальних аллеях Сети, находил и прятал. А теперь они восстанут из мёртвых.
Мара откидывается на спинку кресла, позволяя двадцатому веку нахлынуть на неё. Лица и голоса действуют настолько завораживающе, что в какой-то момент ей приходится напомнить себе — они не настоящие, это просто люмены.
— Ой, а это кто? Можешь её притормозить?
Лис прокручивает изображение немного назад и останавливается на пышной блондинке.
— Вот эта?
Мара кивает, околдованная неземной красотой этой женщины, живого воплощения чьей-то мечты. Глаза, губы, движения — всё в ней привлекает и очаровывает.
Лис вызывает краткую биографическую справку: «Мэрилин Монро, кинозвезда. Покончила жизнь самоубийством в зените славы».
Люмены снова приходят в движение. Десятки лиц складываются в сотни. У Мары начинает кружиться голова.
— Больше не могу. Нет, постой. А это кто?
Лис тормозит изображение на одинокой фигуре молодого человека, стоящего в круге яркого света. Через плечо у него перекинута гитара, на высокий лоб падает напомаженная прядь чёрных волос У него красивое, хотя несколько тяжеловатое и мрачное лицо. Молодой человек беззвучно поднимает руку, напряжённую, как сжатая пружина. Он притягивает и отталкивает одновременно. Чего же в нём такого особенного, пытается понять Мара, не отрывая глаз от стоящего перед ней люмена. Чем он так привлекает?
И тут же понимает, чем. От него исходит ощущение неукротимой силы — кажется, что он вот-вот взорвётся от переполняющей его энергии.
И, действительно, в следующее мгновение он буквально взрывается. Мара подскакивает в кресле, когда молодой человек ударяет по струнам и начинает петь. Комнату заполняют дикие вопли подростков, временами заглушающие его страстный голос. Чем-то он напоминает мечущегося в клетке.
— Что это? — выдыхает Мара, когда выплеск безумной энергии затихает.
— Рок-н-ролл, — ухмыляется Лис.
— Кто это?
— Элвис, — Лис не ищет биографию певца; похоже, он знает её наизусть. — Элвис Пресли, король рок-н-ролла, а песня — «Гончий пёс», она потрясла мир.
— Меня потрясла, это уж точно! — Мара улыбается, чувствуя, как бешено колотится её сердце. — Он тоже покончил с собой! — удивляется она, просматривая биографическую справку.
— А теперь посмотри на этого. — Лис с гордостью демонстрирует девочке очередного люмена. — Он чуть было не привёл мир к катастрофе, а потом убил себя.
На Мару смотрят самые страшные глаза, какие только можно себе представить. Люмен вперяет в неё безумный, пронизывающий насквозь, магнетический взгляд.
— Не надо, — просит она Лиса. — Он мне не нравится.
— Это же просто люмен. — Он слегка обнимает Мару за плечи. — Ты должна это увидеть.
Мужчина стоит в круге света. У него косая чёрная чёлка и чёрное пятнышко маленьких усиков посреди страшного белого лица. Почему-то Мара точно знает, что он чрезвычайно опасен.
Человек молча вскидывает руку, а затем разражается истошными воплями. Голос его напоминает лай бешеного пса. Он отвратителен, смешон и страшен… но Мара не может оторвать от него взгляда. Вокруг растёт гул многотысячной толпы.
Странно. Непонятные слова завораживают, безумные глаза гипнотизируют, ярость и страсть заражают её. От мужчины исходит некая тёмная могучая сила; он притягивает почти так же неотвратимо, как Элвис. Только Элвис — Мара уверена в этом — нёс людям радость и жизнь, а человек с усиками — ненависть и смерть.
— Кто это?
— Гитлер. Лидер немецкой партии нацистов. Из-за него во время Второй мировой войны погибли миллионы людей.
— Из-за одного человека?! — Маре становится не по себе.
— Ну, он всё это начал. Один он, конечно, не сумел бы столько всего натворить, но многие другие поддержали его мечту. — Лис бросает на Мару многозначительный взгляд — Невозможно изменить судьбу мира в одиночку.
— Зачем он это сделал?
Но Лис уже не слушает её. Он снова прокручивает изображение назад.
— У меня есть мечта! — выкрикивает чей-то голос.
Перед ними появляется молодой чернокожий мужчина.
— У меня есть мечта! — кричит он снова. В его голосе столько страсти, что Маре нестерпимо хочется узнать, о чём же он так яростно мечтает. Она начинает волноваться, сама не зная почему.
— Стать свободным! Наконец-то свободным! Наконец-то свободным!
Это так похоже на голос будущего. Но, на самом деле, это эхо давно прошедшего.
— Вот он! — говорит Лис. — Мартин Лютер Кинг! — Он зачитывает биографическую справку: — Борец за гражданские права человека, выступал за всеобщее равноправие и справедливость во всём мире. Награждён Нобелевской премией мира. Убит на пике своей деятельности.
Он мечтал о лучшем, справедливом мире, думает Мара. И погиб за свою мечту.
